Остальные ездоки разлетелись по земле. В воздухе стояли крики и пыль. Мотоциклист, оказавшийся справа от меня, лежал неподвижно, его рука застряла в акселераторе, а шея неестественно изогнулась. Я даже не стала проверять у него пульс — знала, что это бесполезно. Высвободила его руку и опустила колеса мотоцикла на землю. Мое сердце бешено колотилось. Еще немного — и вырвется из груди.
Впрочем, на ногах была не я одна. Уцелело еще человек десять. Все они ехали в задних рядах.
Мы инстинктивно сбились в кучу. Самолеты исчезли, зато вновь появился вертолет.
А что стало с замыкающим мотоциклом?
Вертолет открыл огонь. На нас посыпались комья земли. Пилот что-то кричал, но я ничего не слышала — шлем заглушал все звуки.
Да мне и не важны были слова.
Уже был виден транспортный путь, по которому длинной серой змеей тащился поезд. Над крышами Рыбачьего городка тянулось множество нелегальных проводов. Благодаря им вертолеты не совались в городок. Нужно пересечь транспортный путь, тогда я буду в безопасности.
В безопасности?
Один из моих спутников, видимо, подумал точно так же и кинулся вперед. Вертолет уже через сто метров накинул на него сеть и поднял в воздух. Рука несчастного болталась, словно сломанная ветка.
Нам оставалось лишь одно — сгрудиться поплотнее.
Вертолет снова начал стрелять, но я была к этому готова. Вновь вскочив на мотоцикл, вылетела на вершину гребня и перемахнула траншею. Взмыла в воздух, словно птица.
Остальные последовали моему примеру. Двое провалились, но остальные тоже оказались на другой стороне. Теперь мы были намного ближе к линии. Мне уже казалось, что я ощущаю вкус морской соли.
В сердце затеплилась надежда. Но в этот момент появились еще два вертолета. Они летели на одной линии, и между ними вроде бы был натянут трос.
Меня охватила тревога. Я указала ближайшему из своих спутников на вертолеты. Когда их заметили все, серебристые машины летели уже совсем низко над землей. Они напоминали уродливых ос. Свихнувшихся ос, зачем-то связанных веревкой.
Вскоре эта веревка упала вниз и оказалась огромной сетью. Нас собирались поймать всех скопом!
Я выругалась и попросила у великого Вомбата новый мотоцикл.
Но разве это поможет?
Вертолеты неумолимо приближались.
Я затаила дыхание, обдумывая дальнейшие действия.
Но ничего не приходило в голову, только лезли мысли о том, какая тюрьма в Вива. И будут ли там кормить концентратами?
Мотоциклисты кинулись врассыпную. Я ринулась сперва на север, потом начала лихорадочно петлять. Но третий вертолет начал охотиться за мной. И мне на секунду стало жалко себя.
Почему ему подвернулась именно я?
Рельсы буквально заворожили меня. Если сейчас затормозить, то попадешься в сеть. А если не сбавлять скорости, то можно попасть под поезд.
Выбор невелик.
Но путь был совсем близко. Я не отступлю. Не сяду в тюрьму. Не допущу, чтобы Джеймон улыбался своей змеиной улыбкой, когда услышит о случившемся.
Чтобы Перриш попала за решетку? Ни за что!
Выбор был сделан.
Всегда кажется, что можно предусмотреть все до конца, поступать мудро до последнего момента… Но вдруг появился серый поезд, а с неба одновременно упала сеть. Я просто закрыла глаза.
Глава одиннадцатая
Когда я открыла их, все было спокойно. Я оказалась на противоположной стороне, но без мотоцикла, который остался на рельсах.
Если бы я не закрыла глаза, то этого бы не случилось.
Но я второй раз за этот день извалялась в грязи. И мир стал черным.
* * *
Разобравшись в обстановке, я прежде всего почувствовала облегчение. Слава Вомбату, мой шлем был все еще на мне. Но мотоцикл погиб, и мне теперь всю жизнь не расплатиться с Тисом.
И только потом я обратила внимание на пульсирующую боль, разливавшуюся по всей спине и заканчивающуюся в голове. Стоило только пошевелиться, ее пальцы протянулись к плечам. А когда я попробовала вздохнуть, легкие запылали.
Одна за другой пронеслись в голове страшные мысли — я парализована, больше не смогу бегать. Не смогу бегать!
Я взяла волю в кулак и заставила себя пошевелить руками и ногами. Кто-то коснулся моего плеча, и по всему телу прокатилась новая волна боли.
— Не надо, — прошептала я. — Пожалуйста, не надо.
Меня легко подняли на руки, как будто я ничего не весила. Я понимала, что это невозможно — ведь во мне целых девяносто килограммов.
Но из-за боли мне сейчас было ни до чего.
С меня сняли шлем. Причем очень осторожно.
Что-то холодное коснулось моего бедра, и боль неожиданно прекратилась…
* * *
Постепенно ко мне вернулось зрение. Я находилась в полутемной хижине. Здесь пахло вяленой рыбой. Надо мной тянулся какой-то тент.
— Обезболивающее будет действовать недолго, — произнес знакомый голос. — Но я знаю одного врача в Вива. Отвезу тебя к ней. Кажется, у тебя сломано несколько ребер и вывихнуто плечо. Какой эффектный был прыжок!
Я повернула голову с невероятным усилием и воскликнула:
— Это ты!
Передо мной стоял улыбающийся Дарк. Его зубы сверкали, словно у фотомодели. Интересно, как можно этого добиться, сидя на концентратах?
— У меня кое-какие дела в Вива, — продолжал он, как будто меня это интересовало. — На твое счастье, мне нужно попасть туда как можно быстрее.
Ничего себе счастье! Я бы назвала это совсем по-другому.
— А кто же будет сидеть с детьми? — прошептала я.
— Весьма остроумно. — Он дернул меня за одежду.
Я вдруг поняла, что с одного бока обнажена от бедра до пятки. Даже защитная паутина в этом месте лопнула.
— Твоя одежда и так изорвалась, — объяснил Дарк. — К тому же мне пришлось вкатить тебе максимальную дозу. А сюда колоть удобнее всего.
Я автоматически прикрылась, стараясь одновременно натянуть паутину.
— Не двигайся! — воскликнул Дарк. — Лекарство глушит боль, но не забывай, что у тебя сломаны, наверное, почти все ребра. Точно не знаю, сколько. Пообещай, что будешь лежать спокойно, тогда я отвезу тебя к врачу.
— Как же мы туда попадем? — спросила я. — На «скорой»?
— Ага, — ответил он и вышел.
Да уж, не надо шутить над тем, о чем понятия не имеешь.
* * *
Я лежала в хижине совершенно одна, то приходя в сознание, то теряя его. Один раз, открыв глаза, я увидела лицо какой-то женщины, очень загорелой и тощей, выглядевшей несчастной. Ее волосы были собраны в тугой сальный пучок. Я хотела поблагодарить ее за приют, но язык не слушался.