Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 99

Борьба за скудные водные ресурсы была суровой даже в советские времена, когда все республики были единым достоянием, а сейчас можно только представить себе ростки будущих конфликтов. Отношения между Узбекистаном и Таджикистаном стали более прохладным в связи с планами последнего по строительству Рогунской плотины. Проект был задуман еще в 1959 г. Идея заключается в использовании потенциала реки Вахш, которая, прежде чем впасть в Амударью, берет свое начало в Киргизстане и протекает через весь Таджикистан. Согласно плану, высота плотины будет составлять целых 33 498 м и станет самой высокой в мире. Работа началась в 1976 г., но пока еще не завершена, несмотря на большие потребности Таджикистана в электричестве, которое сможет генерировать эта плотина. Таджикские власти неоднократно пытались вдохнуть жизнь в проект, но в связи с отсутствием финансирования все попытки были обречены на неудачу. Со своей стороны узбекские власти весьма критически настроены против проекта плотины, опасаясь, что она начнет «воровать» воду с хлопковых плантаций в Ферганской долине. Помимо этого их беспокоят последствия возможного землетрясения. Президент Каримов прямо назвал это «глупым проектом».

Строительство Озера золотого века в Туркменистане – еще более спорное начинание. Согласно задумке, озеро, которое будет находиться в центре пустыни Каракум, должно вмещать в себя 132 млрд м³ воды, занимая при этом площадь в 200 км² и глубиной 70 м. По королевскому размаху мысли президента Бердымухамедова, озеро должно поменять климат пустыни, породив в регионе больше осадков, и тем самым сделав пустыню плодородной. Экскаваторные работы практически завершены, не в последнюю очередь благодаря усилиям заключенных, используемых властями в качестве бесплатной рабочей силы. По-видимому, Ашхабад продолжает сохранять верность давней мечте коммунистов устроить зеленую, плодотворную жизнь в пустыне.

По утверждению экспертов, с течением времени под воздействием горячего воздуха вода в пустыне совсем испарится, а оставшееся небольшое ее количество будет загрязнено удобрениями и химикатами. Они подвергают сомнению также тот факт, что подземный слой, пролегающий под пустынной почвой, вообще подходит для озера, считая, что, постепенно проникая в песок, вода превратит всю пустыню в грязь. Кроме того, не совсем ясно, откуда Туркменистан будет получать воду. И хотя заявляется, что в процессе будет использованы исключительно излишки воды из близлежащих водоемов, эксперты полагают, что большая часть воды будет сливаться в Озеро золотого века из сточных каналов. Как и следовало ожидать, критика этого мегаломанского проекта оказала влияние на туркменские власти. В 2009 г. президент Бердымухамедов совершил перелет в пустыню и объявил об открытии озера.

– Мы вдохнули новую жизнь в этот некогда безжизненный песок, – заявил президент после запуска одного из наполнявших озеро каналов. К великому ликованию всех присутствовавших он отметил сие событие верхом на великолепной лошади.

Чтобы полностью заполнить озеро водой, понадобится немало лет, если, конечно, придется наполнять его до самого верха.

Мы ехали в течение трех часов, пока наконец не увидели бездушную водную гладь темно-синего цвета. Южное Аральское море. Среди колючек и шипов оно становилось все больше и больше, и вскоре пустыня превратилась в морской берег. В нескольких сотнях метров от кромки воды стояли простенькие белые полиэстровые юрты. По песку по четырехколесной колее туда-обратно проехало несколько китайцев – по всей видимости, очень занятых.

– Что вы тут делаете? – поинтересовалась я у того, кто говорил по-русски.

– Клеветки! – широко улыбнулся он. – Мы собираем клеветки!

– Клеветки?

– Клеветки! – И он указал на большой, стоящий перед ним пластмассовый бак, заполненный серым песком. – Маленький, маленький ребенок клеветки!

– Они собирают креветок, мелких креветок и креветочную икру, – пояснил Борис. – Выкапывают их на отмелях, а затем большими контейнерами отправляют в Таиланд. Очевидно, зарабатывают на этом хорошие деньги.

Отвернувшись от китайцев, я пошла прогуляться вниз к озеру. Там, возле кромки воды, песок был настолько грязным и влажным, что с каждым шагом мои ноги вязли в нем все глубже и глубже. На ряби воды скопилась белая пена. Запах напомнил мне о рыбацких деревушках на Лофотенских островах по весне, когда там повсюду развешивают сушиться рыбу. Но здесь не было ни рыбы, ни криков чаек. Только вода и соль. И крошечные клеветки.

Море отдавало спокойствием. Возле самого берега, каждый раз, когда небольшие волны накатывали друг на друга, вода издавала металлический звук.

Небо было настолько туманным, что казалось, будто оно сливается с зеркальной водой на горизонте.

– Несколько лет назад вода вверх по берегу была на сотню метров дальше, – заметил Борис, когда я снова влезла в машину и приготовилась к длинной обратной дороге. – Возможно, мне придется подыскивать себе другую работу. – Он хрипло рассмеялся. – Предпочтительно такую, которую можно сочетать с пенсией по инвалидности.

Все выглядело так же, как и много сотен лет назад, когда через эти ворота можно было попасть в Ичан-Калу, старый город Хивы. К небу тянулись голубые купола и украшенные рядами кирпичных участков стройные минареты цвета зеленой мяты. Проходя по узким проходам и темным, но тщательно украшенным залам старых ханских дворцов, внезапно попадаешь на защищенное от уличного шума, открытое, абсолютно симметричное пространство прямо в центре здания. Будто заходишь за кулисы съемочной площадки или в музей, настолько все прекрасно тут сохранилось. Нет никаких ям или развалин, поэтому не приходится гадать, как здесь было в прежние времена. Оставшаяся от старого города десятиметровая глиняная стена сливается с гладкими тонкими стенами. Внутри постройки купола стоят настолько близко от старых исламских школ, что парочку мавзолеев легко можно не заметить.

При входе в дверь, первым делом на глаза попадается толстая, прочная башня минарета Кальта-Минар. Сама башня украшена широкими полосками различных узоров синего, зеленого и красного цветов. Согласно плану, этот минарет, 80 м в высоту, должен был стать самым высоким в Средней Азии. В 1855 г. он уже возвышался на 29 м над уровнем земли, но после смерти хана, который заказал его постройку, работы были прекращены. Так эта толстая башня и осталась стоять посреди главной улицы, словно молчаливое обещание золотого века, который так никогда и не наступил.

В узких переулках вдоль городских стен мирно течет жизнь. Низкие светло-коричневые корпуса с плоскими крышами сделаны из сухой глины. Между стен, в кроссовках Nike и спортивных костюмах Adidas, пробежала со смехом стайка детей; двое седовласых мужчины ремонтировали окно; молодая домохозяйка на руках укачивала ребенка. Если не обращать внимание на параболические антенны и дешевые копии западных брендов, то может показаться, что века не сумели потревожить жизнь внутри хивинских городских стен.

Однако эта видимость обманчива. Большинство зданий в старом городе не так уж и стары, как это может показаться на первый взгляд: многие из них построены в XIX в. Например, стройный, элегантный минарет Ислам-Ходжа, самое высокое здание в Хиве, было завершено в 1910 г., но, несмотря на это, город имеет древний вид и словно застыл вне времени, и все потому, что архитекторы и разработчики на протяжении веков придерживались определенного стиля, избежав влияния иностранной моды и архитектуры. Из-за плохого фундамента зданиям редко удавалось простоять слишком долго. Путешественники 1800-х годов описывают неплотно прилегающие друг к другу стены, трещины и кривые минареты. Частые пожары всегда обеспечивали мастеров работой. Да и материал для постройки использовался самый ненадежный из всех: сухая глина и утрамбованная земля. После прихода к власти большевиков старый город Хива был предоставлен сам себе. У советской власти в списке приоритетов находились совершенно другие стили: бетонные, нацеленные в далекое будущее здания, а старым глиняным постройкам оставалось только догнивать, доживая свой век. После Второй мировой войны было запущено несколько реставрационных проектов, однако по-настоящему работы набрали оборот только в конце 1960-х. Городские стены стали потихоньку возвращаться к своей прежней славе, и исламские школы медресе, дворцы и минареты наконец получили столь необходимый косметический ремонт. Вероятно, никогда раньше город настолько не сверкал чистотой и не пребывал в таком хорошем состоянии, как это было в последние годы существования Советского Союза. Коммунисты в буквальном смысле превратили Хиву в город-музей. Тесные монашеские кельи в мечетях и медресе получили новую жизнь, уже в качестве музеев естественной истории. По сей день монашеские кельи заполнены увядшими ветками хлопчатника, чучелами ящериц, пыльными лимонами и дынями, которые напоминают о попытках советской власти встроить науку в институт религии.