Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 117

Конечно, это не имело бы значения, занимайся Ротшильды только облигациями государственных займов. Однако на самом деле их банковские операции были разноплановыми, а со временем их спектр лишь расширялся. Государственные финансы стали их первой любовью. Однако сравнительно такой же важностью (в смысле масштаба деловых операций, если не достижимого размера прибыли) обладали классические для «торгового банка» операции Лондонского дома: акцептование коммерческих [товарных] или переводных векселей. Выражаясь языком Акта о переводных векселях 1882 г., который придал законную силу практике, восходящей более чем на три столетия назад, — переводной вексель был «безусловным письменным приказом, адресованным [и подписанным] одним лицом (векселедателем, или трассантом) другому лицу (трассату)… с требованием… чтобы трассат, который, когда подписывает вексель, становится получателем, заплатил в установленный… в будущем срок сумму… конкретному лицу, или предъявителю векселя». Иными словами, продавец некоторых товаров обращался к покупателю, выдавая ему кредит на оговоренное время (часто на 3 или 4 месяца), таким образом позволяя ему отложить платеж до тех пор, пока товар не придет и не будет продан фабриканту или оптовому торговцу. Роль торговых банков была двоякой: с одной стороны, они выступали получателями векселей от имени покупателя (за что взималась комиссия за акцепт) или покупали их у векселедателя ниже номинальной цены (взысканный процент). Кроме того, дисконтный дом мог переучесть вексель, продав его центральному банку, например, и добавив свою подпись или передаточную надпись. Банкир, который акцептовал вексель, эффективно «продавал использование [своего] имени», то есть своего доброго имени, кредитоспособности.

Такая покупка-продажа коммерческих векселей была одним из главных видов деятельности Натана Ротшильда. Степень ее значимости можно примерно вычислить по сохранившимся балансовым отчетам: в 1828 г. «векселя и акцепты к получению» составляли четверть всех активов Лондонского дома; «векселя и акцепты к уплате» составляли 5 % его задолженности. Такая сфера деятельности имела не столь большое значение для континентальных домов, что отражало больший объем международной торговли, которая в XIX в. велась через Лондон. Как выразился Натан, давая показания Банковскому комитету в 1832 г., «эта страна в целом — банк для всего мира… все операции в Индии, в Китае, в Германии, во всем мире ведут сюда и решаются через эту страну». Тем не менее, как объяснял Натан, другие дома Ротшильдов по-прежнему играли важную вспомогательную роль в таких операциях:

«Я покупаю на бирже векселя, выписанные в Ливерпуле, Манчестере, Ньюкасле и других местах, которые приходят ко всем лондонским банкирам и купцам. Я покупаю векселей на 6 или 7, а иногда и на 10 тысяч фунтов в неделю и пересылаю их на континент, в мои дома; мои дома на них покупают векселя, выписанные на нашу страну, выданные за покупку вина, шерсти и других товаров. Если бы не достаточное предложение за границей векселей, выписанных на нашу страну, мы были бы обязаны принимать золото из Парижа, Гамбурга и других мест».

Он довольно точно обрисовал картину происходящего. Ротшильды не стремились получать прибыль от комиссий, которые они назначали за акцептование векселей (более того, известно было, что Натан требовал на ½ % меньше, чем другие банки); скорее их целью было получить прибыль на основании разницы в обменных курсах между различными европейскими рынками. В переписке Ротшильды постоянно ссылаются на такие арбитражные операции: была ли цена «Лондона» (сокращение для счетов, выписанных на Лондон) достаточно высока в Париже или Франкфурте, чтобы оправдать посылку Натаном большого их числа Джеймсу или Амшелю? В типичном для 1832 г. письме Джеймс сообщал: «А теперь, дорогой Натан, я снова начинаю заниматься операциями с переводными векселями и прошу тебя оценить [точно], что ты нам посылаешь. Здесь мы покупаем Лондон по 25,65 франка и 3 %, что составляет 25,84 ½ франка; ты посылаешь нам на 21 тысячу фунтов Парижа по 26,07 ½ [и] 4 %, что составляет 25,79, то есть с потерей ¹/₅ без комиссионного вознаграждения. Я привлекаю к этому твое внимание лишь потому, что мы не хотим работать себе в убыток, когда занимаемся переводными векселями».

Из письма можно понять, насколько сложными были расчеты и насколько мала разница, которую братья стремились эксплуатировать. Будучи многонациональной компанией, они обладали уникальными возможностями для ведения подобных операций.

В то время как на рынке облигаций Ротшильды занимали главенствующее положение, их положение на рынке векселей было не столь господствующим. В своем влиятельном труде «Ломбард-стрит», посвященном лондонскому Сити, Уолтер Бэджет называл их «величайшими… маклерами по работе с иностранными векселями»; но эту похвалу по праву следует отнести к Бэрингам. В 1825 г. акцепты Натана составляли 300 тысяч ф. ст. — для сравнения, акцепты банка «Братья Бэринг» составляли 520 тысяч ф. ст. 25 лет спустя акцепты на Нью-Корте поднялись до 540 тысяч ф. ст., но соответствующая цифра у Бэрингов составляла 1,9 млн; разрыв увеличивался еще больше во второй половине столетия, когда в игру вступили новички вроде Кляйнвортов. Помимо очевидного факта, что Ротшильды отдавали первое место государственному финансированию — подобные операции в личной переписке братьев почти всегда обсуждались перед торговыми операциями, — это по сути служит отражением того, что большая часть операций с векселями порождалась трансатлантической торговлей, а не торговлей Великобритании со странами континентальной Европы, для финансирования которой Ротшильды занимали лучшее положение. Как мы увидим, предпринимались попытки увеличить долю Ротшильдов на американском рынке, однако они оказались прерывистыми; всю первую половину XIX в. превосходство в Америке принадлежало Бэрингам.

Операции с векселями, естественно, вели к многочисленным связанным с ними сферами деятельности. Международный рынок слитков золота и серебра стал одной из таких важнейших сфер. Как заявлял Натан в своих показаниях в 1832 г., часто существовал зазор между общим количеством векселей, представлявших британские статьи импорта, и векселями, представлявшими экспортные товары; выражаясь языком тогдашней классической экономики, торговый дефицит или излишек механически влекли за собой перемещение слитков в Лондон или из Лондона при условии, что партия была достаточно большой, чтобы покрыть издержки на перевозку и страховку, а также, в случае необходимости, переплавку и чеканку. Когда обменный курс достигал так называемых «золотых точек», выгодно было ввозить или вывозить золото (или серебро в некоторых странах). Для Ротшильдов перевозка золота из Англии на континент стала жизненно важной вехой на пути к прямому участию в английских военных финансах до 1815 г. И в дальнейшем братья не теряли интереса к слиткам, проводя многочисленные операции с Английским банком и Банком Франции. Вот на что ссылался Натан, когда надменно говорил представителям одного гамбургского банка: «Мои дела… состоят всецело из правительственных транзакций и банковских операций». Здесь также задействованы сложные расчеты, особенно когда монеты переплавлялись в слитки, чтобы их заново отчеканили на другом рынке. «А сейчас, дорогой Натан, — писал Джеймс еще в одном типичном письме, — [когда я думаю купить] серебра по 11 гран золота, где ты можешь считать остальное прибылью, многое будет зависеть от анализа, так как ½ грана эквивалентны ⁷/₈ за цент. Таким образом, при 59 ¹/₈ это эквивалентно 25,82 франка, и здесь возможно получить прибыль, если все хорошо проанализировать, поэтому я настоятельно не рекомендую тебе упускать такую возможность». «Подвода, нагруженная слитками серебра», которая перегородила князю Пюклеру дорогу в Нью-Корт, не была редким зрелищем: судя по письмам братьев, партии слитков на десятки тысяч фунтов регулярно перемещались между Парижем и Лондоном.