Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 45

Кроме студиозусов, в милицию пошла и «политика». Одним из самых активных агентов судебно-розыскного отделения стал большевик Григорий Черепахин, чьим именем сегодня названа одна из улиц Ростова, на которой он жил (бывшая Степная). Его отец, тоже большевик, участник Первой русской революции, после каторги открыл при той же Ротонде закусочную, сменив пролетарские идеалы на мелкобуржуазные.

Еще одним известным политиком стал новоиспеченный милиционер Семен Собинин, родной брат известного в Ростове революционера-бомбиста Анатолия Собино (Виталия Сабинина), участник большевистского подполья.

Начальником над этим странным кампусом поставили настоящего пролетария — бывшего конторщика, председателя профсоюза торгово-промышленных служащих Павла Калмыкова (один из первых ссыльных социал-демократов-меньшевиков с 17-летним партийным стажем, клички — Жажда, Валентин, Макар), который, не рассчитывая только на революционную сознательность молодежи, сумел внести упорядоченность в хаотичную беготню студентов и привлечь в милицию не самых одиозных бывших сыскарей. Они и составили основу «летучего отряда по борьбе с шинкарством и спекуляцией».

Пожалуй, только они да еще сознательная «политика» сумели хоть как-то поддерживать ситуацию на сносном уровне. Ибо студиозусы с началом нового учебного года разбрелись по аудиториям, и в милицию стал инфильтровываться кто попало. Одним из них стал харьковский аферист Мушенко. Он тыкал в лицо обывателям мандат члена Петроградского совета и представлялся помощником самого Калмыкова. Размахивая липовой бумагой, Мушенко устраивал обыски, изымал ценности «на революцию» и заставлял проституток обменивать свои желтые билеты на «пачпорта» нового образца. За что слупливал с облапошенных бабочек аж 45 целковых.

Были и более курьезные случаи. В местной газете не без злорадства писали: «16 мая в управление городской милиции явился пьяный милиционер Мартынов и устроил скандал. Когда Мартынова повели к комиссару, он ударил по лицу сопровождающего милиционера и порвал на нем одежду. В данный момент Мартынов находится под арестом и ожидает суда».

Вскоре выяснилось, что и помощник начальника милиции Петр Исконцев, по чудом сохранившимся данным из картотеки охранки, оказался бывшим провокатором по кличке Михайлов. Скандальная репутация за ростовской полицией-милицией тянулась и в новое время.

Вскрытие жандармских архивов выявило, что товарищ председателя Ростово-Нахичеванского совета, большевик Вячеслав Крылов, призывавший расстреливать меньшевиков, в свое время активно сотрудничал с Московским охранным отделением. В 1915 году он сдал охранке «любимца партии» Сергея Кирова и Ильмера Тика. Что поделаешь, бывает.

Кстати, в столице донского казачества Новочеркасске положение было куда хуже: там руководство новой милиции (насчитывавшей всего 179 человек) во главе с юнцом Тарариным полностью состояло из студентов Донского политехнического института. Эти вообще ничего не смыслили в оперативной работе, занимаясь митинговщиной и писаниной трогательных прокламаций.

Впрочем, ростовские власти традиционно игнорировали финансирование правоохранителей — уже летом Калмыков опубликовал, по сути, ультиматум, сообщив, что за несколько месяцев милиция не получила от управы ни гроша. И пригрозил, что, если так пойдет и дальше, то милиция объявит забастовку или самораспустится. Только после этого думцы раскошелились на 1,5 миллиона рублей на родимых милиционеров (612 тысяч рублей из этой суммы ушло на конную стражу).

То есть весной 1917 года в регионе фактически отсутствовала профессиональная система борьбы с преступностью, которая, в свою очередь, не собиралась этим пользоваться.

С другой стороны, и среди самих «богов» возникла совершенно сенсационная идея — уйти в завязку, коли уж старый мир окончательно рухнул. Внушительная часть авторитетных деловых (как себя называли представители воровского мира), враждовавших с отморозками и не удовлетворенных своим статусом в верхушке хевры, по сути, стала на путь воровского раскола.

Помогло им в этом совершенно немыслимое для иных времен событие: на толковище был допущен чужак. Но не из обычных фраеров, а имеющий определенное понятие о блатном мире — это был 26-летний помощник присяжного поверенного Геворк Тусузян.

Сын нахичеванского купца 1-й гильдии барона Тусузова (Луйспарона Тусузяна), имеющего свою лавку на Верхней Нольной, он в 1911 году вынужден был пойти на исключение из гильдии, ибо решился поступить на юридический факультет Московского университета. Там же чуть видоизменил для удобства свою фамилию и стал Георгием Тусузовым. Специализировался на перевоспитании бродяг и малолетних преступников.

Впоследствии Георгий Тусузов сменил юридическое поприще на театральное, познакомившись с другим юристом — Евгением Шварцем, участником Ледяного похода генерала Лавра Корнилова. Под Екатеринодаром Шварц получил тяжелую контузию и демобилизовался, вступив в Ростове в «Театральную мастерскую», где и пробовал свои силы армянский купеческий сын. Оттуда оба впоследствии переехали в столичные города. Евгений Шварц, проживший всю жизнь в Ленинграде, стал знаменитым драматургом, автором блестящих пьес. Георгий Тусузов — известным актером московского Театра сатиры, снялся в 36 кинофильмах.

Как тогдашний молодой юрист Тусузян попал на то историческое толковище, достоверно неизвестно. Вполне вероятно, его привели туда земляки — нахичеванские воры (возможно, Симаньянц), стремившиеся изменить свою жизнь. Уже само приглашение постороннего на сходняк было фактом беспрецедентным и свидетельствовало о глубоких изменениях в сознании воровской хевры. Ранее туда даже обычным честным бродягам вход был запрещен, разве что по специальному приглашению или на разбор.

Маленький «доктор» (адвокат на байковом языке) толкнул такую речь блатарям, что те прослезились. Он говорил о революции, о свободе, которую она принесла народу, о новой власти, о том, что у каждого теперь есть право на труд, что теперь каждый «кузнец своего счастья»… Окончательно Тусузов добил слушателей тем, что в Ростове и Нахичевани достаточно состоятельных людей, которых не надо грабить, а они сами готовы пожертвовать известную сумму, чтобы помочь товарищам раскаявшимся уголовным в обустройстве новой жизни.

Варначьи сердца были глубоко тронуты, руки в наколках тайком смахивали скупые мужские слезы, кастеты и бритвы сами вываливались из бездонных карманов. Авторитетный городушник Николай Рыбалка (Николка Дубарь) облобызал маленького армянского юриста и гордо назвал его товарищем.

Речь произвела настоящий фурор и стала той самой искрой, от которой полыхнул и раскололся воровской «собор». Оказалось, что только этой искры и ждали колеблющиеся, чтобы принять для себя решение. Возглавил раскол сам Николка Дубарь, близкие к нему воры Джуран (Ванька Цыган), Белик, Кротов, Цыплаков и др. В их числе оказались и беглецы из Богатяновского централа, сдержавшие честное слово не воровать. Урки, желавшие остаться при прежних занятиях, ничем им помешать уже не могли. Их влияние в хевре резко упало из-за значительного снижения потока средств в общак от «расстриг». А «бог» без денег уже далеко не ТОТ «бог». Казалось, новая эра перевернула все с ног на голову.