Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции - читать онлайн книгу. Автор: Иван Лучицкий cтр.№ 142

Страница

Близость переворота чувствовалась всеми, и уверенность в торжестве партии политиков была чрезвычайно сильна. «Я думаю, — говорил сьер Сен-Мартен своему дяде Сен-Полю, состоявшему на службе при королевском дворце, — что во Франции совершатся скоро важные события, так что теперь лучше отправиться жить в деревни, чем оставаться в городах, которые, я боюсь, могут попасть в руки гугенотов и недовольных, число которых чрезвычайно как велико» ^[1545]. В провинциях начиналось брожение, а более рьяные из партии политиков пытались поднять страну против короля. Они находили повсюду сильную поддержку, так как беспорядки в управлении страною, отягощение налогами народа возбуждали сильное раздражение, а личное неудовлетворенное честолюбие заставляло многих искать средств возвышения путем вооруженного восстания. В Пуату Ла Гай начал агитацию еще в конце 1573 г. Верный и усердный слуга правительства, доказавший свою верность во время осады города Пуатье адмиралом Колиньи, он стал рьяным противником того же правительства, когда увидел, что его заслуги не вознаграждаются, что его честолюбию не дают удовлетворения. Он потребовал у короля в виде вознаграждения за услуги аббатства du Pin, — ему отказали ^[1546]. Он стал добиваться места президента, потом должности maître de requêtes при особе короля; но и здесь его усилия оказались тщетны ^[1547]. И вот, видя неудачу своих просьб, он решился повести дело иным путем, завел сношения с герцогом Алансоном, переписывался с Лану, подсылал эмиссаров в Рошель, чтобы возбудить в ней восстание, посылал на собрание гугенотов в Милло с предложением союза ^[1548]. Правда, он встретил здесь самый холодный прием: ему сильно не доверяли, а Лану считал его крайне лживым человеком ^[1549], но Ла Гай не унывал, продолжал агитацию, успел и подготовить богатый материал для восстания. Он расхаживал по городу Пуатье, уговаривал жителей взяться за оружие, успел склонить очень многих в пользу партии политиков и в то же время рассылал к дворянам нижнего Пуату послания, в которых старался обрисовать яркими касками жалкое положение страны. «Вы должны, — писал он, — реформировать государство, уничтожить злоупотребления, существующие в королевстве. Разве можно хладнокровно переносить, чтобы король, который по закону не имеет права самовольно брать с народа деньги, разорял страну раздачею подарков, которые ежедневно он безрассудно разбрасывает и дает негодяям? Разве можно допустить, чтобы шесть человек управляли государством, а все должности были в руках иностранцев» ^[1550]? Его представления не остались без результата, и в связи с агитациею гугенотской знати довели Пуату до того, что большинство католической знати взялось энергически за дело восстания: одни стали собирать деньги, другие созывали солдат и вскоре подготовили все для начатия восстания ^[1551].

С другой стороны, под влиянием все яснее и яснее определявшихся политических стремлений гугенотской партии, под влиянием ее литературы, и в среде партии политиков выяснялись все больше и больше и те цели, к достижению которых она стремилась, и те формы правления, которые могли гарантировать права и знати, и всех тех, кто пристал к ней. К началу 1574 г. выпущен был партиею политиков ряд памфлетов и манифестов вроде «Politique» ^[1552], в котором в форме диалога автор рассматривает со всею возможною полнотою вопросы о правах и власти государей, и народа, и старается определить их взаимные границы, или вроде «Discours politiques sur diverses puissances establies de dieu au monde» ^[1553], в котором доказывается, что народу принадлежит право избрания королей, и многое другое, и в этих произведениях партия высказала вполне свое profession de foi.

Исходный пункт, как и основной мотив всех этих памфлетов вполне сходны с теми, которые вызвали и гугенотскую публицистическую деятельность. Жалкое состояние страны, вечные смуты и кровавые междоусобия, губящие цвет французского дворянства, с ожесточением истребляющего самое себя в пользу власти, которая неуклонно стремилась стать абсолютною, преследования за веру, страшное угнетение и разорение народа — все это в одинаковой степени вызывало раздражение в среде деятелей партии политиков, как и в среде гугенотской знати. Что дела идут дурно, что сидение сложа руки, или, как выражается автор брошюры «Politique», проповедь терпения, ведут к усилению тирании и к разорению страны, что реформа стала крайне настоятельною — в этом не сомневался никто из тех, кто принадлежал к обеим партиям. Как и гугеноты, партия политиков признавала монархию необходимою и наиболее удобною формою правления, но, как и гугеноты, она ясно видела, что в то же время эта форма правления крайне «скользка», что в натуре ее — стремление к тирании, к злоупотреблениям ^[1554]. И вот, наравне с гугенотами, она доказывала необходимость обуздать власть, ограничить ее известными учреждениями, в которых главную роль должна играть знать ^[1555]. Она проповедовала право восстания, указывала на восстание с оружием в руках всего народа, но под предводительством знати, как на законное и необходимое проявление народной воли, стесненной тираническими поползновениями монарха, видела в господстве чужеземцев и женщин язву, губящую государство ^[1556], и в Генеральных штатах, в широком участии знати и принцев в управлении делами, в утверждении на прочных, нерушимых основах прав, вольностей и привилегий дворянства находила лучшую гарантию свободы ^[1557]. Старинные учреждения Франции, ее политический и общественный быт — являлись в глазах политиков таким же высоким идеалом, каким являлись они и в глазах гугенотов. В действительной жизни, в окружающей их обстановке партия политиков видела лишь одно систематическое уклонение от этого излюбленного идеала. Вот что писали, например, вожди партии о состоянии Франции ^[1558]. «Принцы крови и знатнейшие дворяне не управляют делами государства, — их оттеснили от этого узурпаторы». «Люди низкого происхождения захватили в свои руки все самые почетные должности в государстве и из бедняков и людей без имени превратились в богачей, владетелей лучших домов во Франции». И вот, вследствие этого, «знаменитейшие фамилии почти уничтожены, память их предков, память об их великих делах на пользу государства забыта, и французское дворянство падает все ниже и ниже, так как оно удалено от того, к чему во все времена было привязано». А правительство систематически стремится к тому, чтобы уничтожить знать. «Презирая знать, превращая и принцев крови и знатнейших дворян в ничтожное сословие», оно возбуждает в ее среде смуты и вражду, поставило главною целью своей деятельности — держать страну в состоянии вечной войны и этим путем истреблять знать, посылая ее в битвы, отправляя осаждать города. Даже более. Оно осмеливается утверждать, что в состоянии создать в один день гораздо большее число дворян, чем сколько можно истребить их в трех сражениях.

Страница