Турбулентность - читать онлайн книгу. Автор: Энн Уилл cтр.№ 23

Она притихла в надежде, что он наконец-то раскроется и она поймет, почему он в одну минуту нежный и страстный, а в другую уже холоден как лед.

— Моя жена… — Спазм перехватил его горло.

— Я знаю о том несчастном случае. — Ей хотелось помочь ему. — Я читала о нем в газетах. В тот самый день, когда мы встретились в Сиднее.

— Ты не знаешь! — Теодор с шумом выдохнул. — И никто не знает.

— Тогда скажи мне. Расскажи мне сейчас!

Теодор долго молчал, и Сабина уже боялась, что он опять замкнулся. И вдруг слова полились из него рекой, которая наконец вырвалась на божий свет после долгих блужданий по ущельям:

— Посмотри на эти руки, Сабина! Этими руками я спас множество жизней. Они славились. Их уподобляли точнейшим приборам. А когда мне понадобилась их помощь, чтобы спасти мою жену, они отказали. Она умирала, а я ей не помог!

Сабина не совсем понимала, о чем он, поэтому молчала, давая ему просто высказаться, выплеснуть то, что тяжким грузом лежало на сердце. Так она узнала о семнадцати самых страшных минутах в жизни Теодора Тейлора. Его жена лежала у него на руках. Он знал, что она умирает от внутренних кровотечений. Но не мог ее прооперировать посреди ночной улицы, без инструментов, без наркоза, без стерильной операционной. Где застряла эта проклятая «неотложка»?! Линн смотрела на него большими голубыми глазами, молившими о помощи. Он был бессилен. Почему минуты истекают так мучительно долго? Зачем время бесконечно растягивает страдание? Он молился: «Господи! Нет! Не дай ей умереть! Дай мне помочь ей! Я знаю, что с ней. Я хирург. Зачем я хирург, если не могу помочь ей?! Нет!.. Линн! Линн! Линн!.. За что ты наказал меня? Это чувство вины. Как мне с ним жить?!» Это были самые долгие семнадцать минут в его жизни.

Он спрятал лицо в ладони и отвернулся.

— Тео, — тихо позвала его Сабина. Потом громче: — Теодор! Это то, из-за чего ты оставил свою профессию? А тебе не кажется, что это эгоистично?

Он резко повернулся. И смотрел на нее сначала растерянно, потом все с большим негодованием. И пусть! Разъяренный Тео был ей милее безжизненного, холодного Теодора.

— Мне кажется, — твердо продолжала она, — ты удалился сюда, чтобы оплакивать собственное горе. А как же пациенты, которые на тебя надеялись, верили в тебя? О них ты подумал?

— Знала бы ты, сколько ночей… — горько сказал Теодор, — сколько долгих бессонных ночей! Но мои руки дрожат. Я не могу держать скальпель. Я больше никому не нужен! — Он снова закрыл ладонями лицо.

Сабина взяла его за руки пониже плеч и встряхнула:

— Ты не виноват в смерти своей жены, Тео! Это был несчастный случай. — Она отняла его руки и крепко держала их. — Не в твоих силах было ей помочь. Есть и высшие силы. — Ей показалось, что его взгляд немного просветлел. — Тебе никто не говорил об этом?

— Я никому не рассказывал.

— Но ты сам…

Громкий крик с веранды заставил их вздрогнуть.

— Это Нелли, — сказал Теодор и бросился к дому.

Сабина едва поспевала за ним.

— Тони! — кричала Нелли. — Тони! Тони не с вами?

— Нет, — ответила Сабина.

Они искали девочку два часа. В поиски включились все гости и соседи. Почти половина Миллерс-Крик была на ногах. Когда она наконец нашлась, Теодор Тейлор был уже мало похож на человека. Он не сразу узнал и того, кто принес ее на руках в пансион. Это был Сэм Вернон.

— Малышка была на окраине, где живут аборигены.

— Что ты там забыла? — набросился Теодор на дочь.

Страх, гнев, безумие, пережитые за эти часы, требовали выхода. Тони испуганно спряталась за широкую юбку Нелли.

— Не надо так нервничать, босс! — вступился Сэм. — Люди за ней хорошо присматривали. Просто боялись прийти в город. Сегодня много пьяных, и они предпочитают держаться подальше.

Но голос Теодора становился все глуше и грознее от едва сдерживаемой ярости:

— Моя дочь в последнее время нашла себе новую забаву: при каждом удобном случае сбегать!

Он тяжело поднял налитые кровью глаза. Смущенные гости разошлись. Перед ним стояли лишь Сэм, Сабина и Нелли да Тони за ее спиной. Теодор направил палец в сторону дочери:

— Из-за тебя испортили праздник. Полгорода искало тебя. Ты можешь назвать мне вескую причину для такого поведения, Антония?!

За пышной юбкой Нелли раздались всхлипывания, мелькнуло и снова исчезло несчастное заплаканное личико. Но одного взгляда, который поймала Сабина, было достаточно, чтобы все понять. Кроме вины и смущения в нем была ненависть. Ненависть, направленная на нее. «Она все видела, — стрельнуло ей в голову. — Видела, как мы танцевали, как ее отец гладил меня, как увел в сад. Поэтому и убежала. Для ребенка это должно было быть шоком!»

— Не надо так строго с малышкой, — мягко сказала Сабина, но Теодор ее будто не слышал. — Успокойся! — сказала она громче. — Ничего ведь не случилось.

Теодор Тейлор вихрем развернулся к ней.

— Ничего не случилось?! — заговорил он с ней на повышенных тонах. — А ты представляешь, что я пережил из-за моего ребенка?

— Я…

— Конечно, нет! Разумеется, нет! Откуда! Откуда тебе знать? Для тебя существует только твоя авиация! Люди тебе не нужны! Тем более дети!

Каждое его слово впивалось как нож в сердце.

— Теодор, пожалуйста!

— И ты еще берешься давать советы другим?

— Я по крайней мере занимаюсь своей профессией, а не прячусь в буше!

Его глаза сузились до щелок, голос заледенел. Он резко развернулся и бросил через плечо:

— Тони, идем! Мы уезжаем домой.

Тони робко выбралась из своего укрытия. Но потом бодро дала отцу руку и зашагала рядом с ним, не оглядываясь. Она уже не боялась его гнева. Он выплеснулся на ту женщину, которую она приняла как друга, а та захотела отнять у нее папочку. Так ей и надо!

Сабина еще долго глядела вслед давно скрывшемуся за сверкающим огромным Санта-Клаусом джипу. Нелли подошла к ней:

— Думаю, тебе сейчас надо выпить чего-нибудь покрепче.

— Нет, — покачала головой Сабина. — Мне надо уехать. Лучше летать, чем кататься на русских горках.

Она на ватных ногах и с тяжелым сердцем поднялась к себе в комнату. «Это конец! А может, и к лучшему?»

В канун Нового года Сабина получила свой первый отпуск. Она полетела в Сидней к Хильде и Якобу Паули. Они приняли ее с распростертыми объятиями и критичными замечаниями.

— Ты стала кожа да кости! — любовно журила ее Хильда.

— А ты чего ожидала? Потому что без моей кухни, — добавлял Якоб.

Сабина слабо улыбалась их извечной перепалке. На большее у нее не было сил. Все они ушли на борьбу с болью, легшей на сердце.