Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - читать онлайн книгу. Автор: Валери Плейм Уилсон cтр.№ 59

В течение последующих нескольких дней и недель мне казалось, что я живу под водой: я едва слышала голоса людей, обращавшихся ко мне. Разумеется, было очень приятно принимать поздравления от друзей, близких и всех, кто переживал за нас (в том числе и совсем незнакомых людей). Радовало и то, что Джо вновь стали везде приглашать читать лекции и выступать перед публикой. Вот только стабильности в нашей жизни не прибавилось. Как-то раз (дело было примерно через неделю после пресс-конференции) рано утром я пошла на работу и встретила во дворе Тревора: он ждал, когда его отвезут в школу, и пока что играл в футбол. Я поцеловала его, мы немного покидали мячик. Потом я попрощалась с сыном, взяла сумку и направилась к машине — и вдруг краем глаза заметила фотографа на противоположной стороне улицы. Объектив его камеры был направлен на нас. Материнский инстинкт велел мне немедленно наброситься на папарацци, повалить его на землю и вытащить пленку из фотоаппарата. Но я сдержалась — схватила Тревора и отнесла в дом. Меня трясло от ярости.

Я думала, что после предъявления обвинений мы сможем вздохнуть с облегчением, но, видимо, ошибалась. В очередной раз я была готова воскликнуть вслед за Дороти Паркер: «Ну кому еще там неймется?» ^[50] 5 ноября армейский генерал в оставке Пол Валлели выступил со скандальным заявлением, обвинив Джо в том, что он случайно разгласил информацию о моей работе в ЦРУ за год до публикации Новака. Валлели сказал, что лично был тому свидетелем в фойе студии «Фокс ньюс». Генерал добавил, что не только обсуждал эту тему с Уилсоном, но и неоднократно видел его с супругой на различных праздниках и мероприятиях в Вашингтоне и посол всегда представлял ее всем как сотрудника ЦРУ. «Все давным-давно были в курсе того, чем занимается миссис Уилсон, — подчеркнул он, — Она ведь столько лет подряд блистала на всех вашингтонских раутах. Удивительно, как Джо Уилсону удалось раздуть такой скандал на пустом месте». Я была в шоке. Как мог генерал армии, человек долга и чести, так бессовестно лгать? Джо публично опроверг слова Валлели, отметив, что никогда и никому не говорил, где я работаю: ни сенаторам, ни друзьям, ни даже собственному брату. Как он мог сообщить об этом абсолютно незнакомому человеку? Полный абсурд! После этого генерал начал юлить и изворачиваться, а потом, получив письмо от нашего адвоката, составленное в довольно решительных выражениях, вообще перестал показываться на публике. Люди вроде него заслуживают лишь презрения, — к сожалению, как мы успели неоднократно убедиться, таких отнюдь не мало.

В том же месяце нам был нанесен очередной удар. 14 ноября Боб Вудворд, известный со времен Уотергейта репортер и весьма плодовитый писатель, показал под присягой, что некий высокопоставленный чиновник из администрации (не Либби) рассказал ему обо мне и моей работе в ЦРУ почти за месяц до выхода статьи Новака в июле 2003 года. В интервью газете «Вашингтон пост», где Вудворд формально занимал должность заместителя старшего редактора, он заявил, что не верит, будто информация обо мне «была секретной и имела отношение к государственной безопасности». Эти сведения повлияли на ход дела, и адвокаты Либби поспешили заявить, что с учетом показаний Вудворда обвинение против их клиента не имеет под собой никаких оснований. По-видимому, журналист ранее не хотел сообщать о происшедшем ответственному редактору «Вашингтон пост», потому что боялся получить повестку от специального прокурора. Впоследствии он извинился перед своим коллегой за то, что не признался во всем раньше. «Я объяснил ему, что не хотел раскрывать свои источники информации. Это ведь самое главное в подобных делах, — отметил Вудворд в интервью. — Я залег на дно, ведь я умею надежно хранить секреты. Меньше всего на свете мне хотелось получить повестку в суд». Узнав о запоздалом признании Вудворда, я разочаровалась в нем: ведь он в первую очередь повел себя как журналист, а о своем долге гражданина вспомнил лишь тогда, когда его источник выдал его специальному прокурору. Как написал Дэвид Корн в блоге журнала «Нейшн», «печальнее всего то, что в течение долгого времени Вудворд, участвуя в различных передачах на радио и телевидении, опровергал необходимость проведения расследования, критиковал действия Фицджеральда и при этом умалчивал о собственном интересе в этом деле, ведь опасность разоблачения грозила и его источнику информации». Скажем так, Вудворд показал себя не с лучшей стороны.

Пришло время обдумать дальнейшие планы и решить, что теперь делать. В течение ХХХХХХХХХХХ я с удовольствием несла службу в ЦРУ, но отныне уже не могла работать секретным агентом, а ведь именно этому я училась и именно это мне нравилось больше всего. Моя карьера рухнула из-за чужой глупости и политических интриг — при одной мысли об этом я приходила в бешенство. Если я уйду в отставку, то потеряю скромное, но стабильное правительственное жалованье. Этот фактор следовало принять во внимание особенно сейчас, когда консалтинговая фирма Джо переживала далеко не лучшие времена. На что я способна? Какую еще работу смогу выполнять? Несмотря на глубокое разочарование в ЦРУ и коллегах после всего происшедшего, расстаться с «дружной семьей», какой для меня стала Контора, было непросто. Но стоило мне отказаться от мысли об уходе, как воображение начинало рисовать, как я и в пятьдесят лет буду продолжать сидеть все за тем же столом, который к тому времени успеет зарасти плесенью и паутиной. В конце концов я решила, что я не из тех, кого может устрашить туманное будущее. Я, пожалуй, подожду до ХХХХХХХХХХ в январе 2006 года, а потом уволюсь. Все это, конечно, грустно, но уж лучше уйти на своих условиях. Когда я в конце концов подала заявление об увольнении, моя начальница ХХХХХ принялась упрашивать меня еще раз все обдумать, но, несмотря на мое уважение к ней и веру в наше общее дело, я ни на миг не усомнилась в правильности своего решения. Так было лучше для меня и моих близких. Пришло время перелистнуть эту страницу моей жизни.

В последний день коллеги устроили для меня прощальный вечер и пригласили всех друзей, с которыми я много лет проработала в Конторе. В одном из конференц-залов расставили столы и накрыли торжественный обед. Мне дарили цветы, всякие вкусности и трогательные открытки с добрыми и искренними пожеланиями. Я расчувствовалась. Мой уход особенно расстроил молодых коллег, работу которых я курировала. Они понимали, что виной всему политизация разведки и мое дело — лишь один пример из многих. Как и я, они пришли в Контору, исполненные патриотического пыла, а через несколько лет осознали, насколько уязвимы в ситуации, когда политики постоянно вмешиваются в дела разведки и считают мораль и совесть анахронизмами. После обеда я обратилась к собравшимся коллегам с речью. Изо всех сил стараясь сохранять самообладание, я сказала, что искренне верю в необходимость сохранения независимого статуса разведывательного ведомства и его защиты от политизации. Наша миссия борьбы с распространением оружия массового уничтожения (и борьбы с терроризмом) слишком важна для национальной безопасности. Пока я говорила, многие кивали и улыбались — в этом зале у меня хватало единомышленников.

Если честно, я не знала, как жить дальше после увольнения. В сложившихся обстоятельствах меня больше всего радовало то, что наш брак не только выстоял и вынес все испытания, но и укрепился. Мы стали одной командой — мы научились думать и нести ответственность не только за себя, но и за всю нашу семью. Враги многого нас лишили, но им не удалось разрушить наши с Джо отношения. Мы по-прежнему любили свою страну и были преданы друг другу. Теперь у нас впервые появилась возможность жить там, где хотим, и заниматься чем угодно — ограничения государственной службы больше не действовали. Мы решили, что каждый из нас отныне может предложить на рассмотрение переезд в любое место, — автоматического вето больше не существовало. Теперь мы с Джо часто обсуждали наши планы и без страха смотрели в будущее. Мы вновь почувствовали себя хозяевами собственной судьбы: все в наших руках. Беседуя о том, что для нас действительно важно, мы учились ценить друг друга и дорожить своей семьей. Все словно начиналось с чистого листа.