Дом проклятых душ - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 40

И Маша задумалась – могла бы и раньше, конечно, обратить на это внимание, но события развивались слишком быстро, было не до тонкостей осмысления! – о том, что лексика подслушанного ею разговора была довольно странной. Мягко говоря, не современной. Особенно когда женщина говорила о тех приворотных зельях, которые использовала: «И соль наговоренную в ворот рубахи тебе зашивала, и кошку черную вываривала, чтобы косточку-невидимку добыть и тебя намертво приворожить! И кровь свою месячную тебе в вино добавляла!»

Ну ладно, кровь – это, так сказать, вечное и в самом деле очень сильное приворотное средство. Но кто в наше время будет вываривать черную кошку?!

И не только в лексике дело! Маша совершенно пропустила мимо ушей то, с чего начинался разговор. А ведь Горностай ясно сказал: «Ты меня под пулю привела!»

Как можно было не обратить на это внимания?! Ведь Маша и раньше знала, что Горностая подставила под пулю Марусенька.

Тогда что? Тогда это был не тот Иван Горностай, которого развязала Маша, а тот? Из прежних времен? И Маша случайно услышала разговор, происходивший не в наше время, а… когда там был подстрелен Иван Горностай? Лет триста назад, сказал Жука? И кто такой Донжа, кстати сказать?

Итак, Горностай охотился на этого Донжу, когда прозвучал предательский выстрел.

Но этого Донжу выдала ему Марусенька! Она сама об этом сказала: «Тебе не я была нужна – тебе Донжа был нужен! С моей помощью ты хотел до него добраться! И я ради тебя, ради твоей любви помогала тебе! Я тебе Донжу выдала, я ему злом за добро заплатила, а ведь он нас с сестрой приютил, он нам помог людьми стать!»

Господи милостивый! Марусенька – черная коза. Глафира – ее сестра. Это им помог Донжа стать людьми? Козам черным? Он что, и впрямь был колдун?!

Мистика какая-то…

Маша в отчаянии стиснула виски, и этот жест, многажды описанный в романах и казавшийся ей прежде исключительно книжным и надуманным, сейчас как нельзя лучше выразил ее отчаяние и полнейшую растерянность.

«Так, – сказала она себе, – давай думай! Начнем с самого начала! Был какой-то колдун Донжа…»

Начать с самого начала не получилось, потому что до Маши донесся рокот автомобильного мотора.

Жука! Он здесь!

Не думая, не рассуждая, Маша бросилась в дом. Рванула дверь… уже когда переступила порог, сообразила, что это вполне мог быть какой-нибудь деревенский грузовик, но поздно – она уже была в доме, дверь с негромким стуком закрылась за спиной, а впереди открылись дощатые сени.

Неподалеку видна еще одна дверь. Нет, это не та дверь, через которую Маша пробегала в первый раз. Та была впереди, а эта сбоку.

Вернуться? Но ведь она приехала в Завитую ради того, чтобы оказаться в этом доме!

«Зачем я сюда приехала? – вдруг в отчаянии спросила себя Маша. – Зачем вообще влезла в эту историю?! А вдруг случится чудо и через эту дверь я попаду на Почтовый съезд? Клянусь, тогда я больше никогда… – Она печально усмехнулась: – Нет, Шуйский, не клянись, как сказал Годунов у любимого Пушкина! Ты ведь просто с ума сойдешь, если не узнаешь, что здесь происходит!»

Да, если прежде птичка пела над ее головой: «Этого не может быть!» – то теперь она кричала неотвязно: «Знать, знать, знать!»

Знать, что здесь происходит? Или знать, кто такой Иван Горностай номер два и с кем он сейчас? Но почему он говорил: «Только ты…» Впрочем, это не он говорил…

– О господи, ну и дура же ты, Капитанская дочка! – сказала сама себе Маша и осторожно потянула за ручку двери.

Из дневника Василия Жукова, 1930 год

Не стоит думать, что я немедленно после разговора с этой не то зловещей, не то доброжелательной старухой ринулся к Наташе Скворцовой – просить ее руки и сердца. Более того – я решил вообще уехать из Завитой. Почему я должен заботиться о каком-то своем неведомом потомке, который, возможно, что-то увидит, а может, и обретет то, о чем грезил я? Но и у него вряд ли получится. Слишком много условий выставила Марусенька, чтобы они сошлись и привели этого неизвестного человека к успеху. Почему не позаботиться прежде всего о себе?! И так слишком много было потеряно мною времени из-за собственного глупого легковерия. Видимо, я и в самом деле помешался от жизни в Совдепии, если решил вдруг попытать счастья и довериться последним словам умирающего Тимофея Свирина!

Точно так же настойчиво, как я прежде убеждал себя в том, что он не мог солгать перед кончиной, так теперь уверял себя, что это был всего лишь предсмертный бред, который показался мне правдивым, потому что я сам только чудом спасся от смерти и готов был поверить в любое другое чудо. Ну а последующая жизнь моя в Москве была настолько безотрадна и тягостна, что я поистине схватился за соломинку, чтобы из этой безотрадности и этих тягот выбраться. Но теперь пора взглянуть в лицо правде. Пора признать, что год жизни потрачен попусту, что все придется начинать сначала. Оставалось только решить, как именно это сделать. Но уж точно не в Завитой, не с Наташей Скворцовой, ухмылялся я сам себе!

Но глупо, конечно, было даже пытаться спорить с судьбой! Ее велением поверил я Тимофею, ее велением попал я в Завитую, ее велением встретился с Марусенькой… ее велением сложились и все последующие события.

Несколько дней я метался, раздумывая, как лучше поступить: податься прочь из Завитой без предупреждения, тайно, или все же поставить начальство, которое находилось в городке Бор, в известность о том, что намерен сделать.

С одной стороны, начальство могло меня не отпустить. Но если я соберусь устраиваться на службу в другом месте, мне понадобится хороший «Трудовой список» ^[16], который недавно ввели и который требовали теперь при приеме на новое место. Это непременно… Однако, по слухам, из-за введения этих «Трудовых списков» сейчас ужесточилась проверка документов, начали посылать запросы в прежние места службы. Вот чего мне меньше всего хотелось – это чтобы пошел запрос в Москву! Оттуда я подался весьма спешно не только потому, что спешил искать сокровище, хранимое Иваном Горностаем, но и потому, что слишком уж въедливый пришел к нам инспектор, который занимался проверкой прошлого сотрудников. Я решил не ждать, пока он до меня доберется и наткнется на плохо залатанные прорехи в моей биографии, касающиеся службы в царской армии, а потом, пусть и недолгой, но все же имевшей место быть службы в армии Врангеля, – и быстренько снялся с места, прихватив с собой только расчетную книжку, в которой никаких сведений о моем прошлом отразить не успели. Однако если сейчас пошлют запрос именно в эту контору, плохо мне придется…