Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 96

Тем не менее быть директором музея в Нукусе – дело нешуточное. После смерти Савицкого музею понадобилось несколько лет, чтобы выплатить долги вдовам и художникам. Много лет они не могли позволить себе кондиционер, поэтому в выставочных залах приходилось ставить ведра с водой. Несмотря на то что в желающих приобрести картины недостатка нет, Бабанасарова ни разу не поддалась искушению что-нибудь продать для поддержания бюджета. Савицкий считал, что их моральная ответственность заключается как раз в том, чтобы следить за работами, вверенными им художниками и их родственниками, пребывавшими в тяжелом положении, поэтому не соглашался продавать ни одного произведения. Он предупреждал, что, начав продавать, будет уже трудно остановиться. Бабанасарова добросовестно следует этой философии, даже если это означает нехватку денег на достойную заработную плату для музейных работников. Работницы музея (а там работают практически одни женщины), к счастью, поддерживают своего директора, считая моральным долгом продолжать жизнь музея в Нукусе.

Работа при новом политическом режиме также не представляла особой сложности. Хотя открытие музея, строительство которого началось в 1976 г., происходило при поддержке президента Каримова и завершилось в 2003 г., отношение властей к музею двойственное. С одной стороны, они рады, что он привлекает в регион туристов, однако в то же время любой контакт с иностранцами происходит с изрядной долей подозрительности. После того как в Нью-Йорке в 2011 г. состоялась премьера фильма «Запретное искусство пустыни», Бабанасаровой было отказано в разрешении на выезд, и пришлось провести день премьеры, отвечая на вопросы полиции.

В прошлом году руководству музея дали всего два дня на то, чтобы очистить два выставочных здания в связи с полной реконструкцией улицы, на которой они находились. В большой спешке заплаканным сотрудникам пришлось паковать несколько сотен картин и складировать их в и без того переполненном магазине. На том углу, где раньше находился музей, теперь стоит кричащее здание нового банка. По другую сторону дороги возвышается огромное белое здание парламента. Следует понимать, что в общий правительственный план по обеспечению косметического ремонта всех населенных пунктов, имеющих для страны важное значение, входит постройка новых роскошных зданий.

На 2016 г. запланировано строительство двух музейных филиалов, приуроченное к церемонии празднования 50-летнего юбилея музея. Ожидается, что истинные любители, проделавшие длинный путь в Каракалпакстан, чтобы увидеть русский авангард, в скором времени смогут увидеть более 80 000 предметов и произведений искусства, которых Игорю Савицкому удалось собрать за 18 лет пребывания в должности директора музея в Нукусе.

Покинув Нукус, мы подъехали к большому мосту, только с самой середины которого открывался вид на реку: узкую, светло-серебристую полоску со стоячей водой. Вот и все, что осталось от Амударьи, именуемой греками «Окса», которая, будучи единственным кровеносным сосудом в этой пустыне, почиталась в Центральной Азии сродни Нилу. За несколько недель до этой поездки я уже сидела на ее берегу в Ваханской долине в Таджикистане, направив взор в сторону Афганистана. В том месте река была широкая и полноводная. Беря свое начало в горах Памира, она протекает через Туркменистан и заканчивается в Узбекистане, откуда через сеть различных речушек и потоков несет свои воды в Аральское море. Местные жители до сих пор говорят об Амударье с трепетом в голосе, но теперь она лишь собственная тень. В наши дни Амударью не сравнишь уже ни с озером, ни с морем, осталось только наблюдать, как она постепенно укрощается, сужается и слабеет, пока однажды окончательно не растворится в песке.

Вода в пустыне дороже золота. Именно благодаря Амударье и ее притокам, кочевники сумели закрепиться в старом Хорезме более 2000 лет назад. Отчаяние у местных жителей вызывала капризность Амударьи, которая нежданно-негаданно могла резко изменить свое течение, вынуждая людей покорно перемещаться вслед за собой. В результате из-за перемещения воды распадались целые города. Постепенно люди научились укрощать реку. Они стали строить крупные оросительные системы, способные обеспечить чистой водой сотни тысяч людей. Благодаря этим каналам посреди пустыни зацвели такие города-оазисы, как Мерв, Хива, Бухара, Самарканд и Коканд.

Как известно, амбиции советских властей не могло удовлетворить рытье нескольких ничтожных канав – целью кремлевских чиновников было создание нового мирового порядка. Природа должна была подчиняться коммунистам, а никак не наоборот! В 1950-х годах к берегам Амударьи подступили первые бульдозеры и экскаваторы. Одновременно с этим в регион направили несколько тысяч человек, каждому из которых выделили по лопате. При новом мировом порядке люди больше не жили для себя и своих семей – они должны были жить для партии, сообщества, общей семьи. От них требовалось посвятить не только мускулы, но и всю жизнь делу построения социалистической империи. Когда в Центральной Азии появились русские, здесь уже в течение двухсот тысяч лет культивировали хлопок, но в ограниченных количествах. Чтобы простимулировать рост хлопкового производства, русские предоставили земли всем крестьянам, которые хотели выращивать хлопок. Хлопковым саженцам, прижившимся в Центральной Азии, пришли на смену американские, из которых получался более чистый и прочный текстиль. Хлопок постепенно обогнал другие отрасли промышленности, что привело к тому, что жители Центральной Азии, которые на протяжении многих лет чувствовали свою самодостаточность, выращивая зерновые, фрукты и овощи, неожиданно приобрели зависимость от импорта пищевых продуктов из России. Во время Первой мировой войны в 1916 г. местное население подняло волну протеста против колониальных хозяев с севера, сочтя несправедливым тот факт, что, вынужденные выращивать на своих полях хлопок, сами они страдали от голода. И вдобавок ко всему их обязывали продавать хлопок по искусственно низким ценам, установленным царем!

Когда к власти пришли большевики, ситуация ухудшилась. Коммунисты мечтали превратить Советский Союз в крупнейший в мире производитель хлопка. Три четверти советского хлопка выращивались в Узбекистане, наиболее подходящем для этой цели по климату и численности населения. Почти во всех узбекских колхозах выращивали хлопок. Финиковые и арбузные плантации, пшеничные и цветочные поля были в мгновение ока уничтожены и засажены американскими хлопковыми саженцами. Повсюду, куда ни бросишь взгляд, вокруг нас произрастал хлопок – километры коротких коричневых штаммов, которые в период урожая становились похожими на спустившиеся на землю облака.

Более 90 % хлопка из Средней Азии переправлялось в Россию для дальнейшей обработки. Цена по-прежнему была ниже рыночной, в результате чего лишь немногим узбекским колхозам удавалось сводить концы со концами. На протяжении всего советского периода Узбекистан продолжал зависеть от северных субсидий, причем не только денежных, но и в виде мяса, молочных продуктов, пшеницы, фруктов и овощей.

Фантазии коммунистов простирались и на обширные пустынные районы, которые они также грезили превратить в хлопковые плантации, а во времена Леонида Брежнева (о предпринимательских качествах которого лучше умолчать) это стало реальностью. С помощью бульдозеров, экскаваторов и, по большей части, человеческих мускулов было прорыто несколько тысяч километров каналов. Всего за 20 лет, с 1965 по 1985 год, количество гектаров пахотных угодий в Узбекистане практически удвоилось. Целые реки повернули вспять, направив их на хлопковые поля. Разлившись по округе, речная вода размыла грунт. Под безжизненной пустынной почвой находились залежи соляных пород. По мере того как в них стала проникать вода, соль пришла в движение и вышла на поверхность. Почва покрылась тонким слоем белых кристаллов, которые ветер разнес по всей территории, так что люди стали дышать солью. Чтобы продолжать производство хлопка в бесплодной земле, из года в год стали применять химические удобрения и пестициды. Пролетая над деревнями, самолеты и вертолеты распыляли яд над полями, огородами и детскими площадками. В среднем на каждый гектар выпадало от 20 до 25 кг токсичных пестицидов, что в среднем в семь раз больше, чем по всему Советскому Союзу. Ситуация с распространением удобрений была еще более суровой: каждый хлопчатник получал в 50 раз больше необходимой дозы.