Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 39

Со своей стороны уголовный мир Ростова в этих обстоятельствах вынужден был не только дистанцироваться от нежданных конкурентов в борьбе за кошелек, но и пойти на консолидацию под угрозой нанесения «политикой» серьезного ущерба собственным интересам и сферам влияния в городе. До августа 1906 года судебные приговоры по разбоям, грабежам и даже убийствам в России были относительно мягкими, а порой суды присяжных даже оправдывали откровенных уголовников, которые могли чувствовать себя более-менее спокойно. Революция же и деятельность политических террористов привели к введению военно-полевых судов, которые по ускоренной процедуре, без прокуроров и адвокатов, не особо разбираясь, ставили к стенке всех подряд. Только за первые восемь месяцев своего существования, с 19 августа 1906 года, военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора. За что, конечно, мазурики вряд ли могли благодарить «политику».

К тому же в Ростове обострились и противоречия между «социально близкими» и «политикой» еще и по конкретным делам.

Особенно ярко это выразилось в ходе погрома 1905 года, когда организованные рабочие отряды стали вооруженной преградой для проникновения ведомых уголовниками погромщиков на Темерник и в некоторые районы центра Ростова. Аморфная погромная масса быстро развалилась, почувствовав противостоящую ей силу организованного сопротивления. Это еще более обозлило обделенную добычей «шпанку», сподвигнув ее к защитным мерам.

Противостоять относительно консолидированным боевикам теперь могли только еще более организованные босяки, у которых с оружием проблем не было. Тем более что в криминальной среде давно существовали признанные лидеры в виде главарей разбойных, бандитских и воровских шаек, а в среде инсургентов лидеры террористического подполья только-только проклевывались.

Если раньше преступным промыслом, в зависимости от специализации, зачастую занимались мелкие группы уркаганов и даже одиночки, то в новых обстоятельствах, в этом резко озлобившемся мире разношерстной уголовной братии, для самозащиты и самосохранения потребовалось опираться на более концентрированные силы. А для этого доселе анархичному криминальному миру нужны были и система опознавания «свой-чужой» в виде устойчивого жаргона, татуировок и т. п., и собственные законы, признаваемые и соблюдаемые всей местной хеврой. Их как раз могли выработать и блюсти те самые, уже существующие «боги», атаманы, мазы, головщики, иваны, авторитет которых в их среде сомнения не вызывал.

Дабы прийти к соглашению, найти точки соприкосновения и разделить сферы профессионального влияния, в Ростове главари разрозненных шаек начали собираться на специальные сходняки, воровские сходки, толковища. Противоречий между ними всегда хватало — марвихеры-карманники мешали друг другу, работая на одних и тех же рынках, маршрутах конки, трамвая. Халамидники — базарные жулики — использовали одни и те же приемы, чем резали «бизнес» своим коллегам по цеху из других шаек. Домушники-грабители не могли захороводить прислугу для наводки на квартиру, так как их уже опережали такие же ловкачи из конкурирующей хевры. Лбами постоянно сталкивались стирошники (карточные шулеры), банщики (вокзальные воры), зухеры (сутенеры), маклаки (перекупщики), блатер-каины (скупщики краденого), скокари (взломщики), мошенники и др. Их споры и приходилось разруливать серьезным «богам-мазам», сходившимся для этого потолковать на надежной хазе.

Здесь «боги» могли не только разделять рабочие места между шайками, но и, напротив, если хорошая сара вячет, принимали решение о необходимости объединения усилий нескольких шаек для выгодного «клея» и доле будущей добычи.

Воровской сходняк заботился о содержании знаменитой школы юных воров на Воронцовской улице, где специальный опытный вор-козлятник готовил из пацанов-звонков (или, как их называли на юге, шишбал) кадры будущих форточников, домушников, ширмачей. Сходняк решал важные вопросы о выкупе арестованных воров. Вопрос, кстати, непраздный: надо было точно определить, кто именно решает об освобождении — «клюй», то есть следователь, «крючок» — следственный пристав либо обычный «карман» — квартальный.

Более того, по неписаному закону ростовской хевры, подельники того мазурика, который по неосторожности влопался, пойдя с ними на «клей», обязаны были отдать все заработанное на этом деле и где угодно изыскать средства для выкупа пойманного собрата. Собирался особый скуп, который и передавался мздоимцу в форме.

Показательный момент — презирающая и отрицающая государственные институты воровская хевра тем не менее в обязательном порядке сохраняла у себя характерные признаки государства. Причем подчеркнуто демократического. На толковище царили парламентские традиции казачьего круга, где все были равны, и мнение каждого участника сходняка выслушивалось наравне с мнением признанных «богов». Любой член хевры имел право голоса, с которым необходимо было считаться. Никого нельзя было лишить права на защиту в случае предъявленных обвинений. Любой провинившийся или получивший предъяву получал возможность выступить с объяснением своих поступков, а также представить свидетелей в защиту.

В компетенцию «богов» на сходняках входило доказательство вины какого-либо провинившегося шпандрика, определение меры его наказания по воровским законам. Самочинно покушаться на жизнь одного блатного другим без признания его вины авторитетным сходняком стало невозможно. Это было равносильно покушению на саму хевру и полномочия «богов». Именно им вменялось право объявления на сходняках войны целым шайкам, нарушающим эти законы (при приведении убедительных доказательств), либо дуэли среди конкурентов.

Богатяновские «боги» для поддержания кадровой политики ввели традицию на толковищах переводить уже доказавших свою лихость малолетних шишбал, или, как их позднее начали величать, пацанов (от еврейского слова «поц» — половой член, недомерок, несмышленыш), во взрослые босяки. Процедура это непростая. Абы кого в босяки, «честные бродяги» не принимали. Абитуриент должен был иметь уже подтвержденный стаж уркаганской деятельности, чистую репутацию, рекомендации как от козлятника, так и от бывалых жиганов.

Соискатель, встав перед «богами» и мазами на толковище, должен был вкратце рассказать о себе, перечислить собственные подвиги и их участников. Причем каждое из этих дел обсуждалось и оценивалось собравшимися.

И если у кого-либо из авторитетов не было возражений, пацан принимался в босяки под ритуальную речь «бога»:

— Смотрите, урки, хорошо смотрите! Помните — приговор обжалованию не подлежит.

В романе «Блатной» проведшего много лет за решеткой Михаила Демина (настоящее имя Георгий Трифонов, сын известного донского писателя Евгения Трифонова) есть описание своеобразной воровской дуэли в Ростове: «В принципе, воровская дуэль мало чем отличается от обычной, классической. Противники сходятся здесь, вооруженные холодным оружием (в данном случае — ножами), окруженные многочисленными секундантами. Так же как и в классической ситуации, тут есть свои непреложные правила, свои запреты.

Строжайше запрещено, кстати, сдаваться, искать примирения, а также покидать поле боя. Схватка между урками ведется яростно, до конца. Она прекращается только с гибелью одного из противников. Только так — и никак иначе! Пожалуй, в этом и заключается различие между дуэлью блатной и обычной. В этом и еще в том, что секунданты, представители враждующих сторон, единодушно поддерживают затем победителя, выгораживают и оправдывают его перед властями».