Конкиста по-русски - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Паркин cтр.№ 62

И, обратившись к своему пленнику, продолжил:

— Меня не обманули, вы действительно вежливый человек.

Кудашев промолчал.

— Что это? — в руках Карасакала планы пещер.

Кудашев пожал плечами, не ответил.

Карасакал продолжил допрос:

— Это рисунки пещер! Даже ребёнок понял бы. Где эти пещеры?

— Я приехал искать их, — нашёлся Кудашев.

— Зачем?

— Хочу разбогатеть. В Асхабаде умер богатый человек, побывавший в одной из них. Это его рисунок. Пещера полна драгоценных камней. Умирая, он сказал: «Шайтан-щель»…

— И всё?!

— И всё.

— Кто наследник?

— Был я. Теперь, наверное, ты!

— Я не верю тебе, русский! Ты морочишь мне голову детскими сказками. Я знаю, где мне заплатят за эти рисунки пещер хорошие деньги.

— Значит я прав. Оставь у себя эти пещеры, а мне верни мою одежду. Ты пойдёшь своей дорогой, а я своей!

— Приятный разговор закончился, сын Кудаш-бека. Не надо тебе недооценивать меня. Я не кладоискатель. Я воин. Но моя судьба будет выше воинских подвигов!

— Не хочешь поделиться своими планами со мной? Может, я смогу помочь тебе?

— Чем может помочь мне маленькая мышь? Мои союзники — львы!

— То есть англичане?

— Да! И ты русский в этой игре лишний. И ты лично, и все вы вместе уйдёте отсюда. Это земля туркмен! Этой землёй будут владеть только туркмены! Мы так просто не отказываемся от своих планов. Мы всегда доводим задуманное до конца. До победного конца! Отказ Байрам-бая от сотрудничества не может быть препятствием. Потеря в бою двух десятков джигитов не может быть препятствием. Задержка по времени в три-четыре недели не может быть препятствием. И ваш приезд в Шайтан-щель, Кудаш-бек-оглы, не может изменить ход событий!

Я могу приказать вас пытать, но мне это не интересно. Я могу вас убить сейчас, но окажу милость: вы проведёте ночь в воспоминаниях, в молитвах и в страхе перед смертью. Умрёте утром. Я позволю вам увидеть свет нового дня. Готовьтесь к смерти! Бог Велик!

— Согласен, Бог Велик!

— Ты капыр — неверный! Не смей произносить имя Всевышнего!

— Хорошо, разреши мне задать последний вопрос? Бог один или их два?

— Только безумный либо капыр мог задать подобный вопрос! Конечно, Бог один! Всё от него — и жизнь, и смерть!

— Мудрый ответ. Я тоже согласен — Бог один. Тогда ответь, может ли на земле появиться живое существо помимо его воли?

— Нет, ничто и никто не явится в этот мир без воли Всевышнего!

— Ты знаешь, на земле рождаются дети не только в Арабистане или в Туркмении. Они рождаются и в России, и в Австралии, и на Мадагаскаре. Это означает, что я, русский, родился, как и ты, туркмен, по воле одного Всевышнего. Следовательно, мы с тобой братья, дорогой Караджа-Батыр! Скажи, будет ли радоваться отец, если один его сын убьёт другого сына?! Не разгневается ли он на убийцу?! Понятно ли я сказал?

Карасакал не просто понял. Он был сражён этим новым знанием.

Кудашев продолжил:

— Я готов к смерти Карасакал. Перед тобой не мальчик. Взгляни на моё тело: его рвали и пули, и осколки. Я не думаю, что Всевышний берёг меня для того, чтобы потом покарать тебя за мою смерть. Нам лучше быть братьями, Карасакал!

Карасакал молчал. Долго молчал. Он отвернулся от Кудашева, пренебрегая собственной безопасностью, и смотрел в огонь.

— Похоже ты прав, сын Кудаш-бека! Я не учился ни в медресе, ни в военном училище, но я не забываю ничего из бесед с умными людьми. Твои слова и слова других достойных людей, с которыми я общался, складываются в одно общее знание, которое может именоваться Истина. Я слышал, Истину не нужно доказывать. Истина чиста и светла… Не нужно стоять, сын Кудаш-бека. Садись, выпей чаю, съешь со мной этот кусочек хлеба с солью! Я не убью тебя. Но я не знаю, что мне самому теперь делать!

— Подумать. Побыть одному, без людей. Подумать и решить для себя, кто ты, с кем ты, для чего ты в этом мире!

Карасакал протянул Кудашеву его порт-монетъ:

— Вот твой кошелёк, сын Кудаш-бека! Я не взял твоих денег. Но скажи мне, что изображено на этой фотографии, что написано под ней? Я не читаю на русском.

Кудашев взял в руки почтовую карточку, переданную ему от Леночки ещё в Красноводске.

— Здесь изображена казнь индийских повстанцев англичанами. Видишь, старика и других привязывают к жерлам артиллерийских орудий. Выстрелами их тела будут разорваны в клочья. Эта казнь публична. Всё рассчитано на устрашение индийского народа. Туркмены, подписывающие договоры с англичанами, должны сначала спросить у индийцев, сладко ли им живётся?! Смогут ли они потом избавиться от англичан?

Карасакал был потрясён.

— Сын Кудаш-бека! Если ты поклянёшься не преследовать меня, дашь мне возможность уйти на родину в Шираз, я отпущу тебя. Твои казаки крепко спят. Они сами проснутся к полудню, либо ты разбудишь их, как разбудили тебя. Мальчишку не вини, он не знал, что ему дали в дорожку мои люди ещё в Кара-Агаче. Никому не будет вреда, хоть я и получил приказ убить вас всех!

— Если в отряде не будет потерь, я сам провожу тебя в Шираз! Кто дал тебе приказ убить нас?

— Английский полковник Мак’Лессон! — ответил Карасакал.

У входа в саклю кашлянули. Кудашев обернулся. В саклю вошёл высокий мужчина в длинной домотканой рубахе, меховой козьей безрукавке и белой чалме — обычном наряде Копет-Дагских курдов.

Незнакомец несколько театрально поднял вверх и развёл в стороны руки. Представился совсем не по обычаю курдов на плохом, но вполне понятном русском языке:

— Явление третье и последнее. Как говорят русские, «лёгок на помине» — полковник Британской армии Алан Фитцджеральд Мак’Лессон собственной персоной! Примите мои аплодисменты, господин ротмистр Кудашев. За тот час, что я, дрожа от холода, смотрел ваш спектакль в щёлочку, вы сумели перевербовать одного из моих лучших фельд-командиров!

Кудашев мельком глянул на Карасакала. Лицо афшара стало серым от ужаса, глаза были широко раскрыты и, словно, остекленели.

В руках Мак’Лессона появился, невесть откуда взявшийся, «Браунинг». Не поднимая руки, выстрелил из положения «от бедра». Кудашев был уверен, что пуля свистнула у его виска. Повернулся к Карасакалу. С его головы была сбита шёлковая круглая тюбетейка. Афшар был отброшен пулей к стене. Из раны на голове на белую нательную рубаху бежала струйка крови.

— С этим — всё! — дуло «Браунинга» смотрело в лицо Кудашева. — С вами, Кудашев, разговор будет, пока потерпите.

В саклю вошли оба нукера, уверенные, что их начальник застрелил русского. Два выстрела из «Браунинга» слились в один. Один за другим нукеры рухнули оземь на пороге сакли.