Гибель Царьграда - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Порутчиков cтр.№ 32

В этот момент в мастерскую ворвался турок. Он показался Никите огромным. На грязном, залитом запёкшейся кровью лице страшно блестели воспалённые глаза. В руках — полумесяцем изогнутый меч, за спиной — лук, похожий на кривой растущий прямо из левого плеча рог. В мгновение ока, с грохотом опрокинув по дороге несколько столов, подскочил турок к юноше и занёс над ним свой окровавленный клинок.

— Господи! — только и успел вскричать Никита и инстинктивно закрылся от удара иконой. Собственная жизнь показалась ему вдруг тоненькой, до предела натянутой ниточкой...

А дальше случилось невероятное: страшный турок вдруг опустил саблю и хрипло прорычал по-гречески:

— Мне нужен Квартал венецианцев! Знаешь такой?

До Никиты не сразу дошёл смысл обращённых к нему слов, но тут его схватили за шиворот и как следует встряхнули. Налитые кровью глаза почти вплотную приблизились к лицу юноши.

— Покажешь?!

— Да-да! Покажу! — испуганно вскричал тот, ещё крепче прижимая к себе икону. — Только, пожалуйста, не убивай меня!

— Именем Господа нашего Иисуса Христа клянусь, что не причиню тебе зла, грек, если ты покажешь мне дорогу!

Сказав всё это, турок потащил смятенного послушника на двор.

А там было ещё страшнее. В каменной чаше фонтана, мирно журчащего неподалёку от входа в храм, лежало тело какого-то монаха. Ряса на спине несчастного вздулась чёрным пузырём, а изливающаяся из чаши вода была красной от крови. Подойдя поближе, Никита с ужасом узнал в мёртвом заведовавшего монастырской лавкой Никифора. Рядом с фонтаном в кровавых лужах темнели тела ещё нескольких насельников. Мимо них из дверей храма текла и текла гудящая, орущая, визжащая, разношёрстная толпа варваров, вся словно охваченная золотым пламенем из-за награбленного добра. Ризы, епитрахили, потиры, блюда, оклады икон и переплёты священных книг — всё горело и сверкало в солнечных лучах. Этот золотой блеск отражался и в хмельных, безумных глазах захватчиков.

Юноше казалось, что он снова видит кошмарный сон, ибо увиденное не могло быть явью. Просто не имело права быть ею!

Чуть в стороне от беснующейся толпы, прямо на ступенях храма четверо турок вцепились в большую икону Божьей Матери, которую, видимо, никак не могли поделить между собой. При каждом движении грабителей драгоценные камни золотого, обрамляющего икону оклада жарко вспыхивали, играли на солнце, и это ещё больше распаляло турок. Их грязные, бестрепетные пальцы то и дело скользили по нежному, беззащитному лику и никто — никто! — не мог помешать им. Глаза Богородицы, обращённые к Никите, казалось потемнели от горя.

Наконец одному из турок удалось полностью овладеть иконой. Отпрыгнув в сторону, он что-то гортанно прокричал своим товарищам. Те в ответ одобрительно загудели. Тогда турок опустил образ на ступени и с размаха рубанул по окладу саблей. Этого Никита уже стерпеть не смог.

— Стой, Антихрист! Остановись! — в гневе закричал он, и, ещё сильнее прижав к груди икону святого Георгия, бросился к грабителю.

Из-за царящего вокруг шума, турок не услышал обращённых к нему слов, но немедленно среагировал на движение снизу. В мутных глазах его на миг мелькнуло удивление, тут же сменившееся свирепой радостью. Рот перекосило усмешкой, а сабля в руке чуть дрогнула, словно турок примеривался, как лучше располосовать поднимающегося к нему безумца. Остальные трое грабителей, на мгновение позабыв про драгоценную добычу, с интересом наблюдали за происходящим.

Когда до завладевшего иконой турка оставалось лишь несколько ступеней, кто-то вдруг грубо ухватил Никиту за рясу и с силой дёрнул назад. Заросшее чёрным волосом лицо немедленно провалились куда-то вниз. Перед Никитиными глазами мелькнул купол, удивительно чётко очерченный на фоне синего неба, горящий на солнце крест и растревоженная голубиная стая, с фыркающим звуком кружащаяся вокруг разграбленного храма. И ещё — неподвижный колокол с чуть покачивающимся под ним языком на монастырской звоннице. Потом непоправимо падающий навзничь, но так и не выпустивший из рук икону святого Георгия юноша оказался в крепких объятьях своего странного спутника.

— Безумец! Ты ей уже ничем не поможешь! Лишь только погубишь себя! — прорычал тот, буквально снося послушника вниз.

А грабитель тем временем хищно осклабившись, быстро разрубил икону Богородицы на четыре неровные части. Три из них он сразу же передал своим товарищам, а последнюю с изображением Младенца сунул под мышку и заспешил по ступеням вниз, даже не глянув в сторону Никиты и его спутника. Через мгновение турок уже слился с гудящей толпой. Иконы больше не существовало...

Тут Никиту опять схватили за шкирку и сильно встряхнули, а к глазам его приблизился здоровенный, сбитый в кровь кулак.

— Или ты поможешь мне или я сам убью тебя вот этой рукой! Понял?!

Но юноша никак не отреагировал на угрозу. По щекам его текли слёзы.

— Я знаю, что вы почитаете Христа, как одного из пророков! Так почему же вы оскверняете святой образ Его матери? — прошептал он.

— Я не осквернял… Слышишь, грек? Я не осквернял! — взревел его страшный спутник, а потом примирительно добавил: — Поверь, если 6 была моя воля, я бы не позволил делать этого... Послушай, я должен найти и вывезти из города жену одного богатого венецианца и её мать. От этого зависит жизни моих друзей... И твоя, между прочим, тоже!.. — тут голос турка стал вновь угрожающим. — С тобой или без тебя я найду эту чёртову Ирину Марза! Ты понял меня, грек?

Услышав имя заказчицы, Никита вздрогнул и с изумлением уставился на турка.

— Марза? Ты сказал: Марза? Тебе нужна Ирина Марза?

— Да, раздери тебя шайтан! Мне нужна Ирина Марза и её мать... Ты что, знаешь их, грек?

— Знаю... только мать её умерла несколько дней назад...

Красные тюрбаны анатолийцев, белые калафаты янычар, горящие на солнце шлемы сипахов, разноцветные чалмы, колпаки и пастушечьи шапки башибузуков — всё смешалось на константинопольских улицах и устремилось к его сердцу — собору Святой Софии. И хотя на некоторых участках внешней стены ещё кипел бой — это была уже агония захваченного врагом города. Константинополь, подобно тонущему, постепенно заполняемому водой кораблю, медленно, но неуклонно, погружался в пучину хаоса и грабежа...

Всё перепуталось и в бедной Никитиной голове: смерть Варфоломея, постигшая город катастрофа, странный турок и его последние слова. Пожалуй, эти слова и были сейчас самым главным. Если турок не врал, а, судя по всему, он не врал, то от Никитиной помощи во многом зависела жизнь заказчицы иконы. Мысль о том, что хоть кого-то ещё можно спасти, вновь вернула ему силы.

— Так идём же скорее! Я покажу самую короткую дорогу к её дому! — крикнул он турку и, не дожидаясь последнего, бросился к воротам монастыря. К тому времени двор перед разорённым храмом почти совсем опустел. О произошедшем здесь напоминали лишь тела мёртвых монахов.