Аромат счастья сильнее в дождь - читать онлайн книгу. Автор: Виржини Гримальди cтр.№ 23

– Бывает то так, то эдак. Порой у меня возникает ощущение, что я на «американских горках». Я пытаюсь справиться и все же не оставляю надежды, что все как-нибудь наладится само собой.

Бабушка не спускает с меня доброго и пристального взгляда:

– И как это может наладиться?

– Если он вернется, все будет в порядке.

– Ты и правда так думаешь? Это единственный способ?

– Другого не вижу.

Я бросила в кружку кусочек сахара, улыбнулась и поспешила уйти, пока бабушка не сказала мне того, чего мне не хотелось слышать. На улице дети плескались в бассейне под присмотром сестры и моего отца. Брат с зятем спорили об экономике, а Голубка читала на кровати-шезлонге. Мама в одиночестве поехала на пляж, как она это делала довольно часто.

– Я немного пробегусь, пожалуй! – бросил отец, вставая с кресла.

Брат сделал то же самое.

– И я с тобой!

– Я пробегусь по верхней дороге, хочу сегодня превысить свой прошлый результат. Для тебя с непривычки будет сложно. Давай лучше завтра побежим вместе.

– Не волнуйся, я выносливый! – настаивал Ромен.

– Знаю, знаю, но я не прощу себе, если ты из-за меня пострадаешь. Правда, я лучше побегу один, уж не сердись.

Я настояла, чтобы мы поехали на машине. Память о спортивных достижениях все еще отзывалась болью в моих ногах. Дождавшись, когда отец на углу улицы свернул влево, я включила зажигание. Вопреки тому, что он говорил, отец направился не по загородной дороге, а по той, что вела в центр города. Довольно быстро он перешел с бега на обычный шаг.

– Почему он идет, а не бежит? – спросила сестра.

– Может, уже устал? – предположила я.

– Или что-то заболело, – добавил Ромен.

У надежды богатое воображение.

Двигаясь на значительном расстоянии, я уже довольно долго следила за отцом. К бегу он так и не вернулся, похоже, он просто бродил по улицам Аркашона. Я уже решила, что, возможно, ему всего лишь захотелось побыть одному, как внезапно все наши надежды разбились вдребезги. Без малейшего колебания отец толкнул стеклянную дверь и прошел внутрь заведения, над которым красовалась вывеска «Вино-Пиво-Табак».

1 апреля 2004 года

Я как раз выходила из агентства, когда ты мне позвонил. Ты поинтересовался, как прошел мой рабочий день, и я рассказала, потом ты угостил меня парочкой анекдотов и вдруг добавил:

– Кстати, мне недавно звонила мама. Она сказала, что сначала не оценила тебя, что ты – очень хороший человек, и она собирается тебе позвонить, чтобы наладить с тобой отношения совсем на другой основе.

Я просто онемела. Твоя мать всегда видела во мне какое-то вредоносное существо, которое обязательно нужно раздавить. И, будь у нее мухобойка побольше, она бы так и сделала.

Пока я добиралась до дома, я не переставала об этом думать. Возможно, я ошибалась, считая ее бессердечной? Кто знает, может, у нас и получится наладить с ней дружеские отношения.

Когда я вошла, ты все еще смеялся. Я не сразу поняла, над чем. Наконец тебе удалось отдышаться, и ты произнес:

– Это была лучшая первоапрельская шутка всех времен, не так ли?

Я бы с удовольствием возразила, но это было правдой.

Посоветовавшись с Роменом и Эммой, мы решили ничего не говорить отцу. Если мы его уличим, он озлобится, станет все отрицать, вследствие чего еще больше замкнется в себе. Нет, мы приступим к делу очень осторожно, выбрав подходящий момент. А пока продолжим наблюдение так, чтобы он ничего не заподозрил.

Я пришла в кухню якобы затем, чтобы помочь ему приготовить обед. Сегодня мы должны были принимать Марину, мою двоюродную сестру, с ее новым мужем. В качестве свадебного путешествия они выбрали тур по Европе на трейлере, и первой остановкой был Аркашон.

Я не видела ее с тех пор, как вышла замуж, то есть больше десяти лет. Помнила я Марину еще ребенком, когда мы ездили с родителями в отпуск в Биарриц или когда проводили у них Рождество в Страсбурге. Марина была десятью годами моложе меня, в моей памяти осталась немного странная, непоседливая девочка, с которой я любила проводить время. Но если учесть, что она представит нам своего мужа, то не исключено, что кузина вызовет у меня раздражение.

– У тебя все в порядке, папа?

Он поднял голову от курицы, которую готовил.

– А как у тебя дела, детка?

– Неплохо. А у тебя? Правда все хорошо?

Нахмурив брови, он продолжал смазывать маслом спинку птицы.

– Да, а почему спрашиваешь?

– Не знаю, ты выглядишь немного… усталым.

– Неужели? Нет, я чувствую себя хорошо.

– Ладно, верю. Значит, ты чисто случайно только что засунул в зад курице солонку?

Раздавшийся звонок вовремя избавил его от ответа. С видом, будто ничего не произошло, отец достал солонку из курицы, сунул ее в духовку и только потом пошел к двери встречать гостей. Я быстренько проверила, нет ли где бутылки, под разделочным столом или в шкафах и, не найдя ничего, вздохнула с облегчением и присоединилась к ним.

Марине уже не пять, а двадцать пять, что лишний раз доказывало, какая я старуха. Приезд племянницы внес в дом свежую струю, так что даже Голубка не нашла слов для критики. Расцеловав всех поочередно, она представила нам своего мужа Грега.

– А это наш сынок Жан-Леон, – добавила она, показав на бульдога, который тем временем обнюхивал Мину. – Не находите в нем сходства с его папашей?

– Дитя не такое волосатое, – сказал брат.

Когда курица, избавленная от солонки, была подана к столу, Марине и Грегу пришлось отвечать на миллион вопросов, сразу возникших у родственников.

Они встретились в Биаррице, в доме престарелых, где оба работают. Она медсестрой-сиделкой, а он аниматором. Сначала она думала, что он голубой, а он, ну вот нисколечко не голубой, вот нисколечко! Свадьбу они устроили скромную, в тесном кругу – родители, Нонна, да еще несколько друзей из Биаррица. Денег у них немного, поэтому они решили прокатиться в трейлере по Европе и заодно навестить всю родню, таким образом каждому уделив внимание. Да, она очень счастлива. Нет, сразу заводить ребенка они не планируют. Конечно, она позволяет иногда говорить и Грегу. Только он очень застенчивый, вот почему он все время молчит.

Застенчивый Грег молча пожирал ее глазами и радостно взвизгивал при каждом ее остром словце. Вот так же и Бен на меня когда-то смотрел. Подруги мне часто завидовали, они говорили, что в его глазах светилась смесь любви, восхищения и желания – то, что они хотели бы видеть во взглядах своих мужчин. Я их не разубеждала, я тоже часто подмечала, что глаза Бена светились любовью, и это стало для меня настолько привычным, что я даже не заметила, когда этот свет исчез.