Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 13

Надо также отметить, что для средневекового человека титулы и звания не были пустым звуком, а имели огромное значение, определяя место человека и его потомков в социальной структуре общества. Как раз во время создания «Повести» в XVI веке вопрос о титулах и званиях приобрел огромное значение ввиду утверждения системы местничества. Почему же автор произведения назвал Евпатия предельно неконкретным титулом — «вельможа рязанский»?

Возможно, что автор счел слово «вельможа» наиболее подходящим с фонетической или литературной точки зрения. Этот аспект имел большое значение при написании «Повести», недаром исследователи отмечают ее высокие литературные достоинства, особенно сюжета, посвященного Евпатию. В пользу этой версии говорит другой пример этого слова в тексте — в эпизоде переговоров князя Федора Юрьевича с Батыем о его супруге рассказывает «по зависти» «некто из вельмож рязанских».

С другой стороны, употребление термина «вельможа» может быть объяснено тем, что автор сам оставался в неведении относительно реального звания своего героя. Ведь он писал через триста лет после событий, и сведения до него дошли самые отрывочные. Свойственная XVI веку строгость в терминологии не позволили ему фантазировать, а потому он и использовал слово, не имеющее конкретного наполнения.

И наконец, возможен и следующий вариант, именно так — «вельможа рязанский» — был поименован Евпатий в первоисточнике автора (например, в синодике), а произошло это потому, что Евпатий не имел какого-то русского титула или звания, но занимал при этом высокое положение при рязанских князьях ^[46]. Это, в свою очередь, может быть объяснено его родственными связями с княгиней Евпраксией. Можно допустить, что он приходился ей отцом или братом. Можно также предположить, что, пребывая в Рязани, Евпатий использовал свой титул, полученный в Трапезундской империи. Как известно, номенклатура византийских титулов и званий весьма обширна, и подобрать точный аналог на Руси не смогли, вот и обозначили общим термином «вельможа».

Обратимся к прозвищу Евпатия. Слово «коловрат» является столь же редким в древнерусском языке, как и имя Евпатий. Оно, безусловно, славянского происхождения и встречается в западных славянских языках (но об этом позже). В современной исторической и националистической публицистике получило широкое распространение мнение, что словом «коловрат» в Древней Руси называли гамматический крест — свастику. Действительно, свастика в самых разных формах довольно широко использовалась в древнерусском прикладном искусстве. Но у филологов и историков языка нет никаких сведений, что ее называли коловратом. Более того, свастика в орнаментах — это статичный символ, схожий со многими солярными. Слово же «коловрат» подразумевает вращение, чего от свастики требовать сложно.

В русском языке зафиксировано два значения слова «коловрат». Наиболее старое из них подразумевает употребление слова в виде прилагательного — «коловратный» — и говорит о сложности, переменчивости и трагичности. Например, коловратная судьба.

Второе значение зафиксировано в словаре Даля как форма слова «коловорот» — инструмент для сверления дыр.

В нашем случае, скорее всего, имеет место первое значение. В самом деле, если Евпатий был вельможей при дворе византийских императоров в Константинополе, после разгрома этого города нашел пристанище в Трапезунде, а оттуда перебрался на Русь, судьба и впрямь получается коловратная.

Еще раз напомню, что все приведенные выше построения относительно судьбы Евпатия Коловрата — не более чем предположения, имеющие под собой весьма шаткие основания или не имеющие их вовсе.

Итак, Евпатий и Евпраксия, подобно многим своим соотечественникам, прибыли на Русь в надежде обрести здесь новую родину, прочное и надежное убежище. И действительно, на фоне захваченного крестоносцами Константинополя, балансирующих на грани выживания Трапезундской и Никейской империй княжества Северо-Восточной Руси казались оплотом стабильности и православной веры. Так казалось до рокового 1237 года.

Но прежде чем рассмотреть события, принесшие нашему герою бессмертие, бросим взгляд на его новое отечество.

Примерно в трехстах верстах от Москвы на высоком берегу Оки уже почти восемь веков находится место, где когда-то был город. Город, полный тайн и загадок, от времени возникновения до происхождения названия. Известно, например, что здесь правили князья, но место княжеского терема по сию пору не найдено. Археологи нашли остатки трех каменных соборов, но кто и когда их построил — точно неизвестно. Город был взят и сожжен войском злочестивого Батыя, как и многие другие русские города, но, в отличие от других княжеских столиц, не был восстановлен, а был почти сразу же заброшен. В этом городе были найдены сокровища, не уступающие по красоте и ценности найденным в Трое великим Шлиманом, но мы даже не можем представить себе, кому они принадлежали.

В наши дни место, где был когда-то город, обозначено на картах как городище Старая Рязань. Старой ее стали называть относительно недавно, в XVIII веке, когда имя Рязань окончательно закрепилось за городом Переславлем-Рязанским, что начиная с XIV века стал стольным градом рязанских земель.

Валы Старого города сохранились и поныне. Белоснежные зимой и поросшие густой травой летом, они по-прежнему обозначают его границы. Никаких других строений на территории городища нет — путник видит лишь руины храма, построенного в начале XX века на месте древнего Борисоглебского собора и разрушенного большевиками, да будку охраны, что присматривает за соблюдением порядка. Городище официально является национальным археологическим памятником, по которому запрещено ездить на машинах, разводить костры, вести самостоятельные раскопки и т. п. Но просто посещать территорию древнего города не возбраняется. Самая древняя часть городища — узкий высокий холм, обозначенный на схемах как кром, — занята кладбищем. Последнее обстоятельство не позволяет вести там археологические раскопки, к большому разочарованию ученых.

Когда стоишь на валу городища, или смотришь с высокого берега Оки, или подходишь к раскрытому археологами фундаменту Спасского собора, испытываешь острое чувство сопричастности к истории. Много таких мест в России — и Бородинское поле, и Троице-Сергиева лавра, и Соловецкий монастырь, и Дворцовая площадь в Санкт-Петербурге, и невысокий холм рядом с селом Радонеж. Несть им числа. Но все-таки Старая Рязань — место особенное. Это символ нашей национальной трагедии, нашей вечной боли и скорби. Только одно такое еще есть в России — Ганина Яма под Екатеринбургом, место второй русской катастрофы. В Ганиной Яме ежегодно бывают тысячи паломников со всех концов России, в Старой Рязани — редкие любители истории и путешественники. Летом каждый год работает археологический лагерь…