Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 151

Учитывая все эти факторы, вначале Ротшильды не хотели действовать в Испании в одиночку. Уже в декабре 1830 г. Джеймс и Натан вошли в своего рода «спящее» товарищество (за 2,5 % комиссии с продаж) с компанией, которая в том году брала в аренду месторождение в Альмадене. Предполагалось, что это станет первым шагом к более серьезному вмешательству. «Когда настанет такое время, что правительство захочет сдать его в аренду, — писал Джеймс брату, — ты будешь в нужном месте и точно узнаешь, кто все клиенты, сколько можно продать, и тогда тебе будет гораздо легче сделать предложение на всю сумму». Как оказалось, Джеймс был сторонником более сомнительного варианта: он предлагал Ротшильдам разделить все испанские финансовые операции с консорциумом парижских банкиров, возглавляемым испанцем Агвадо. Это обеспечивало необходимый камуфляж для спекулятивных операций существующими испанскими ценными бумагами (так как облигации-«кортесы» по-прежнему продавались, хотя и упали до 30); но сделка лишала Ротшильдов свободы маневра, поскольку обязывала обсуждать новые операции с испанским правительством. К лету 1833 г., когда крупная операция с табаком зашла в тупик, Лайонел считал договор с Агвадо и его партнерами скорее обузой, чем помощью.

Споры из-за того, увеличить или уменьшить участие в испанских делах, вызывали в семье больше разногласий, чем любой другой вопрос, какой приходилось обсуждать Ротшильдам до 1848 г. Не будет большим преувеличением сказать, что споры угрожали разрушить партнерство между пятью домами. Очевидно, Натан стремился играть более крупную и независимую роль в испанских финансах. Его позицию последовательно поддерживал его племянник Ансельм, а также — хотя и не так последовательно — Лайонел. Джеймс без конца колебался. Он то представлял все преимущества такого шага, а на следующий день видел в нем одни лишь риски: «В этой стране можно получить большую прибыль, но, с другой стороны, можно… потерять репутацию» — вот слова, которые Джеймс повторял в течение 1830-х гг. «Вам известно, милый папочка, каков он [Джеймс], — раздраженно писал Лайонел. — Только что он за, а в следующую минуту — уже против операции». В отличие от собственного сына Соломон в целом был против прямого — точнее, открытого — участия, главным образом из-за сильного давления, которому его подвергал Меттерних. Но и Соломон колебался. «Будьте так добры и прочтите письма дяди Соломона, — язвительно просил Лайонел отца в марте 1834 г., — в первом он за Испанию, во втором против, в третьем за».

Похоже, изначально Натан стремился заключить нечто вроде договора на старые «кортесы» в качестве прелюдии к новому испанскому займу. Однако все испанские участники переговоров, с которыми имели дело Ротшильды, тщательно избегали взятия на себя каких-либо обязательств по данному вопросу. После особенно сложных и длительных переговоров Натан решил не обращать внимания на предостережения Меттерниха, австрийского посла Аппоньи, российского посла Поццо и трех французских министров (Бройля, Риньи и Сульта) — все они настоятельно рекомендовали Ротшильдам не связываться с Испанией ^[120]. Несмотря на оговорки Джеймса и Лайонела, которые по-прежнему настаивали по крайней мере на совместной и желательно анонимной операции с парижским консорциумом, 18 апреля Натан в одностороннем порядке предложил выдать испанскому правительству заем в 15 млн франков, чтобы оно могло в конце июня выплатить проценты по неотсроченным облигациям. Он так и не получил прочной гарантии со стороны Мадрида, что облигации-«кортесы» будут ревальвированы; пришлось довольствоваться пустым обещанием, что вопрос будет поднят на заседании парламента. Не получил он и никакого обеспечения под свою ссуду, когда 7 июня в Париже был подписан договор с послом Испании и представителем Банка Сан-Фернандо. Как язвительно заметил герцог Веллингтон, настроенный в пользу Карлоса, Ротшильды теперь поистине «в лодке»; и, как предсказывали Меттерних и другие, «лодка» почти сразу же пошла ко дну. Учитывая печально известную череду дефолтов Испании, неудивительно, что решение Натана принять участие в испанских финансах вызвало сатирические комментарии. На двух карикатурах Натан изображается в виде «еврея-пирожника», который стоит у своей любимой колонны и продает рисовые пироги с надписью «Заем» (см. ил. 13.1 и 13.2). «Кому кусочек? Кому кусочек?» — гласит надпись на первой карикатуре. «Горячие! Свежие! Не обожгите пальцы! Пирогов много, но таких, как у меня, больше нет!» Из кармана торчит вексель с надписью «Испания». На второй карикатуре «пирожник» стоит с лотком под мышкой. Пироги распроданы. «Рисовые пироги разошлись прекрасно — надеюсь, они понравятся моим покупателям — я испеку еще».

13.1. Неизвестный автор. № 1. Политика Сити — еврей-пирожник: кому кусочек? (1834 или 1835)

Понять, почему Натан так поступил, непросто. Возможно, его (вместе с Ансельмом) успокоило заявление Четверного союза о том, что опасность гражданской войны ослабеет, хотя ничто не указывает на какие-либо официальные шаги в том направлении со стороны Палмерстона; наоборот, представитель Палмерстона в Мадриде, Чарльз Вильерс, возмущенно обвинял Натана в том, что он «погубил» испанское правительство «невыгодными условиями». Скорее всего, Натан хотел опередить таких конкурентов, как Томас Уилсон или Агвадо, и утвердиться самому (или утвердить Джеймса) на роль «придворного банкира» Марии-Кристины, предвидя крупный новый заем и реструктуризацию после того, как, наконец, соберутся кортесы. Очевидно, он собирался конвертировать старые облигации-«кортесы»; возможно, он также надеялся на краткосрочную спекулятивную прибыль, решив, что объявление о займе, предоставленном Ротшильдами, вызовет резкий рост котировок. Один (судя по всему, враждебно настроенный) австрийский дипломат вспоминает, как Натан говорил: «Я должен предоставить его [заем], потому что, если этого не сделаю я, это сделает кто-нибудь другой». Каким бы ни был его мотив, заем оказался безрассудным шагом, не характерным для Натана. Как и предвидели Джеймс, Лайонел и Ансельм, другие французские банки тут же подали на Джеймса в суд на том основании, что Натан действовал без соответствующего подхода к договору консорциума. Только предложив Агвадо новый договор, по которому будущий заем предлагалось разделить, Джеймс сумел избежать дорогостоящего поражения в суде. Кроме того, обещание испанского правительства представить вопрос об облигациях, платеж по которым был отсрочен, на заседании нового парламента не удовлетворило Комитет Лондонской фондовой биржи. И в Париже замысел Натана не убедил рынки: в конце июня испанские облигации резко упали в цене. Что еще хуже, как только были выплачены 15 млн франков, в Мадриде назначили нового министра финансов, который через месяц отказался исполнять договорные обязательства, утверждая, будто Ротшильды обещали ссудить сумму вдвое больше; и о таком исходе Натана тоже предупреждали заранее.