Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи - читать онлайн книгу. Автор: Василий Костовинский cтр.№ 16

– Твоя работа?

Но я ведь не штатный критик! Молчу, крепко стиснув зубы, как партизан в гестапо. А Иван – честный парень! Как выскочит вперед, как заорет, рванув ворот на рубахе:

– Режьте меня на куски, стреляйте в меня из «Базуки»! Я это сделал, моя это работа! (Прим. «Базука» – здесь – модель гранатомета США. Базука – музыкальный греческий инструмент.)

Патрон ничего не сказал, развернулся и ушел. А на следующий день Ивану привезли мольберт, кисти, карандаши, краски, бумагу. И представь себе! Иван, вместо того, чтобы вино дудлить, все свободное время рисовал всякие картины. А портрет патрона его работы висел в кабинете Дона Фернанду на самом видном месте.

– Да ваш Дон Фернанду – меценат! – пораженно воскликнул я.

– Нет-нет! – вполне серьезно возразил Степан. – Его фамилия – Магельяеш.

– Вот те на! Не тот ли это Фернандо Магеллан, который плавал вокруг земного шара? – плоско пошутил я. (Прим. Фернау Магельяеш – португальское произношение фамилии мореплавателя).

– Не думаю, – отрицательно покачал головою Степан. – В бассейне своей усадьбы он иногда плавал в жаркую погоду. А вот плавал ли он где «на шару»?.. Не думаю. Ведь не дитя же он малое.

Очередная порция пива с бульканьем исчезла в бездонной утробе великана.

– О чём это я? – рассеянно спросил он.

– О дите малом, – напомнил я.

– Ну, не совсем уж и малое! Есть у Дона Фернанду сынишка! Настоящий лодырь, разгильдяй и тунеядец! Вечный студент. За папины денежки окончил университет в Куимбре. Так мало ему! Поехал в Сорбонну учиться и там несколько лет штаны протирал. А теперь в Оксфорде дурака валяет. Бывало, приедет к папаше на каникулы, и нет, чтобы родителю по хозяйству помочь, а сразу – шусть! – в библиотеку отца! И днями оттуда не вылазит. Кстати, библиотека у Дона Фернанду – огромнейшая! Там даже есть полное собрание сочинений Ленина, правда, на французском языке. Эх! Если б у нас в Украине да сдать эту библиотеку на макулатуру, то можно было бы безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. А на следующие каникулы сынок патрона собирается ехать в экспедицию в джунгли Амазонки, чтобы там найти какое-то затерянное, забытое Богом племя индейцев. Миклухо-Маклай недоделанный! Как бы он сам лично не оказался гуманитарной помощью голодающим каннибалам Приамазонья!

Степан залпом опустошил очередную бутылку пива, поднял свои голубые, подернутые поволокой глаза к потолку и растерянно спросил:

– О чём это я?

– Об Амазонке, – подсказал я.

– Ну, да! – оживился Степан. – Дочь Дона Фернанду – настоящая амазонка! С утра на пегой кобыле галопом вылетала из конюшни и за полчаса объезжала обширные папашины владения. Иногда в трусах и в майке бегала кроссы по пересеченной местности, а то в бассейне по часу плавала туда-сюда, будто собиралась переплыть Ла-Манш или Гибралтар. А то в тире часами стреляла из лука, а Оксана только и успевала ей вешать новые мишени. И была же охота ей заниматься этим?!

Степан откупорил зубами следующую бутылку, внимательно изучил надпись на ее этикетке, брезгливо поморщился, но пиво всё-таки выпил.

– И что я только что сказал? – заплетающимся языком спросил он.

– И была охота… – начал, было, я.

– Ах, да! – вновь перебил меня рассказчик. – Об охоте! Любил Дон Фернанду ходить на охоту. Но, как дедушка Ленин, ружья с плеча никогда не снимал. Ходил по горам, долинам, любовался зайчиками, лисичками, птичками разными. Так порожняком домой и возвращался, зато довольный и счастливый от живого общения с Матушкой Природой. Виталий говорил, что ни разу не счищал копоть из стволов его ружей. А в одной из комнат особняка патрона все стены были увешаны разнообразными охотничьими ружьями. А гордостью Фернанду была тульская двустволка, инкрустированная серебром. Он её очень любил.

И снова пенное пиво забулькало в глотке Степана. Гигант бережно поставил пустую бутылку на стол и тщательно вытер рукавом мокрые губы, а заодно и нос, которым он нервно шморгал.

Какой-то сердобольный француз, сидящий со своим многочисленным семейством за столиком справа от нас, галантно предложил Степану свой изящный кружевной носовой платок со словами:

– Сильвупле!

Степан, неожиданно для меня, изыскано поклонился французу и бегло произнес:

– Же ву сюй трэ реконэсан. Сэ бьен домаж, мэ же сюй зоближэ де рефюзэ. (Я вам очень благодарен. Очень жаль, но вынужден отказаться).

Он вытащил из кармана носовой платок размером с альпинистскую палатку и, набрав воздуха в свои могучие легкие, оглушительно высморкался. Казалось, легкий шквал пролетел над столиками кафе. С соседних столов послетали на пол салфетки. А за окном пестрые уточки сорвались с водной глади пруда и испуганно унеслись в голубеющую небесную даль.

– Donner-Weter! – взревела разгневанная немецкая туристка, вскочила на ноги, подхватила свою до смерти перепуганную собачку и чеканным строевым шагом направилась к выходу. Столы вокруг нас как-то незаметно опустели. Лишь невозмутимый англичанин хладнокровно заметил своей изящной супруге:

– Savage country. (Дикая страна).

И залпом выпил стакан шотландского виски.

К столу робко подошел молоденький официант, опасливо поглядывая на не очень свежий платочек моего дородного компаньона. Он мило, застенчиво улыбнулся, положил перед гигантом стопку бумажных салфеток и до неприличия быстро ретировался.

– Смотри! Как-то сразу посвежело, и воздух стал чище! – заметил гигант, с любопытством оглядываясь по сторонам. – Так на чём же я остановился? – поинтересовался он, вытирая свой раскрасневшийся нос.

– Он её очень любил, – тихо повторил я его последние слова.

– Кого? – ошалело уставился на меня великан и, вдруг, затуманенный его взор прояснился. – Ах, да! Патрон просто обожал свою дочурку Беатрис. А она с первого же дня втрескалась в меня по самые уши. Ну, сам понимаешь – парень я видный, привлекательный!

Степан самодовольно пригладил свой коротенький чубчик, и приосанился.

– Она ходила вокруг меня, томно вздыхала, строила глазки. Но не тут-то было! Я стойкий боец! Тем более, что дома меня ждёт моя ненаглядная Катюха.

– А как же Джулия? – лукаво ухмыльнулся я.

– Ну, то совсем другое дело! – смутился Степан и потупил свой взор. – То было какое-то затмение, помрачнение разума. Я был тогда под стрессом, в шоке от нежданно сложившихся обстоятельств. И давай больше не будем вспоминать об этом! – вдруг не на шутку рассердился исполин.

– Да ради Бога! Замётано! – примирительно улыбнулся я. – Так что же там было у тебя с Беатрис?

– Чего-чего? А ничего! – передразнил меня Степан. – Да и не нравилась она мне! На лицо она, конечно, была смазливая, синтетичная.

– Ты хотел сказать симпатичная, – ненавязчиво поправил я собеседника.