Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела - читать онлайн книгу. Автор: Гэвин Фрэнсис cтр.№ 55

Я переоделся в синюю больничную униформу. Между раздевалкой и прозекторской был покрытый кафелем лоток, напоминающий те, в которых ополаскивают ноги перед бассейном. Вдоль стены стояли резиновые сапоги, а рядом лежал шланг для их мытья. Прозекторская находилась в середине здания, и туда попадало мало солнечного света. В ней стояло три стальных стола длиной с человеческое тело и высотой мне по пояс. Когда хватает патологоанатомов, можно проводить три вскрытия одновременно. Вентиляторы на потолке сначала толкают воздух вниз, а затем отводят его от носов патологоанатомов. «Сама идея отличная, – сказала Шарлотт, – но она не слишком хорошо работает». На одной из стен был стеклянный экран, за которым стояли сиденья – оттуда за происходящим наблюдали студенты. Флуоресцентная фиолетовая ловушка для насекомых Insect-O-Cutor мигала высоко на стене, а рядом была табличка: «Еда, напитки и курение запрещены». Мы надели одноразовые фартуки, натянули высокие перчатки до самых рукавов, поверх них надели хирургические перчатки и были готовы начать.

Первое мертвое тело, которое я увидел, было тело мужчины, с которого частично была снята кожа. Большая его часть была скрыта льняной простыней, но его окоченевшая правая рука показывала на потолок. Из-за консервантов мышцы стали коричневыми. Они спиралями обвивали предплечье, как плющ обвивает ствол дерева.

Из морга на тележке привезли первое тело (назовем его Филип). На нем не было простыни, и в него не вводились консерванты: кожа была серой и пятнистой, в целом не поврежденной, за исключением тех мест, которые были обглоданы рыбами. Его глаза были полуоткрыты, а голова запрокинута назад. Первая задача патологоанатома состоит в том, чтобы осмотреть поверхность тела на наличие порезов, шрамов и ран. Шарлотт внимательно изучила его руки, ногти и стопы на предмет борьбы и указала на то, что его правый глаз был налит кровью. «Обратите внимание, правая рука тоже красная, – сказала она. – Это результат гравитации, так как после смерти он лежал на этом боку».

Шарлотт взяла скальпель и сделала длинный разрез от ямки на горле Филипа до лобковой кости, а затем вскрыла его брюшную полость. Как в операционных, так и на занятиях по анатомии меня всегда поражал этот момент: удивительно, что всего в нескольких миллиметрах под кожей находится блестящий часовой механизм, который поддерживает в нас жизнь. Филип был мертв уже несколько дней, и его внутренние органы начали разлагаться. Мне пришлось сдержать рвотный позыв, но Шарлотт была ловкой и невозмутимой («Я надеваю маску, только когда в теле уже завелись личинки») ^[51]. Она разрезала его прямую кишку и пищевод, а затем по очереди выложила все главные органы брюшной полости (печень, селезенку, желудок, кишечник) на пластмассовый поднос. Внутри тела образовалась полость. До подноса с органами очередь должна была дойти позднее, и мы снова вернулись к телу.

Главная артерия ноги располагается в тазу сбоку от мочевого пузыря. Шарлотт взяла из нее немного крови для анализа на наркотики и токсины.

– В своей клинике я обычно отправляю образец мочи на токсикологический анализ, – сказал я.

– Мы делаем то же самое, – ответила она.

Но в то время как я отправляю пациента в уборную с баночкой для мочи, Шарлотт делает небольшое отверстие в верхней части мочевого пузыря и выкачивает оттуда мочу с помощью шприца.

Следующим шагом было аккуратное рассечение шеи, которое показалось мне удивительно нежным после жесткого вскрытия брюшной полости. В шее есть несколько слоев мышц, участвующих либо в процессе речи, либо в глотании. Шарлотт снимала слои один за другим, пытаясь найти следы сдавливания или кровотечения – всего, что может свидетельствовать об удушении. (На занятиях по анатомии нас учили проводить вскрытие таким же образом; подобно тому как археолог осторожно счищает землю, преподаватель убирал каждую подподъязычную мышцу, добираясь до лежащего внизу нерва.) Никаких следов избиения или борьбы не было, и подъязычная кость (кость в форме буквы «С», которая залегает под языком) не была сломана. «Следов удушения или повешения нет, – сказала Шарлотт. – Всегда стоит делать отметку в том случае, если вы случайно сломали подъязычную кость или гортань во время вскрытия – вдруг тело эксгумируют для повторного обследования».

Делая фронтальный разрез, Шарлотт оставила ребра нетронутыми. Теперь она взяла секатор и начала разрезать ребра до самых ключиц. Ключицы она тоже разрезала, а затем раздвинула грудину, чтобы обнажить сердце и легкие, влажно блестящие в груди. Шарлотт внимательно следила за тем, чтобы не повредить жесткую оболочку сердца под названием «перикард». Она ловко сделала разрез в форме буквы U в дне полости рта, и, поскольку мышцы шеи уже были удалены, она вытащила язык, гортань, трахею, легкие и сердце – все вместе.

Язык Филипа лежал на подносе, скользкий и фиолетовый, все еще соединенный с глоткой и пищеводом. Шарлотт начала делать аккуратные и точные надрезы по его длине, проверяя, не был ли он укушен или зажеван. Такие повреждения свидетельствовали бы о том, что у мужчины случился эпилептический припадок перед смертью. Язык был нормальным, поэтому она вернулась к столу, чтобы изучить голову.

Пока мы были заняты языком, техники сделали надрез от уха до уха в скальпе Филипа, обнажив череп, а затем откинули кожу со лба на лицо. Кожу головы откинули назад, и взору открылся куполоподобный свод черепа, который затем удалили, чтобы обнажить мозг. Шарлотт внимательно изучила все оболочки и отметила отсутствие признаков кровотечения или менингита. После этого она достала мозг для последующего изучения.

Шарлотт положила мягкий серый мозг на одну сторону подноса, но в итоге он заполнил собой всю его поверхность. Затем Шарлотт сняла переливчатые мягкие мозговые оболочки, и мы увидели гладкое основание мозга, куда входят и откуда выходят нервы лица, ушей, глаз и языка.

– Вы видели акустическую невриному? – спросил я ее. Это относительно редкая опухоль, исходящая из оболочки слухового нерва.

– Да, – ответила она. – Они встречаются гораздо чаще, чем вы думаете.

Шарлотт указала на прозрачную кость с жемчужным отливом, залегающую над механизмом внутреннего уха.

– Вы видите фиолетовый оттенок? Это кровь за костью, во внутреннем ухе. Можно подумать, что это признак травмы головы, но такое часто встречается у утопленников.

– Почему? – поинтересовался я.

– Гравитация, – ответила она. – Плывя по течению, тело часто находится вниз головой, и кровь из вен и артерий начинает проникать во внутреннее ухо ^[52].