Елизавета Петровна - читать онлайн книгу. Автор: Константин Писаренко cтр.№ 43

Трагедия Виноградова красноречиво свидетельствует о том, что Елизавета Петровна не признавала его создателем русского фарфора — иначе бы отблагодарила щедро и без проволочек. А Владыкина? За четыре года ни разу не вспомнила о нем. Тоже считала, что не заслужил, или пребывала в заблуждении? Соратники уведомили ее, что хорошо наградили переводчика. Какой была награда, государыня выяснила позднее, зимой 1753 года, и 20 февраля через П. И. Шувалова известила сенаторов, что упрятанный ими за Урал Владыкин будет директором шестого китайского каравана. Так Елизавета Петровна отблагодарила русского разведчика за помощь в создании русского фарфора.

Бюрократическая машина моментально развернулась в сторону царского избранника. Курьер Николай Обутков помчался в Оренбург, и уже 12 марта Владыкин выехал в Москву. 25 мая Сенат по высочайшей воле присвоил новому директору чин коллежского асессора и тут же назначил его заместителем Ивана Быкова. Китайцы не ожидали увидеть во главе каравана человека, знавшего едва ли не всю подноготную китайского двора и потому действовавшего жестко и уверенно. Впоследствии они не постеснялись открыто заявить свое недовольство: «Наши министры сначала ошиблись, что ваших учеников здесь оставили. Не думали де тово, чтоб вас в болшия ранги производить станут. Но думали де, что толко будите переводчиками».

Умиротворить китайских министров сумел уже следующий российский посланник, профессиональный дипломат В. Ф. Братищев, приехавший в резиденцию богдыхана «под имянем куриера» осенью 1757 года. Владыкин же, прожив в Пекине с 23 декабря 1754 года по 4 июня 1755-го, спустя еще год вернулся с товаром в Санкт-Петербург, где на правах члена особой комиссии организовывал распродажу привезенных из Китая товаров на аукционах, длившихся с июня по ноябрь 1756-го. По окончании торгов с разрешения Сената Алексей Матвеевич в марте 1757 года отправился с закадычным другом в Москву и там, в Сибирском приказе, до июля 1759-го подводил баланс по счетам каравана, после чего оба на полгода уединились в фамильных имениях: Владыкин — в пензенской Липовке, Быков — в ярославском Каплине .

Предпоследняя кампания Войны за австрийское наследство (1740–1748), длившаяся с апреля по сентябрь 1747 года, оказалась крайне неудачной для Франции. План быстрой победы над англо-австрийской коалицией посредством выведения из игры богатой Голландии, де-юре нейтральной, а де-факто активно ей помогавшей, цели не достиг. Голландцев не испугала перспектива военного столкновения с могущественным соседним королевством, а французские маршалы не сумели в течение полугода разгромить противника и, прорвавшись к Гааге и Амстердаму, принудить Генеральные штаты и штатгальтера Вильгельма IV к миру на условиях версальского двора. Но главное — к осени 1747 года стало очевидно, что оба лагеря выдохлись и не способны самостоятельно завершить конфликт.

Именно в этот момент в ход событий вмешалась Россия, выступив на стороне более слабой стороны — англичан и австрийцев. 19 ноября 1747 года в Санкт-Петербурге британский посол Джон Гиндфорт и голландский посланник Марселиус Шварц подписали с руководителями Иностранной коллегии А. П. Бестужевым и М. И. Воронцовым конвенцию о «перепущении» на два года в распоряжение Англии и Голландии тридцатитысячного вспомогательного российского корпуса. Морские державы обязались платить за помощь 300 тысяч фунтов стерлингов в год, не считая денег на содержание русских солдат. 4 декабря Елизавета Петровна санкционировала отправку корпуса за границу не позднее 31 января 1748 года, назначив главнокомандующим генерал-фельдцейхмейстера Василия Никитича Репнина.

Хотя новость о заключении конвенции долетела до Парижа 20 декабря 1747 года, министры Людовика XV узнали о переговорах задолго до их окончания и, конечно, пытались найти эффективное средство нейтрализации появления русских в центре Европы, которое грозило Франции не просто поражением в войне, но и утратой статуса первой державы континента, принадлежавшего ей со времен Ришелье и Мазарини. Правда, материальных ресурсов для противодействия России уже не было. Спасти мог разве что интеллектуальный козырь. Однако в ближайшем окружении французского короля дипломатических талантов не наблюдалось, о чем свидетельствовали все внешнеполитические инициативы французского правительства с января 1743 года, с кончины кардинала Андре Эркюля де Флёри, бессменно руководившего государством 18 лет и, кстати, сомневавшегося в целесообразности ссоры с Австрией из-за короны германского императора, к чему склонял короля блестящий военный, но посредственный политик маршал Бель-Иль.

Со смертью Флёри французский кабинет потерял единоначалие. Король тяготился ролью политического лидера, и ее попеременно, а то и параллельно играли разные фавориты. Кредит первого советника короля, Шарля Луи Фуке, герцога Бель-Иля, в 1743 году был почти исчерпан. Вакантное место тотчас заняли несколько персон — много повидавший герцог Андре Мориц де Ноайль, близкий друг короля герцог Луи Франсуа де Ришелье и военный министр граф Пьер Марк д’Аржансон. В итоге Франция воевала, не сконцентрировав все силы на одном хорошо продуманном замысле, а распылив их по разным «интересным» проектам. В 1744 году были организованы целых три экспедиции. В феврале партия д’Аржансона попробовала революционизировать Англию высадкой на британское побережье десанта во главе с принцем Карлом Эдуардом, сыном претендента на английский престол Джеймса (Якова) Стюарта. Вследствие непогоды затея провалилась, даже не начавшись, зато привела к объявлению той же весной войны Великобритании и Австрии, с которыми до того французы сражались за интересы Баварии в качестве ауксилиарного, то есть проданного за деньги войска.

Одновременно с якобитским проектом реализовывался итальянский. Маршал Бель-Иль в январе 1744 года сумел выпросить для одного из членов семьи Конти должность главнокомандующего армией, отправляемой против союзного Австрии Пьемонта. Фракция Ноайля выдвинула идею осадить крепости в Австрийских Нидерландах, и молодой король лично возглавил войска, взявшие в июне Менин и Ипр, в июле — Фюрн. Между тем австрийцы в июле форсировали Рейн и, вторгшись в практически незащищенные Эльзас и Лотарингию, устремились к Страсбургу. Для прикрытия этого направления резервов не имелось, и от крупного поражения, а то и разгрома Францию в августе спас Фридрих II, атаковав австрийцев в Богемии.

Ошибки кампаний 1744 года подорвали авторитет герцога Ноайля и подняли кредит графа д’Аржансона. Впрочем, уроки из предыдущих неудач никто не извлек. В следующем году военный министр продолжил дело Ноайля, решив через Фландрию надавить на Голландию и Англию, дабы вывести обе морские державы из войны и остаться один на один с Австрией, ведя в Италии и на Рейне отвлекающие или оборонительные бои. Обозначившийся после победы при Фонтенуа (30 апреля) успех — падение нескольких брабантских крепостей — пресек неожиданное покорение Шотландии в июле — сентябре Карлом Эдуардом Стюартом. Д’Аржансон решил помочь ему захватить Англию, прекратил наступление в Нидерландах, занялся формированием мощных десантных отрядов в Дюнкерке и Кале, а в результате упустил время для полной оккупации Австрийских Нидерландов и дипломатического нажима на Голландию. Пока французы теряли драгоценное время на сколачивание морского десанта, англичане перебросили через Ла-Манш большую часть войск, отбросили шотландцев Стюарта на север и вернули полки во Фландрию. Французский бросок через пролив пришлось отменить.