Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 59

Через два-три часа пешей прогулки по узкой тропе мы наконец добрались до Пскона. Сегодня здесь проживает всего 13 семей, однако это не мешает ему оставаться одним из самых крупных кишлаков в долине. Мы плелись между простыми глинобитными домами, пока не подошли к крайнему дому, который принадлежал Саидмуроду, городскому мулле и благотворителю. Сюда стекались люди со всей долины в надежде получить исцеление.

Саидмурод сидел в своей приемной, одноместном номере с большими окнами и великолепным видом на горы, и беседовал с посетителем – пастухом, направлявшимся со своим стадом на юг. Приняв нас довольно гостеприимно, он тотчас провел нас в комнату, где нам было позволено переночевать. Какой бы бедной ни была ягнобская семья, у них всегда есть гостевой дом или хотя бы комната, где можно разместить нежданно нагрянувших гостей. А уж здесь-то, в долине, где нет мобильной связи, домашних телефонов и Интернета, по существу каждый визит нежданный.

47-летний Саидмурод вел степенное, приятное существование. Он вместе со своей семьей были первыми, кто вернулся в Пскон в 1980 г. По возвращении они обнаружили, что единственной постройкой, которая в какой-то степени осталась нетронутой, была конюшня, сераль. Его родители подмели в ней пол и прибрались, чтобы семейство могло там ночевать, пока дом не будет заново отстроен.

– Поговаривают, что если Пскон снесут, то все покинут Ягнобскую долину, – сказал Саидмурод. – Мой отец, ставший впоследствии старостой поселка, чувствовал большую ответственность за то, чтобы вернуться назад. К тому же в Зафарабаде его дела не ничуть не процветали. Оказавшись в теплом, незнакомом климате, они с матерью постоянно болели. Я, мои братья и сестры тоже постоянно болели. Лишь вернувшись сюда, мы перестали болеть.

После смерти родителей Саидмурод взял на себя роль лидера кишлака, став при этом еще муллой и благотворителем. Когда-то у него была многодетная семья, семеро сыновей и две дочери, однако в живых осталось только шестеро: двое сыновей и дочь умерли до того, как им исполнилось пять лет. В этой местности можно услышать немало историй об умерших детях. В Ягнобской долине люди живут без медицинской помощи, без лекарств. Зимой тропы и дороги покрываются снегом, и пробраться сюда никто не может. Единственное, что остается этим людям, когда болеют их дети, – это взывать к Богу. Порой их молитвы бывают услышаны, порой нет. Относительно простая болезнь, такая, как аппендицит, может означать смерть как для ребенка, так и для взрослого. После наступления болей в животе они начинают подсчет дней. Однако бывает, все обходится.

– Здесь, в долине, мы существуем как в VIII веке. Жизнь у нас тяжелая, но мы счастливы, – делится Саидмурод.

Мы с Мукимом пошли прогуляться по кишлаку до наступления темноты. Выйдя из дома, мы столкнулись с двумя сестрами, 46-летней Бибинасаб и 28-летней Нарсимох. Бибинасаб была замужем за братом Нарсимох, и после того, как Нарсимох развелась со своим мужем, она переехала к ним жить. Они стояли рядом с кучкой навоза, который женщины деревни собирают у домашних животных, а затем складывают в горки и сушат, чтобы можно было использовать их как топливо. Обе были одеты в яркие платья свободного покроя и широкие шаровары. Из-под полинявших шарфов выглядывали длинные распущенные волосы.

– Здесь у нас тяжелая жизнь, – сказала Бибинасаб и захихикала. У нее были большие карие глаза в обрамлении тонкой сеточки морщин. – Но мы здесь родились, поэтому уже привыкли.

Детей у Бибинасаб не было. После замужества у нее родился сын, но умер еще в детском возрасте. Через несколько лет после смерти сына муж взял себе вторую жену.

– Ну а вы как на это отреагировали? – спросила я, пока Муким переводил. В кишлаке говорили только по-ягнобски, но в процессе общения с пастухами и приезжими женщины сумели выучить таджикский.

– Разумеется, я была согласна с его решением, – подтвердила она, снова хихикнув.

– Она была моложе вас?

– Да, думаю, лет на десять, но не уверена. В школу я никогда не ходила, поэтому с точностью сказать не могу. – Она подавила еще один смешок. – Но муж любил нас обеих одинаково, не делая никаких различий. И мы с его новой женой неплохо ладили между собой, проблем никогда не было. Я занималась приготовлением еды, за стол мы всегда вместе садились.

– А что делала другая жена, пока вы готовили еду?

– Она прибиралась в конюшне, – сказала Бибинасаб, снова пытаясь сдержать смешок. – Через несколько лет она устала здесь жить и уехала, чтобы найти себе другого мужа. Ей было здесь тяжело, к такому она не привыкла. Детей у нее не было, потому что она принимала противозачаточные, поэтому, в общем, неплохо, что она уехала.

Сославшись на занятость, обе женщины извинились и пошли в амбар доить коров. Однако они оставили дверь открытой, чтобы мы могли продолжать разговор, пока они работают.

У Нарсимох детей не было. В 15 лет она уже вышла замуж, но когда ей исполнилось 18, после трех лет брака, когда она была на последних месяцах беременности вторым ребенком, муж отослал ее обратно. Первый сын родился мертвым, следующий умер в трехлетнем возрасте.

Ни я, ни Муким так и не смогли ничего понять из этой истории. Почему муж отослал прочь свою беременную жену?

– Меня отослал не муж, – призналась Нарсимох. – Я уехала потому, что его родители не были ко мне добры и плохо со мной обращались.

– А они пытались вас вернуть?

– Нет, – быстро ответила она. – Они больше никогда не приезжали.

Ее рассказ не особо что-либо нам прояснил, но мы отказались от всяческих попыток что-то понять о семейных взаимоотношениях и историях замужества.

– А вы хотели бы снова выйти замуж?

– О, да! – услышали мы восклицание Нарсимох из амбара. Ее голос почти заглушался энергичным коровьим ревом.

На следующее утро мне разрешили встретиться с женой Саидмурода, Умримох. Когда мы с Мукимом зашли с ней побеседовать, она сидела на насыпи рядом с кухней и пила чай, окруженная со всех сторон детьми подруги и своими собственными.

– Ох-ох-ох, как все сложно, как все сложно в Ягнобе! – воскликнула она с легким смешком, когда я поинтересовалась о ее жизни в долине.

У нее был легкий, девичий голос, живые глаза и улыбка, освещавшая все лицо. Она кормила грудью младшую дочь, которой можно было дать около года. Рядом с ними сидел счастливый мальчик лет трех-четырех, весь в соплях. Умримох родилась в Зафарабаде в 1972 г., а в возрасте 16 лет вышла замуж за Саидмурода. Теперь ей стукнуло сорок один.

– У нас нет ни одной приличной печки, обогреваемся навозом. Чувствуете, как воняет? – рассмеялась Умримох. – Посмотрите мою одежду, какая грязная! – Она поднялась, демонстрируя свое заношенное по краям, полинявшее от грязи, ветхое цветастое ситцевое платье.

– Может, вам было бы лучше вернуться в Зафарабад? – спросила я.

Муким перевел.

– Жизнь в Зафарабаде, конечно, лучше чем здесь, – ответила она. – Но у меня нет денег. Для нас там также и работы нет. Я ведь безграмотная, едва умею читать и писать. Нам здесь лучше.