Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 72

– Не думаю, что смогу съесть столько масла, – шепчу я.

Молодая женщина только смеется. В комнате она единственная таджичка, на которой нет платка. Она шепотом сообщает мне, что она – лучшая подруга невесты. Сама она не замужем несмотря на то что ей уже 30 лет, но скоро наступит и ее черед, говорит она. Свадьбу назначили на ноябрь. Я ее поздравляю, но она только грустно качает головой.

– Сама я выучилась на медсестру, а у него вообще нет никакого образования, – шепчет она. – После свадьбы я должна буду переехать в Ишкашим в дом свояка.

– Почему бы тебе не остаться с мужем?

– Как только я забеременею, он вернется в Россию.

– Но ведь он будет часто тебя навещать?

Она качает головой.

– Ну тогда, по крайней мере, у тебя будет свобода, – говорю я, пытаясь ее утешить. – Я имею в виду, после того как твой муж уедет в Россию.

Она снова качает головой, порывисто и уверенно.

– За мной будет приглядывать его брат. Я знаю, что мне будет тяжело и одиноко. Моим родителям он не нравится – они считают, что он слишком много пьет. Но у него хороший характер. Он хороший человек. Здесь не так легко найти хорошего мужчину.

– Но почему ты решила выйти замуж за мужчину, который постоянно находится в России?

– Так ведь других здесь нет.

– А ты не можешь тоже переехать в Россию?

– Нет, мы не можем вместе уехать, ведь здесь должен же кто-то оставаться.

В комнату входит юноша, держа в руке стопку полиэтиленовых пакетов. В удивительно короткое время груды мяса и сливочного масла исчезают в мешках. Кроме того, в них исчезает и вся оставленная на коврике еда. Гости поднимаются со своих мест и уходят, держа в каждой руке по пластиковому пакету.

Ранним утром следующего дня повторяется ритуал с такой же обильной пищей и таким же количеством блюд, но уже в другом доме. На этот раз угощают соседи. Когда я там появляюсь во второй половине дня, пир еще в самом разгаре. Нужно должным образом устроить прием для семьи жениха, его одноклассников и коллег. В некоторых киргизских семьях такие пиры могут продолжаться по нескольку недель подряд, каждый раз с участием все новых гостей: друзей, знакомых, старых и новых соседей, близких и дальних родственников. Каждому нужно оказать честь.

Объевшись хлебом, сладостями, пловом, напившись вдоволь зеленого чая, я бухаюсь на сиденье машины. Когда Эргаш заворачивает на M41, Памирское шоссе, направляясь к границе с Киргизстаном, джип поднимает за собой клубы пыли, похожие на хвост. В самой верхней части моего рюкзака лежат четыре пластиковых пакета, доверху заполненные отменной бараниной и свежайшим взбитым маслом.

Плоскогорный запыленный пейзаж прорезает забор – колья двухметровой высоты, расположенные на расстоянии трех метров друг от друга. Между кольями вдоль и поперек протянута колючая проволока тщательно продуманной конструкции, сквозь которую даже лиса не проскользнет. Этот педантичный забор из колючей проволоки простирается на многие тысячи километров. Сколько же трудов было положено на то, чтобы его построить! Кол за колом, метр за метром, 4000 м в высоту, с суровым памирским ветром в спину и застилающей глаза клубящейся пылью пустыни. Самое позорное в том, что, когда в конце 1980-х забор уже построили, было решено создать зону безопасности между Советским Союзом и китайской границей протяженностью в 50 км. За несколько лет до развала Союза советские власти все еще строили для вечности, предметом их болезненной заботы было фиксирование и герметизация каждого метра границы, причем по большей части не для того, чтобы удерживать на расстоянии чужестранцев, а для того, чтобы запирать изнутри свой собственный народ.

Сам внешний вид этого тщательного бастиона безопасности вызывает в памяти одну интересную цитату польского международного журналиста Ричарда Капуша из его крупной работы «Империя»: «Площадь империи составляет более 22 млн км², а ее границы на суше, простираясь на 42 000 км, превышают длину экватора; в тех местах, где это технически возможно, границы защищены плотной сеткой из колючей проволоки […], а так как колючая проволока из-за плохого климата быстро разрушается, то несколько сотен, даже тысяч километров подлежат срочной замене, чтобы никто не смог оттуда выйти. Можно предположить, что значительная часть советских металлургических предприятий заняты изготовлением колючей проволоки. […] Если вы перемножите все это на количество лет существования советской власти, то несложно будет ответить на вопрос о том, почему в магазинах Смоленска или Омска так сложно приобрести мотыгу или молоток, не говоря уже о ножах или ложках: все это из-за дефицита сырья для их производства, ведь все материалы идут на изготовление колючей проволоки. Да и не только это! Тонны проводов нужно перевозить кораблями, поездами, вертолетами, верблюжьими и собачьими упряжками в самые дальние концы империи, в самые недоступные ее уголки, а затем все это выгружать, выкатывать, вырезать и делать сборку. […] Можно легко вообразить себе как проходят звонки из Москвы, адресованные подчиненным по всей стране; эти звонки всегда наполнены бдительностью и никогда не дремлющей заботой, которую можно выразить одним вопросом: у вас теперь достаточно надежное ограждение? Поэтому люди (к счастью, не все) на многие годы бросали строительство домов и больниц, ремонт систем водоснабжения, канализации и электропроводки, которые постоянно трещали по швам. Вместо этого они, и внутри и снаружи, на местном и на государственном уровне, были озабочены только тем, как бы получше оградить свою империю колючей проволокой»^[11].

Теперь из Москвы больше никто не звонит, и забор разваливается на части. В некоторых местах колючая проволока разрезана на куски, в других разбиты и широко распахнуты ворота. По-видимому, власти Таджикистана уже отказались от попыток отваживать пришельцев и удерживать внутри собственный народ. Возможно, во многих отношениях в былые времена, когда из Москвы приходили приказы, сваи и колючая проволока, жизнь была проще. Сейчас страна еще как-то держится благодаря черным заработкам рабочих-мигрантов, которые, кстати, тоже выдает Москва.

Точка таджикской границы в Киргизстане представляла собой настолько скромное зрелище, что сначала мне показалось, будто это очередной контрольно-пропускной пункт. Сонная собака-ищейка для поиска наркотиков равнодушно понюхала колеса нашей машины. Пограничники жили в маленькой хижине, где было место только для четырех двухъярусных кроватей и стола, за которым сидели трое солдат и играли в карты. Увидев меня, они разбудили четвертого, который спустился с верхней койки, оделся и достал две простые тетрадки. Пока молодой солдат аккуратным почерком записывал мои паспортные данные, меня пригласили присесть на краю кровати (в комнате не было ни одного стула) и угостили остывшим чаем.

– Как долго вы здесь? – поинтересовалась я.

– Два года, – мрачно ответил он.

Как только мы перебрались на другую сторону, ландшафт поменялся. Земля вокруг нас была зеленее, а на склонах холмов – краснее. Пики были покрыты сверкающим снегом.