Арабы и море. По страницам рукописей и книг - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Шумовский cтр.№ 23

В этих условиях естественны постоянные тесные сношения, которые византийские купцы поддерживали с эфиопскими. Подобно тому как финикийская колония Карфаген благодаря своей развитой транзитной торговле получила самостоятельное значение, арабская колония Аксум, основанная в глубинной части другого африканского побережья, выросла на почве оживленного торгового обмена между Азией и Африкой и постепенно стала одной из ведущих политических сил Красноморья. Этому способствовало объединение в середине IV века владений аксумитов с эфиопским государством, центром которого был важный международный порт Адулис.

Роль единой Эфиопии в V–VI веках нашей эры была значительной, она спорила с персидской державой как в торговле, так и за политическое влияние в Юго-Западной Аравии. Ориентация ее политики на Византию была ориентацией на главного потребителя вывозимых товаров. С другой стороны, Византийская империя видела один из действенных способов укрепления своего международного влияния в приобщении Эфиопии к христианству, которое исповедовала сама: общая религия способствовала прочному политическому союзу, в котором Эфиопия как более слабый партнер должна была служить интересам могущественной Византии. Действуя в этих интересах, Константинополь постепенно стал выдвигать государство Аксума на роль соперника Сасанидской державы и в индийских водах. Когда же около 350 года к ногам победоносных аксумитов легло побережье Южной Аравии, у Византии появилась особая причина интересоваться Эфиопией.

Как и для Западной, для Восточной Римской империи специальное значение имел морской путь в Индию: Индостан поставлял не только благовония, пряности, текстильные изделия, но и шелк. И вот император Юстиниан отправляет посла Юлиана с дипломатической миссией в Эфиопию и Южную Аравию: Юлиан должен склонить эфиопских купцов усилить торговые связи с Индией, покупать там шелк-сырец и перепродавать его Византии, которой, таким образом, удастся сокрушить персидскую монополию. Тщетные усилия! Замысел императора не учитывал реальной обстановки, сложившейся на Индийском океане. Географическая близость Персии к Индии и Цейлону, развитый флот, обилие ее резидентов в индийских и цейлонских портах давали возможность персидским купцам перехватывать шелк буквально под носом у эфиопских коммерсантов и целыми флотилиями посылать груженые суда на родину. Куда слабому торговому флоту африканцев было с ними спорить! Негоцианты Сасанидской державы располагали достаточным материальным превосходством для того, чтобы властно отстранить африканских торговцев от международной торговли и показать Византии, Сирии и Египту, что вожделенный шелк они могут получить лишь через персов.

Признание преимущества персидского флота в доисламскую пору не должно создавать представления об упадке традиционного арабского судоходства. Центрами последнего продолжали оставаться экономически важные порты Южной Аравии вместе с новыми пунктами на африканском берегу, где самостоятельная навигация арабского происхождения начала развиваться сравнительно поздно.

Картину преобладания персидского судоходства над арабским и вышедшим из недр последнего эфиопским создает не упадок арабско-африканской морской деятельности, а чрезвычайные меры Сасанидов по освоению прибрежных территорий и усиленному строительству здесь портов и кораблей. Целью этого было в кратчайший срок захватить в свои руки господство на море и устранить всякую возможность иностранной конкуренции, в полной мере использовать преимущества географического положения Персии. Например, известно, что, желая пресечь арабскую морскую эмиграцию из Бахрейна в Персию, Шапур II (309–379) вырезал население Бахрейна и поселил здесь персидских колонистов, вероятно, имея в виду со временем превратить этот древний район развитой навигации в этнически бесспорную часть Ирана и в одну из баз сасанидского флота.

Наступательная политика Сасанидов значительно сократила сферу арабского мореплавания, однако оно продолжало жить. Уже упоминавшийся нами Фа-сянь отмечает присутствие в Индии и на Цейлоне «сабейских купцов», прибывавших сюда на кораблях. Последнее не удивительно, если учесть, что индийские и цейлонские гавани давно перестали быть для арабов конечными пунктами и арабские корабли заходили сюда не только с запада, но и с востока, возвращаясь из Сиама и Китая на родину. С Китаем арабские купцы познакомились рано; около 300 года нашей эры они уже основали торговую колонию в Наньхайцзюне (нынешнем Гуанчжоу). С более близким своим соседом, Индией, Китай начал регулярную морскую торговлю лишь четырьмя столетиями ранее. Римский историк этого времени Аммиан Марцеллин, рассказывая об оживленном движении в Персидском заливе морских судов, доходящих до Тередона в устье Евфрата, отмечает, что арабы имеют ряд портов и способны пользоваться богатствами не только суши, но и моря.

Но древняя Саба, гнездо легендарной царицы Савской, уже доживала свой век. В середине III столетия новой эры южноарабские племена химьяритов подчиняют себе своих соседей, в том числе сабейцев, и овладевают Йеменом и Хадрамаутом. Исторические судьбы, однако, переменчивы, и, когда столетием позже Южная Аравия становится добычей своей бывшей колонии на африканском берегу – Аксумского царства, бывшие победители и побежденные низводятся на один уровень.

Могут ли химьяриты с этим смириться? Нет, вырвав у сабейцев монополию в морской торговле с Индией, они не намерены поступаться ею даже перед лицом общего врага, они готовы защищать ее против всех и не останавливаются перед тем, чтобы в том же IV веке скрестить оружие с могущественным Шапуром II, когда он пытается установить персидское господство на их побережье. Эта война не могла быть успешной для Персии в то время, ввиду большой роли в южноарабской торговле и политике набатейцев и евреев, не считая, конечно, правящих эфиопов. Учтя это обстоятельство, Сасаниды взяли курс на поддержку еврейской торговли в ущерб эфиопской и византийской, что два века спустя помогло им подавить Южную Аравию не только с военной, но и с экономической стороны, тем более что иудаизм был широко распространенной религией в верхах химьярского общества.

История Южной Аравии V века наглядно показывает, как ожесточенная борьба между двумя могущественными державами того времени, Византией и Персией, за подступы к индийскому рынку и монополию в морской торговле облекается в форму религиозного поединка между христианством и иудаизмом на аравийских побережьях.

В начале VI столетия произошел неизбежный взрыв. Сын пленной еврейки и одного из химьярских царей Зур‘а Зу Нувас сверг эфиопского наместника Зу Шанатира, объявил войну господству Эфиопии и Византии на Аравийском полуострове и стал преследовать купцов-христиан из этих стран. В ответ на это в 525 году последовало новое вторжение Эфиопии в Южную Аравию. Эфиопский царь Эла-Ашбеха перевез свои войска через Красное море на собранных в гавани Габазе у Адулиса 70 кораблях, из которых 61 был стянут из разных красноморских портов, а 9 сняты с индийской линии. Успехом кампании, однако, Эфиопия была обязана не флоту, который состоял из мирных торговых судов, а сухопутным силам. Но армия, ее опора, восстала в 532 году, и ставленник Эфиопии на химьярском престоле Сумайф пал, вчерашний раб из Адулиса Абраха был поднят на щит.

Абраха, христианин, выведя Химьяр из подчинения Эфиопии, продолжал тем не менее оглядываться на Византию, в то время как арабская знать в его государстве тяготела к союзу с Ираном. После мятежа знати в 542 году царь попытался сломить ее своеволие возвращением Южной Аравии под эфиопское владычество. Увы, это не надолго упрочило положение правящей верхушки. Южноарабские негоцианты, которым эфиопский контроль не давал развернуть самостоятельную торговую деятельность, предложили свою страну византийскому императору, выдвинув при этом условием освобождение ее от власти африканцев. Ввиду отказа Византии аналогичное предложение было сделано ее врагу – Персии, и в 575 году царь Хосров Ануширван послал для завоевания Химьяра осужденных преступников под командованием опытного полководца Вахриза. Войска были погружены на восемь кораблей, из которых два разбились, а шесть, следуя из Тигра через Персидский залив, дошли до Хадрамаута. Сын Абрахи Марзук, наследовавший после смерти отца химьяр-ский престол, погиб в битве. С 575 года сасанидская Персия устанавливает в Южной Аравии свое господство, длившееся уже до завоевания Йемена арабами.