Вероника Спидвелл. Опасное предприятие - читать онлайн книгу. Автор: Деанна Рэйборн cтр.№ 44

– Потому что она не верит, что он виновен. Ведь есть же здесь место сомнению? – предположила я.

– Сомнению? – Ее серые глаза смотрели очень сурово. – Для вас это просто теория, фигурки, которые двигаются по доске с черными и белыми квадратами, отвлеченное упражнение, тренировка ума и изобретательности. Но на кону жизни, жизни реальных людей, ничего для вас не значащих. – Она была настолько напряжена, что казалось, если тронуть ее пальцем, она рассыплется на кусочки.

– Мисс Толбот, – сказал Стокер, спускаясь с возвышения, – если вы знаете хоть что-то, что может нам помочь…

– Я ничего не знаю! – закричала она. – Но правосудие признало его виновным. Кто мы такие, чтобы сомневаться в их правоте?

– Правосудие нередко ошибается, – сказала я ей. – Почему вы уверены, что Майлз Рамсфорт виновен?

Она сжала губы и ничего не ответила.

– Мисс Толбот, что вы знаете? – опять спросил Стокер.

Она расправила юбку и подвернула манжеты с раздражающей тщательностью.

– Я знаю, что правосудие признало Майлза Рамсфорта виновным и приговорило к повешению. И никто ни на земле, ни на небе не может этому помешать.

Она взяла уголь твердой рукой.

– Мистер Темплтон-Вейн, пожалуйста, займите свое место.

Стокер посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом, а потом сделал то, о чем она просила. Он бросил на меня быстрый взгляд, а я коротко покачала головой. Не было смысла продолжать эту беседу. Момент был упущен.

Я пошла к двери.

– Не хочу мешать вашему процессу. Оставлю вас одних.

– Хорошо, – сказала она. Не успела я еще закрыть за собой дверь, как она уже повернулась ко мне спиной. Я прислонилась к стене и несколько минут стояла, тяжело дыша; наконец я взяла себя в руки.

Стараясь не шуметь, я быстро направилась в комнату Гилкриста. Осторожно постучалась, но не получила ответа. Затаив дыхание, я толкнула дверь и проскользнула внутрь. Окна не были занавешены, и комнату заливал приятный свет, в длинных лучах кружились пылинки. Это помещение, очевидно, всячески сопротивлялось рукам горничной, и я подумала, не Черри ли досталась участь прибирать здесь. На незастеленной кровати в углу безошибочно угадывались следы недавних бурных занятий. До меня донесся соленый запах пота и кое-чего более интимного, и я заметила темную влажную полоску на белой простыне. С отвращением сморщившись, я начала медленно обходить комнату; оставив без внимания большое собрание полотен, я приблизилась к скромной книжной полке. Там было всего несколько книг, все – по искусству, как я выяснила, перебрав их одну за другой и быстро пролистав страницы. Поставив на место последнюю книгу, я услышала скрип половицы, обернулась и с бьющимся сердцем поняла, что в комнате не одна. В дверях стоял крупный мужчина; он молчал, а лицо его было в тени, и я не сразу поняла, что это Гилкрист. Кажется, он не собирался входить и словно размышлял, как поступить дальше.

Я всегда считала, что лучшая защита – это нападение, а потому вступила в разговор первой.

– Мистер Гилкрист, полагаю? Ну да, конечно. Мы с вами встречались внизу, в холле, недавно, во время приема, но сомневаюсь, что вы что-то помните об этом. Надеюсь, вы простите мне мое вторжение, но я совершенно заблудилась. А это ваша комната? – Я распахнула глаза с невинным видом и протянула ему руку. Она надолго повисла в воздухе между нами, но наконец он пожал ее, будто против воли. Он стиснул мою руку в своей горячей и влажной ладони.

– Мисс Спидвелл, не так ли? Какая неожиданность, – пробормотал он. Он долго не отпускал мою руку, внимательно глядя мне в глаза. Кажется, он неожиданно принял какое-то решение, потому что вдруг пошел вперед, не выпуская моей руки; затащив меня таким образом в комнату, он закрыл за нами дверь.

– Идите сюда. Хочу вам кое-что показать. – Он указал на картины. – Посмотрите и скажите, что вы о них думаете.

По собранию полотен я поняла, что мистер Гилкрист был исключительно портретистом. Все картины ограничивались строго одной темой: на них изображались женщины по плечи, все одного размера, и почти у всех одинаковые выражения лиц – блаженства и неги. Я подошла к ближайшей работе и рассмотрела ее на свету. На ней была блондинка, немного старше тридцати, как мне показалось, плечи укутаны в волны зеленого шелка, очень идущего к ее карим глазам. На коже играет чуть заметный румянец, вспыхнувший от какого-то напряжения, влажный локон спадает на обнаженное плечо. Не нужно было обладать богатым воображением, чтобы понять, чем она занималась непосредственно перед тем, как была написана картина, и я с осуждением взглянула на художника.

– Право же, мистер Гилкрист, – сказала я с некоторой строгостью в голосе, – я знаю эту даму. Она жена директора Королевского музея естественной истории и крайне уважаемая мать четверых детей.

– Не такая уж уважаемая, – серьезно возразил он.

В притворном гневе я погрозила ему пальцем.

– Не утруждайтесь делать вид, что вы смущены. Я все равно вам не поверю.

По его лицу расползлась улыбка. Это была улыбка ангела, но кого-то из младших, озорника, который мог таскать за локоны Люцифера или тыкать иголкой святого Петра.

– Ну хорошо, да. Я был с ней перед тем, как написал эту картину, дважды.

Я обвела жестом остальные картины.

– И с остальными вы тоже… были? Со всеми?

Он развел руками, изображая невинность.

– Нет, но почти.

Я с возмущением покачала головой, а он серьезно посмотрел на меня.

– Это не моя вина, мисс Спидвелл! Их мужья и отцы платят за то, чтобы я их написал, сделал из них богинь, увековечил на полотне! Если речь о светской красотке, ничего не может быть проще. Она уверена в себе, не сомневается в неотразимости своих чар. Тогда я нахожу в ней какой-то недостаток: говорю, что нос у нее слегка длинноват или подбородок слишком резкий. И вот от уверенности не осталось и следа, она смущена, а раз именно я стал причиной такого состояния, то только я и могу все исправить. Я делаю ей комплимент относительно чего-то, что никто до меня не замечал. У нее может быть ухо в форме раковины, нежное и изящное, или шея изгибается как у лебедя. И вот она уже расцветает.

– А как с дурнушками? – спросила я.

Довольная, ленивая улыбка вновь появилась на его лице.

– С ними еще проще. Они не привыкли к тому, чтобы их красотой восхищались, и сразу заподозрят фальшь, если идти напролом. А потому я убеждаю их, медленно, очень медленно. Говорю, как спокойно чувствую себя рядом с ними, и они расслабляются, потому что расслаблен я. Потом говорю, что никак не могу смешать нужный цвет для глаз, потому что никогда прежде не видел глаза такого цвета. Но постойте! Конечно, видел, – сказал он торжественно. – В игре солнечных лучей на поверхности изумрудного моря, или в пестрой зелени лесной долины, или в густом и шелковистом соболином меху.