Степан осторожно понюхал бальзам Деда Мороза и пораженно ахнул. Я последовал примеру моего друга и удивился не менее огорошенного великана:
– А запах точно такой же, как и у эликсира твоего прадеда!
Я бережно взял баклажку из одеревеневших рук гиганта и осторожно сделал маленький глоток.
– Надо же! И вкус абсолютно такой же самый! – потрясённо оценил я результат дегустации.
– Мне снова стало не по себе, – тихо проговорил Степан. – У меня сложилось впечатление, что Николай Николаевич заранее знал, что моя старая фляга не выдержит бремени долгих лет и именно сегодня прохудиться.
Я немного помялся, помялся и, наконец-то, дерзнул высказать моё абсолютно фантастичное воззрение:
– А знаешь, дружище! У меня даже возникло подозрение, что это не твой отец, а ты лично явился из далёкого будущего, чтобы сообщить нечто очень важное и существенное.
– Теоретическая физика не исключает возможность путешествия во Времени. Но даже если бы это было возможно, то я не нахожу в этом никакого смысла и логики, – подверг критике моё предположение гигант. – Зачем мне возвращаться в прошлое, если у меня и так всё будет хорошо? Или я возымел идиотское желание похвастаться себе самому, какой же я всё-таки молодец?
И тут меня осенило:
– Но Николай Николаевич хотел сказать что-то крайне важное вовсе не тебе, а мне.
– И что же такого архиважного он намеревался тебе поведать? – не на шутку встревожился Степан.
– Да ладно! Не забивай себе голову тревожными и глупыми мыслями! – безмятежно порекомендовал я товарищу. – Обдумаю это как-нибудь на досуге! А тебе, Стёпа, могу сказать только одно: тебе нужно как можно быстрее возвращаться в Дубки, где тебя ждут не только Мама и Бабушка. А теперь, в путь! Время не ждёт!
Мы подхватили наши вещи и бодрым шагом направились в ту сторону, откуда доносился отдалённый шум морских волн, ритмично набегающих на прибрежные камни. Аллея, плавно изгибаясь, вела нас вдоль цепочки прудов к скалистым берегам у стен древней крепости, давным-давно утратившей своё боевое и стратегическое значение. И я всё ясней и отчётливей слышал угрожающий шум мятежного и необузданного морского прибоя. Невесть откуда взявшийся свежий, порывистый ветер с возрастающей силой дул нам прямо в лицо.
– Фи-и-и-у! Вот это да! – присвистнул от удивления мой друг. – Ты только посмотри вон туда!
Я настороженно приподнял голову и посмотрел в указанном великаном направлении. Весь горизонт на западе был закрыт тяжёлыми свинцовыми тучами. Ветер крепчал с каждой секундой, и я ощутил на лице влагу мельчайшей морской водяной пыли. Едко-солёный привкус на потрескавшихся губах и насыщенный запах водорослей неоспоримо свидетельствовали о грозной, всесокрушающей стихии, надвигающейся со стороны разгневанного и взбешенного океана. Всё говорило о том, что не более чем через четверть часа свирепая буря обрушится на набережную только-только очнувшегося от сладостной дремы города.
Нежные, ласковые лучи поднимающегося над Порто солнечного диска позолотили набережную, стены и ворота крепости, а также фасад старого заброшенного здания, одиноко стоящего на берегу залива. Но и они не могли рассеять непроницаемого мрака клубящейся и сгущающейся над морем черноты.
– Похоже, нас ждёт очередная порция зимней непогоды, с опостылевшей до полной невозможности слякотью и сыростью, – поёжившись, отметил я.
– А нам ли их бояться, Василий?! – искренне рассмеялся Степан, заглушая своим могучим гласом свист ветра и грохот прибоя. – Ох, уж как только жизнь нас не плющила и не трепала! А мы всё равно живем и здравствуем назло врагам и их непримиримым чадам! И будем жить долго и счастливо как минимум до ста двадцати лет!
– А почему именно до ста двадцати?! – поинтересовался я, с трудом перекрикивая шум разбушевавшейся стихии.
– А мне так хочется! И интуиция мне подсказывает, что именно так оно и будет! – ликуя, возвестил гигант.
– И мне кажется, что мы этого достойны! – задыхаясь от встречного ветра, прокричал я в ответ. – И ни дождь проливной, ни пронизывающий холод, ни буря лютая не смогут сбить нас с истинного пути.
– Как пелось в одной старой песне: «… А мне плевать на все невзгоды, что может быть лучше плохой погоды»! – подзадорил меня Степан. – Мы ведь не из соломы сделаны и не сахарным сиропом склеены!
– Но, если злится буря и сурово
Бьет ураган могучими крылами,
Всё мелкое отсеивая прочь, —
Лишь то цены и веса не теряет,
Что драгоценно собственной ценой,
– в приливе восторга продекламировал я.
– Вот именно! Метко сказано! Не в бровь, а в глаз! – восхищённо прогремел Степан. – Смотри! Судьба нам благоволит! Автобус как раз разворачивается на площади перед крепостью! Если нам повезёт (а нам обязательно повезёт), то мы успеем до бури добраться до автовокзала! Бежим!
Мы дружно сорвались с места и стремглав бросились к автобусной остановке. Пронзительный, хладный ветер свистел в ушах, солёная водная пыль пощипывала наши ясные очи. Однако наперекор всем бедствиям наш бег был лёгок, необуздан и стремителен. Мощное дыхание надвигающейся бури, похоже, не только не препятствовало движению, но как будто могучей дланью приподнимало наши упругие тела над твердью земною. Казалось, наши лёгкие ступни лишь кончиками пальцев касались сырого грунта, только придавая нужное направление этому сумасшедшему бегу. В какой-то момент мне почудилось, что мы не бежим, а летим над землёй к намеченной нами цели. И каждая клеточка тела радовалась и наслаждалась этим безумным, волшебным полётом.
Господи! Какое же это всё-таки счастье – жить в этом непостижимом, бурном, изменчивом, но прекрасном Мире. В Мире, где каждый жест, каждый взгляд, каждый вздох, каждый миг – единственный и неповторимый. Вот он ушёл. И уже никакими силами, никакими средствами и никакими мольбами не воротишь его из минувшего. И именно поэтому этот миг надо прочувствовать всем сердцем, всей душой, всем своим внутренним естеством. И не стоит робко оглядываться назад в прошлое, которое бесследно и безвозвратно кануло в Лету. Ведь драгоценную удачу и желанный успех мы сможем приобрести лишь в нами же сотворённом грядущем. Вперёд, вперёд и только вперёд! И Жизнь наша щедро наполнится радостью, светом, любовью и счастьем.