Твёрдость, прозвучавшая в голосе Ральфа, граничила с резкостью, и молодой поэт спохватился, не оскорбил ли рыцаря.
— О, прости меня, Ральф! — сказал он. — Да, ты тоже настоящий доблестный воин Англии. Что же до герцога Норфолка, то сегодня он угрожал мне местью, если я не помогу ему вернуть прежнее влияние при дворе, — и Рэндалл в подробностях поведал сэру Ральфу о своей встрече с Норфолком.
— Не волнуйся, — успокоил его по окончании рассказа сэр Ральф, — я не позволю герцогу расправиться с тобой. Боже! Кто бы мог подумать, что ты — сын короля?! И я ещё пригласил тебя в жонглёры!
— Я им останусь столько, сколько ты сам того захочешь, — мягко проговорил Рэндалл.
— Благодарю, милорд, — улыбнулся де Монфор.
Дверь распахнулась, и в комнату вошёл папаша Терри.
— О, Рэндалл! — воскликнул он, бросившись к молодому человеку. — Я так рад, что ты сумел вырваться от герцога Норфолка! Я очень опасался за тебя.
— Настолько, что поделился тревогой с сэром Ральфом? — усмехнулся Рэндалл. — Но я не в обиде на тебя за это. Я тоже рассказал ему всё, что знаю сам.
— И что же сэр Ральф? — папаша Терри повернулся к рыцарю.
— Неужели вы полагали, что я откажу в дружбе Рэндаллу Монтгомери?
— Но вы, милорд, окажетесь в таком случае втянутым в непредвиденные события, могущие произойти с Рэндаллом, — недоверчиво произнёс папаша Терри.
— Пусть так! Мой долг друга и рыцаря велит мне защищать вас.
— О, вы самый доблестный из всех известных мне рыцарей! — благодарно воскликнул папаша Терри.
Улыбнувшись, сэр Ральф вышел.
Всю ночь в доме Фарингдона ни гости, ни слуги не сомкнули глаз. Совет мятежников завершился лишь к восходу. Прощаясь с братом Строу, Рэндалл заметил, что монах огорчён.
— Мерзавцы говорят, что не будут служить Уоту! — бросил тот с досадой. — Для них он, видишь ли, слишком великодушен! Через несколько дней, Рэндалл, в Лондоне начнутся разбои, но вы не робейте — шайки этих бродяг немногочисленны. — Монах вышел на улицу и растворился в утреннем тумане. Ему предстояло обратное путешествие в Мэйл-Энд.
ГЛАВА 44
Туман пеленой висел у серых каменных стен высокого укрепления и у подножия круглых башен. Было раннее утро. Перед отрядами бунтовщиков лежала главная крепость Мэйл-Энда.
Люди Уота Тайлера, дрожа от сырости, глубже натягивали кугели и крепче сжимали алебарды и мечи. После взятия замка Джона Ланкастера Уот обучил их сражаться, и теперь они могли дать отпор войску сэра Филиппа Монтгомери, находившемуся в крепости.
Оценив расположение своих людей и внимательно оглядев стену, по коей бродили арбалетчики, Уот приказал Уиллу протрубить в рог, оповещая тем самым рыцарей и свиту принцессы о своём прибытии.
— Постой, — сказал Джон Болл, придержав его за рукав, — ты уверен, что это не засада? Мы видели, как принцесса приехала в Мэйл-Энд, но не знаем точно, как она поступит.
— Джоанна не станет брать меня хитростью, — возразил Уот.
— Почему же?
— У неё была возможность схватить меня, но она этого не сделала, — и Уот решительно пошел к темневшим сквозь туман стенам крепости.
Отец Болл встревоженно смотрел ему вслед.
— О, только бы ты не ошибся, друг мой, — прошептал он.
Тем временем, приближаясь к запертым воротам крепости, Уот услышал, как загрохотали тяжёлые железные замки.
— Ты Уот Тайлер? — окликнул его со стены стражник.
— Да, — ответил он.
— Подожди у ворот. Ты не можешь войти в крепость вооружённым.
Ворота распахнулись, поднялась мощная решётка, и навстречу Тайлеру вышел отряд закованных в панцири стражников. Их было около двадцати человек.
— Передай мне оружие, — приказал Уоту старший.
Не прекословя, Уот отстегнул от бедра кинжал, снял висящий за спиной меч и протянул их главному стражнику.
— Следуй за мной, — приказал тот. Тайлер подчинился.
Войдя во двор, Уот увидел множество арбалетчиков и нескольких знатных вельмож. По длинному ряду ступеней он поднялся в башню. Стражники молча ввели его в зал, где должна была состояться встреча с принцессой Уэльской.
В дальнем конце зала, прямо напротив входа, в стоящем на возвышении кресле сидела очень красивая женщина в плотно облегавшем синем сюрко, плаще, скреплённом алмазной застёжкой, и тяжёлом венце, надетом поверх кованой сетки, в которую она собрала изысканно уложенные вокруг ушей косы.
Уот, испытав невольно лёгкий трепет и восхищение, склонил перед ней голову.
На бесстрастном лице принцессы не отразилось никаких эмоций, но присутствовавший в зале сэр Филипп разразился хохотом.
— Отлично, Уот! — воскликнул он, хлопая в ладоши. — Видно, правильно поступил мой господин, что прислал на встречу с вами свою мать! Возможно, принцесса Уэльская имеет над вами больше власти, чем все рыцари Англии, вместе взятые!
— Прекратите, — холодно приказала принцесса рыцарю. — Или я велю вам покинуть зал!
Сэр Филипп поклонился.
— Вы пришли в Мэйл-Энд, Тайлер, так как хотели встретиться со мной, чтобы передать требования бунтовщиков, — молвила принцесса. — Не буду скрывать, я согласилась только потому, что на этом настоял мой сын, король Англии.
— Я всегда был предан королю Англии, — ответил Уот.
— И даже когда брали штурмом замок Джона Гонта?
— Я сделал это, чтобы привлечь внимание короля. Но я проявил милость, пощадив герцога Ланкастера.
— Вы обезглавили канцлера Сэббери! — напомнил сэр Филипп.
— Он был грязным изменником и лжецом, — дерзко заявил Уот.
— Почему вы настаивали на встрече со мной и отказывались вести переговоры с графом Кентом и сэром Филиппом? — спросила принцесса.
— Потому что я преклоняюсь перед вашими красотой и умом. И только вы можете убедить своего сына, короля Ричарда, встретиться со мной. Лишь при личной встрече я смогу умолить его вступиться за убогих.
— Итак, вы утверждаете, что верны королю! — кивнула принцесса. — Вы принесли свитки с требованиями?
— Да, миледи, и с удовольствием вручаю их вам, — запустив руку под куртку, Уот достал свитки и передал принцессе через одного из рыцарей.
— Ваши требования я передам моему сыну Ричарду, — произнесла она, быстро пряча бумагу. — Думаю, он согласится с тем, о чём вы просите. Вы не побоялись вновь довериться мне и прийти в крепость без оружия. Подобная отвага встречается редко даже у знаменитых воинов. Я постараюсь быть вам полезна, Уот.
— Очень признателен вам, моя госпожа, — поклонившись, Тайлер вышел. В который раз он задавал себе вопрос, почему Джоанна так благосклонна к нему. Он понимал, что она приняла его сторону, но вряд ли ведь из одного лишь сочувствия? Поцелуй, который она подарила ему ночью по пути в Лондон, тоже мало походил на поцелуй благодарности. И остаться безразличным к столь страстному проявлению принцессой неведомого чувства Уот не мог.