Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 5

Нетрадиционный взгляд на монгольское завоевание предложил Георгий Владимирович Вернадский, русский историк, оказавшийся после Октябрьского переворота в эмиграции в США. По своим взглядам он был близок к евразийцам, и поэтому, рассматривая монгольский период в истории Руси, он выбрал необычный для нашей историографии угол зрения. В своем труде «Монголы и Русь», представлявшем собой третью часть фундаментального труда по истории России, он рассматривает не историю русских княжеств под монгольским владычеством, а историю Монгольской империи и Руси как одной из ее провинций. Если до этого центром обозрения была Русь, то теперь он перемещается в империю великого хана и в Золотую Орду. Непосредственно событиям 1237–1240 годов в книге посвящено не более двух страниц, на которых сухо перечислены даты ордынских походов и основных сражений. Нежелание вдаваться в подробности объясняется стремлением евразийцев «реабилитировать» монголов и представить их не как жестоких варваров, а как развитую цивилизацию, уровень жестокости которой не превышал обычного для Средних веков ^[17]. Картины беспощадных разрушений и жестокой резни плохо увязывались с рассуждениями о мудрости Ясы Чингисхана и справедливом устройстве великой евразийской империи.

Однако именно такой подход позволил увидеть монгольское нашествие не просто как стихийное бедствие или проявление Божией воли, но и подробно рассмотреть его причины и цели.

Интересно, что почти одновременно работа с аналогичным названием — «Монголы и Русь» — появилась и по эту сторону «железного занавеса». Ее автором был Арсений Николаевич Насонов. Основной темой его работы была политика золотоордынских ханов в отношении русских княжеств, при этом сам процесс завоевания историка не интересовал — ему посвящено не более двух абзацев.

Гораздо больший интерес для нашей темы представляет другая работа А. Н. Насонова — «Русская земля и образование территории древнерусского государства» — наиболее подробный до настоящего времени труд по исторической географии домонгольской Руси. Одной из проблем отечественной историографии является недостаточное количество исследований, в которых бы изучались не общий ход исторических событий, а важные для его понимания аспекты. Например, напрасно любитель истории будет искать в каталоге библиотек книгу «Торговые пути и дороги Древней Руси» или «Состав Боярской думы при Василии III. Биографический справочник». Напрасно, потому что таких книг не существует в природе. Информацию по интересующим исследователя узким вопросам необходимо искать во множестве статей, примечаний и т. д. Исследование А. Н. Насонова представляет собой счастливое исключение, которым по сию пору пользуются историки.

В советское время так и не появилось специального исследования, посвященного нашествию монголов на Русь. Большое внимание этой теме уделял специалист по военной истории Средневековья Вадим Викторович Каргалов. В 1966 году появилась его небольшая работа «Монголо-татарское нашествие на Русь», написанная в научно-популярном жанре. К этой теме автор не раз возвращался и в дальнейшем, наиболее подробно осветив этот период в своей книге «Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси», больше половины объема которой посвящена событиям 1237–1238 годов. Остальные советские историки ограничивались либо статьями, либо небольшими по объему главами в монографиях, написанных по стандартной схеме — «злые завоеватели — феодальная раздробленность, помноженная на недальновидность русских князей = печальный итог».

Вместо исторических исследований обществу был предложен «закрывавший тему» талантливый роман писателя Василия Яна «Батый», роль которого в формировании представлений в обществе о событиях 1237–1238 годов не меньше, а то и больше, чем всех трудов профессиональных историков, вместе взятых. Написанный талантливым писателем на основе представлений тогдашней исторической науки, роман в то же время проникнут советской идеологией, искусно вплетенной автором в повествование ^[18]. Это литературное произведение оказало влияние не только на массовое сознание, но и на работы советских историков по данной тематике.

Отдельно от советской традиции стоят труды «последнего евразийца» Льва Николаевича Гумилева. В основе его работ лежала предложенная им новая концепция историософии — теория пассионарности, объясняющая весь ход мировой истории за счет действия особой энергии, заряжающей периодически те или иные народы. По мнению создателя теории, весь ход исторического процесса подчиняется природным закономерностям и схож с жизненными циклами организмов, а полоса свободы воли человека довольно ограниченна. В теории пассионарности можно увидеть отголоски и органической теории Шеллинга, и историософии Константина Леонтьева, и даже православного учения об энергиях Божества.

Будучи еще более евразийцем, чем сами основатели этой концепции, Гумилев пошел дальше в оправдании монголов. В погроме Руси он фактически обвинил русских князей, «не понявших» истинных целей монгольского войска и оказавших ему «напрасное и неумелое сопротивление». Монголы не могли поступить иначе, так как находились в фазе пассионарного подъема, а русские пребывали в стадии обскурации и тоже не могли ничего противопоставить завоевателям. Впрочем, Гумилев не рассматривает отношения Руси и Орды в подобных терминах. С его точки зрения, после нашествия монголов русские князья вступили с ними в добровольный союз, а дань — не что иное, как плата за военную помощь в борьбе с агрессией католического Запада.

Теоретические построения Л. Н. Гумилева и основанные на них исторические труды были очень уязвимы для научной критики, но в силу особенностей советской системы вместо полноценной научной полемики была организована кампания беспощадной травли мыслителя. Причем главным основанием для нее послужили не фактические, методологические и прочие ошибки в книгах историософа, а то, что предложенная им теория не являлась марксистской. Однако именно это обстоятельство, прекрасный литературный язык Гумилева и обаяние его личности сделали его работы весьма популярными в советском образованном обществе.

По существу, историки начали критиковать Гумилева лишь в 90-х годах XX века, когда его книги нашли своего массового читателя и оказали существенное влияние на исторические представления общества.

Падение советской системы значительно ослабило влияние на историческую науку идеологических факторов. Однако сложное экономическое положение страны привело к вымыванию из этой сферы деятельности многих талантливых ученых. Осложняет ситуацию и информационный вакуум — труды историков выходят мизерными тиражами и продаются по высокой цене, что делает их малодоступными не только для широкой публики, но и для других специалистов. Тем не менее российская историческая наука продолжает существовать и развиваться. В последние годы вышло много новых исследований, в том числе и посвященных интересующему нас периоду. Хотелось обратить внимание читателя на некоторые из них.