Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 114

Если не обращать внимания на мелочи, в жалобе Амшеля определенно содержалась доля истины. К началу 1830-х гг. финансовые узы между Лондоном и Франкфуртом все больше ослабевали, поскольку братья реже виделись. Однако это был не единственный признак того, что в отношениях братьев действовали центробежные силы. Всего год спустя Карл в Неаполе выдвинул сходное обвинение против Джеймса. На сей раз арбитром в отношениях двух братьев пришлось выступить Натану. «Милый Натан, относительно же слов нашего брата Карла, что я не пишу ему регулярно, — писал Джеймс в ответ, видимо, на упрек, высказанный в письме брата, — ради поддержания сердечных отношений и в соответствии с твоими пожеланиями и пожеланиями нашего брата Соломона — отвечаю, что на самом деле я писал ему пять раз и совершенно забыл о глупом письме, которое он адресовал мне… как будто его никогда не было. Пожалуйста, попроси, чтобы их переслали тебе из Неаполя, и ты увидишь, что я писал ему, так как хочу сохранить мирные отношения и не желаю никаких ссор. Итак, я сделал все, что, по моему мнению, обязан сделать честный человек для своего брата. Они могут жаловаться на меня, но я больше не напишу ни слова до тех пор, пока не получу от них писем, потому что я не менее Ротшильд, чем они, и так же умею постоять за свою честь, как и наш брат Карл».

Конечно, тот факт, что другие братья обращались к Натану, когда ссорились, показывает, что Натан по-прежнему оставался «главнокомандующим» — столпом, на котором покоилось все здание Ротшильдов, таким же непоколебимым, как та колонна на Королевской бирже, рядом с которой он любил стоять. Но подобные споры предполагают, что для сохранения всего здания в целости требовались дополнительные подпорки.

Если за успехом Ротшильдов и стоит какой-то «секрет», то им можно считать систему сотрудничества между пятью домами, которая сделала их, если рассматривать их как одно целое, крупнейшим банком в мире, в то же время распространив их влияние на пять основных европейских финансовых центров. Такая многонациональная система регулировалась договорами о сотрудничестве, которые составлялись и пересматривались каждые несколько лет и которые, по сути, исполняли роль конституции финансовой федерации. Самый ранний из таких договоров, как мы видели, был составлен в 1810 г., но его нельзя назвать типичным из-за тогдашнего непреложного главенства Майера Амшеля. Кроме того, из-за войны в договоре не фигурировал Натан. Первым подлинно «союзным» стал трехлетний договор от 1815 г. между всеми пятью братьями. На том этапе главным затруднением стало значительное превосходство Лондонского дома. Согласно преамбуле договора, «собственность компании… в Лондоне, Париже и Франкфурте-на-Майне состоит из суммы в 500 тысяч ф. ст. или около того», но, очевидно, большая часть данной суммы принадлежала Натану. Договор призван был перераспределить коллективные активы братьев, исключив оттуда некоторые пункты (предположительно недвижимость). Около 200 тысяч ф. ст. в форме простых векселей по 50 тысяч фунтов каждый переходили от Натана четырем братьям. В результате доли в общем (теоретически) капитале в 336 тысяч ф. ст. составляли: Натан — 27 %; Амшель и Соломон — по 20 % каждый; Карл и Джеймс — по 16 % каждый. Более того, решено было оплатить все расходы из доходов Лондонского дома и делить чистую прибыль в равных долях в конце каждого года.

За три года действия данного договора капитал братьев вырос с феноменальной скоростью — с 336 тысяч до 1 млн 772 тысяч ф. ст. Поскольку большей частью роста они были обязаны необычайно успешным спекуляциям Натана с консолями, хотя пропорции общего капитала более или менее остались неизменными, братья согласились перераспределить прибыли в его пользу. По мнению Карла, «Натану следует получать больше пятой части. У него большая семья, ему нужно больше. Что бы вы ни решили, я дам свое согласие… Ты сам говорил мне, что Натану следует дать [некоторые] прерогативы. Мы обязаны ему всем, поистине всем. Он спас нас. Мы хотели прыгнуть раньше [то есть продать. — Авт.], а он нас удержал».

Итак, технически существовали «три совместных коммерческих учреждения, [руководимых] под… взаимной ответственностью» пятью партнерами: «Н. М. Ротшильд» в Лондоне, «М. А. фон Ротшильд и сыновья» во Франкфурте и новый банкирский дом Джеймса в Париже, «Братья де Ротшильд». Впредь половина всех прибылей Лондонского дома отходила Натану, в то время как его братья получали по одной восьмой каждый; кроме того, он получал четыре шестнадцатых от прибылей двух других домов, а его братья получали по три шестнадцатых с каждого. В договоре 1818 г. зафиксирована новая система, по которой каждый из партнеров получал 4 % своих индивидуальных капитальных акций в год посредством дохода, который должен был покрывать их расходы (и деловые, и домашние); все единовременные выплаты, которые тратились на наследство детям, дома или загородные поместья, вычитались из капитала братьев. Вдобавок, «чтобы сохранить регулярность в бухгалтерских книгах и счетах… решено было, что в текущих операциях трех совместных предприятий, хотя они образуют всего один общий совместный концерн, каждый соответственно заведует обменом, брокерскими операциями, почтовыми отправлениями, марками и процентами при положительном и отрицательном балансе со ставкой в 5 %». Для усиления духа коллективной общности оговаривалось, что каждый банкирский дом должен еженедельно извещать остальных об операциях, которые он проводит.

Хотя изначально действие договора было рассчитано на три года, на деле он оставался в силе до 1825 г. Однако неверно было бы на этом основании полагать, будто братья во всем соглашались друг с другом. Если не считать периодически возникавших споров, описанных в предыдущих главах, однажды четыре брата, жившие в континентальной Европе, почувствовали необходимость заключить между собой отдельный договор, условия которого предполагают серьезную брешь между ними и Натаном ^[105]. Примечательно, что в договоре 1825 г. восстанавливалась система 1815 г., по которой прибыль распределялась в равных долях, отражая тот факт, что капитал и Франкфуртского, и Парижского домов вырос столь стремительно, что превзошел капитал Лондонского дома. С другой стороны, личная доля Натана по-прежнему составляла более четверти совместного капитала, который тогда составлял более 4 млн ф. ст. Более того, хотя Соломон и Карл на более или менее постоянной основе обосновались в Вене и Неаполе, их банкирским домам не предоставили равного статуса с первыми тремя; к ним продолжали относиться просто как к «филиалам» Франкфуртского дома. До 1828 г. у них не было отдельного капитала — да и впоследствии он был сравнительно невелик. Возможно, такие условия призваны были ограничить центробежные тенденции, о которых упоминалось выше. Теперь партнеры обязывались «взаимно информировать друг друга… обо всех проведенных операциях, какого бы рода они ни были», но не еженедельно, а ежемесячно.