Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 52

Сомневающемуся Джеймсу Соломон писал: „Отношения Натана с этими господами [из казначейства] как с братьями… Наш Нью-Корт напоминает мне масонскую ложу. Тот, кто туда попадает, становится биржевым масоном“. Значение последнего замечания будет разъяснено ниже.

На самом деле операция, о которой Ванситтарт обмолвился Натану, столкнулась с затруднениями из-за растущей политической оппозиции. У финансовой политики главы казначейства нашлось много врагов. Более того, возможно, продажа Натаном консолей в конце 1817 г. стала одним из поводов для оскорблений, когда противники обвиняли Ванситтарта в том, что он всецело „на милости у денежного рынка“ и подпитывает „неумеренный дух азарта“. Во многих отношениях дело Ванситтарта было безнадежно. Как отмечалось в предыдущей главе, вследствие войн с Францией государственный долг Великобритании вырос до громадных пропорций — 900 млн ф. ст., или примерно 200 % национального дохода. Но в 1815 г. палата общин выступила против правительства, отказавшись продлить взимание подоходного налога, введенного во время войны (а также налога на солод), что вызвало немедленную потерю свыше 14 млн фунтов налоговых поступлений. Столкнувшись с выплатой ежегодных процентов по государственному долгу, составлявших свыше 30 млн ф. ст., не говоря уже об обременительных расходах на содержание армии и флота, правительство увеличило непрямые налоги. Самым противоречивым из них стал так называемый „хлебный закон“, определявший пошлину на ввоз пшеницы. Кроме того, у правительства не оставалось иного выхода, кроме займов.

Целью Ванситтарта в 1818 г. было сокрытие размера дефицита с тем, чтобы повысить цену на консоли. Его стратегия заключалась в том, чтобы делать краткосрочные займы, выпуская казначейские векселя, и с их помощью вносить средства в амортизационный фонд Питта. Такие минимальные меры, несомненно, устраивали тех, кто, как Натан, покупал и продавал и казначейские векселя, и консоли. Однако, учитывая последствия (инфляцию из-за выпуска казначейских векселей для погашения консолей), такую систему критиковали те специалисты по политической экономии, которые считали продолжительное обесценивание бумажных денег и обменный курс в пересчете на золото в первую очередь послевоенной проблемой. Сторонники возобновления золотого стандарта и наличных платежей — их лидером в составе правительства был Уильям Хаскиссон, поддержанный (после изначальных сомнений) Робертом Пилем, — постепенно одерживали верх над Ванситтартом и правлением Английского банка. С учреждением в 1819 г. „Тайного комитета по целесообразности возобновления банком наличных платежей“ под председательством Пиля сторонники возвращения к золотому стандарту в конечном счете победили ^[45]. Встревожившись, Натан пытался отговорить Ливерпула от возвращения к золотому стандарту, даже пытался побеседовать с министрами по отдельности, чтобы отстоять свою точку зрения. Но премьер-министр уже принял решение, как он писал Ванситтарту в октябре 1819 г.: „Ничто не может быть глупее, чем попытки Ротшильда следовать за вами — и даже за мной — за город. Если о его действиях станет известно, это, разумеется, лишь увеличит общую тревогу и умножит то зло, которое он так хочет предотвратить… Больше всего меня тревожит… мысль, предложенная Ротшильдом, о продолжении банковских ограничений. По-моему, ни одна мера не может оказаться столь же роковой, и вред способен причинить даже намек на то, что ее следует принять во внимание… Что же касается продолжения ограничений из боязни, что они [Английский банк] слишком сократят денежное обращение, это будет основой для постоянного ограничения, и все остальные в прошлом году решили, что с этим необходимо бороться. Потому давайте будем… придерживаться нашей нынешней системы, и пусть никто не усомнится в том, что мы настроены решительно“.

Учитывая конечную победу золотого стандарта в XIX в., легко списать позицию Натана на его особое положение. Однако его возражение против наличных расчетов вполне имело под собой основания, и приверженцы золотого стандарта и радикалы ошибались, полагая, что им двигало исключительно своекорыстие. Натан никогда не возражал против возобновления наличных расчетов как вопроса теоретического принципа. Он и его коллеги-банкиры выдвигали резонный довод: краткосрочные последствия дефляционной политики дестабилизируют экономику, что, скорее всего, пойдет вразрез с курсом правительства на финансовую и денежную стабилизацию. В октябре 1818 г. чиновник казначейства Джордж Харрисон совершенно справедливо беспокоился о последствиях ужесточения денежной политики в такое время, когда бюджет оставался несбалансированным.

Он писал Ванситтарту: „Его влияние на наши заботы и на биржу может оказаться весьма значительным — ибо подобный курс вынудит… нашего агента [имеется в виду Натан], скорее всего, стать продавцом своих ценных бумаг… и неизбежно более или менее повлияет на денежные средства… С нашей стороны несправедливо и неприлично давить на него и требовать от него дальнейших ссуд, когда Банк отказался предоставить ему процент скидки — поскольку для удовлетворения наших потребностей он вынужден будет продавать ценные бумаги в большом количестве“.

На самом деле, как мы видели, Натан уже избавился от многих ценных бумаг. Но его брокеры и их клиенты испытали на себе последствия дефляционных действий правительства летом 1819 г., когда он выпустил новую серию облигаций государственного займа на 12 млн ф. ст. Решение придерживаться трехпроцентных консолей более или менее предотвращало резкий рост новых ценных бумаг в то время, когда консоли падали и стоили лишь чуть выше выпускной цены в 69. Именно на эту связь между ужесточением денежной политики и наращиванием государственного долга Натан пытался указать лорду Ливерпулу, но тот предпочел поверить Бэрингу, уверявшему, что скоро начнется „реакция“ (то есть оздоровление) цен на консоли. Сходным образом, давая показания на заседании

Комитета по наличным расчетам в 1820 г., Натан недвусмысленно заявил, что обесценивание фунта стерлингов и отток золота в иностранные облигации отчасти произошел из-за приостановки действия золотого стандарта. Центральной в его показаниях стала мысль о том, что сочетание денег с высокой покупательной способностью и растущего государственного долга губительно для экономики в целом:

„Будьте любезны, подробно расскажите комитету, какими, по вашему мнению, будут последствия обязательств, возложенных на Банк, возобновить наличные расчеты, через год после настоящего времени“. — Я не думаю, что такое возможно без очень большого потрясения для нашей страны, это создаст массу бед; сейчас мы пока и сами не понимаем, какие беды это принесет.

„Будьте любезны разъяснить характер этих бед и как именно они подействуют“. — Денег окажется настолько мало и все товары в нашей стране сократятся в таком громадном объеме, что многие будут разорены».

Он не преувеличивал. Последующие события покажут: приступая к денежной стабилизации до разрешения послевоенного финансового кризиса, правительство заплывало в незнакомые и потенциально опасные воды. Как проницательно заметил в 1821 г. зять Натана, Абрахам Монтефиоре, защищая результаты деятельности «бедного безобидного… м-ра В[анситтарта]: „Единственным по-настоящему действенным средством стал бы… налог на собственность, который… обязаны были бы платить… только люди состоятельные и те, кому по карману потратить часть их доходов, но, к сожалению, получается так, что именно те люди сами являются законотворцами, и их патриотизм не распространяется на их собственные карманы“». Попытка сбалансировать бюджет в отсутствие прямого налогообложения во время денежной дефляции оказалась верным средством, ведущим к нестабильности.