Опять все трясут головами.
Папа Ханс: Соня? Ты в первую очередь попадаешь под подозрение, ты это понимаешь? Ведь это ты тут вылезала с разговорами о судьбе Спидо.
Соня (принимает разочарованное/несчастное выражение лица): Ханс. Ты же знаешь, что я никогда бы такого не совершила, не предупредив тебя. Я же не хочу развалить нашу компанию, тебе это прекрасно известно. После стольких-то лет.
Папа Ханс: Да, я знаю, но КТО ТОГДА, К ЕБЕНЕ МАТЕРИ! Кто это сделал? А? Это же кто-то из нас.
Соня: Да, должно быть, так.
Симпель: Да… окей, Ханс… да, но чего теперь после драки кулаками махать, и Айзенманн же все разрулил, классно сработал Айзенманн. Можем наплевать и забыть всю заморочку и надеяться, что больше такого не произойдет и что сегодняшний инцидент не будет иметь последствий? А не заниматься спихиванием вины друг на друга?
Папа Ханс: Каким ты вдруг сразу стал до хера толерантным, таким прямо миротворцем, а, Симпель? Ты что ли настучал ему, а? Ну че? Хотел проектик себе смастрячить на этом? СЕМЕЙНАЯ СВАРА, а?
Симпель: Да отвянь, Ханс…
Папа Ханс: А вот не получается отвянуть, когда тут среди нас стукач сидит. (Дальше тоном строгого отца семейства.) Каско!
Каско (вздрагивает): А?.. нее, я понятия не имею, я блин не представляю, кто мог разболтать. Правда. И я, вообще-то, не думаю, что среди нас есть предатель, наверное, все как-то иначе можно объяснить.
Папа Ханс: Конечно, конечно, мы ведь все время от времени что-нибудь неуставное себе позволяем. Так ведь, Типтоп?
Типтоп, уж было поверивший, что совещание так и завершится без единого намека на эпизод на съемках КОКА-ГОЛА КАМПАНИ, опускает глаза.
Типтоп: Ээ, нуу… наверное, так… но я ничего не знаю ни про отца Спидо, ни вообще.
Папа Ханс: Да уж, конечно нет… мы, очевидно, все невинны, вся кодла. И еще, Спидо, мне кажется, ты должен позвонить отцу и сказать, что нам его выступления как-то совсем не в струю. Не особенно-то на пользу ЕБУНТу, я повторяю, не особенно на пользу, чтобы он шлялся здесь взад-вперед во время наших совещаний. Усек, Спидо?
Спидо: …нн… что? …угу, даа…
Папа Ханс: Ладно. Тогда предлагаю совещание считать закрытым.
Настроение у всех подавленное. Лицо папы Ханса выражает глубокую озабоченность. Каско обменивается несколькими словами с ним и с Соней, Соня говорит «мальчик мой» и похлопывает его по щеке. Затем он присоединяется к Типтопу и Мома-Айше, которые направляются в сторону центра. Симпелю с Лонилем по пути с Нафунилем, и они уходят вместе с ним. Спидо так нажрался, что с ним идти не жаждет никто, кроме Лониля, но Лонилю приходится как миленькому отправиться вместе с Симпелем («Лониль, мы уходим, ЛОНИЛЬ! ИДЕМ! Еще увидишься со своим Спидо. Да идем же! Хватит целовать Спидо, Лониль, я больше не намерен ждать», и т. д.). В квартире Соня поправляет ковер и стулья, в беспорядке стоящие по всей гостиной. Папа Ханс ложится отдохнуть. Отметины фломастером на ножках рояля незаметны, поскольку рояль черный. В худшем случае кое-где внизу можно разглядеть, что в некоторых местах лак блестит не так. Менее неприглядных следов вандализма нельзя и желать, если в гостях побывал Лониль.
ЭЙФОРИУМ
(Попозже тем же вечером; с точки зрения Каско)
Я жую жвачку, музыка хорошая, я жую жвачку, ну просто бля до чего хорошая музыка, классная баба, еще одна, и еще, здесь три стоящих бабы, и еще та, с которой танцует Типтоп, она из порно, Типтоп всегда выбирает баб из порно, Мома-Айша просто прелесть, Симпель ни хрена не понимает, какое сокровище ему досталось, ну и брюки у нее, ё-моё, в жизни не видел таких тесных, ну Мома-Айша и сильна трясти попой, по-африкански, я жую, попа Мома-Айши трясется на танцполе, я не в состоянии отвести глаз от ее попы, когда она вот так ею трясет, да другие здесь и не умеют так, она трясет своей попой перед писькой одного из парней на танцполе, ах ты черт, Мома-Айша общается попой, Мома-Айша разговаривает при помощи задницы, ей-богу, если на меня посмотреть, я будто изваян в камне, в зеркало если посмотреть, то я, черт меня дери, будто всегда здесь стоял, от этого взгляда не скроешься, хрен, шмыгаю снег на крышке унитаза, слышу, как в соседней кабинке заправляет трубу Типтоп, мой костюм на вид будто стальной, я танцую позади красивой задницы, задница хочет меня, никакого сомнения, я ухватываюсь за нее, и она подтягивается ко мне, теперь мои бедра управляют движениями незнакомой попы, вперед — назад, из стороны в сторону, при этом мои бедра обращаются к этой попе, рассказывают, какие движения она должна выполнить, и попа слушается, я пью спиртное, Типтоп чего-то много мне говорит, я ужасно люблю Типтопа, я хлопаю его по плечу, он говорит массу забавных вещей, Типтоп чертовски клево выглядит, глаза немного диковатые, ну и черт с ним. Мома-Айша все трясет попой, она вот точь-в-точь негритянка из музыкального видео, точно, такая и есть, черт меня раздери, Мома-Айша просто классная, я выхожу на танцпол и подсовываюсь к ней своим членом, пусть перед ним трясет попой, когда она видит, что это я, она улыбается мне, трется своей попой вверх-вниз по моей ширинке, мы стоим с Типтопом и пьем спиртное, мы подзаряжаемся каждый в своей кабинке, музыка, черт меня раздери, еще лучше чем раньше, я танцую позади новой попы, Типтоп танцует впереди, попа еще лучше на этот раз, я смотрю на попу и жую в ритм с музыкой, но в два раза быстрее, музыка до хрена громкая, я ощущаю ее в ляжках и в паху, попа здорово крепко прижимается к моему члену и трется об него, попа нацелилась на меня, никакого сомнения, владелица попы наклоняется вперед, Типтоп наподдает бедрами в сторону ее лица, он смотрит на меня, я улыбаюсь, Типтоп улыбается, это карибская вечеринка, я разговариваю с кем-то, кого не знаю, как зовут, я стучу своим стаканом по стойке и мне наливают еще, передо мной стоит Мома-Айша, ее сиськи вспотели и я кладу палец в щелку между сиськами, она склоняет голову на грудь и засасывает мой палец в рот, до самого конца, я вытаскиваю его и оттягиваю вырез ее платья, заглядываю в него, у нее пот на животе, она прижимается ко мне и я засовываю язык глубоко в ее рот, она сосет мой язык, я обвиваю ее рукой и залезаю сзади ей между ног, я разговариваю с Типтопом, он кричит что-то о том, что совещание прошло клево, я киваю и улыбаюсь ему, я допиваю свой напиток и жую кусочек льда, мы с Типтопом говорим друг другу забавные вещи, я вижу, что Типтоп тоже жует, я вижу пару шлюх в тесных платьях на танцполе, зубы у Типтопа белые как мел, челюсти так и ходят, Мома-Айша снова подходит к нам и заказывает напиток, она укладывает попу прямо в пах Типтопу, Типтоп водит пальцем вверх-вниз по щели между ее ягодицами, я разговариваю с бабой, у которой большие сиськи, она потеет и хочет меня, никакого сомнения, я разговариваю с мужиком, которого не знаю, он говорит медленнее, чем я и т. д.
Типтоп, Мома-Айша и Каско начинают с Бангладеш Инк., затем идут в ЭКС-ОФФ, и в ЭВЕР и в ЛОКАУТ и ЛУП и ПАНДЕМОНИУМ, пока, наконец, не оказываются дома у одной из самых клевых девах из ЛУП и ее подруги. В квартире две спальни плюс гостиная с диваном. Каско три четверти часа трахает Мома-Айшу на черном кожаном диване в гостиной, без эякуляции. Типтоп то трахает или сосет девах из ЛУП, то они его; в доме держат снег, так что Типтоп завелся почти на всю ночь. А Каско, после того как Мома-Айша приняла два колпачка «буратины», найденного в ванной, и уехала домой, смотрит телевизор. Каско убавляет звук на телевизоре, чтобы слышать Типтопа и обеих хозяек.