Никита слушал во все уши. Ему представился счастливый случай узнать что-то новое об Эдварде от живых свидетелей.
– Да, смеялся иногда. Потому что он был забавный старик. Но зла ему не желал. Никому такого не пожелаешь, чтобы собственные дочери выгнали тебя из дома.
Казалось, кудрявый валлиец был способен на соучастие, однако в его интонации крылась плохо скрываемая двусмысленность. «Темная, похоже, история», – подумал Никита и с невинным видом спросил:
– А что случилось с Эдвардом? Я ничего про него не знаю.
Майк неодобрительно насупился и уткнулся в свой стакан, зато Дилан был определенно рад возможности посплетничать.
– Эдвард когда-то купил этот дом на имя старшей дочери. Не помню точно, как ее звали. Джулия, вроде бы. Поначалу дети часто к нему приезжали, но потом они поругались. По-моему, из-за денег. Несколько лет все было тихо, и вдруг как-то под Рождество Эдвард получил бумагу из суда о том, что он должен освободить дом по требованию владелицы, то есть Джулии. Он пытался что-то предпринять, нанял адвоката, но добился только одного – ему разрешили остаться до пятнадцатого марта. По закону здесь не выселяют из дома зимой. Он тогда сильно болел, несколько раз в течение года лежал в больнице, но это никого не волновало. В начале весны он переехал в отель неподалеку. Был еще низкий сезон, ему дешево сдали комнату. А потом, когда подошло лето, уехал совсем. Вещи практически все бросил. Что-то раздарил, что-то у него растащили.
На этих словах Дилан едва заметно скривился. Видимо, вспомнил об инструментах, которые несколько дней назад ему припомнил Олли.
Через секунду он продолжил как ни в чем не бывало:
– Остальное досталось хозяевам гостиницы, в которой он жил. Говорят, дочери и бывшая жена знали, что у него где-то есть приличные деньги. Пытались отобрать через суд, но не смогли их найти. Старый хитрец был не промах, хорошенько все припрятал. Тогда они забрали дом, в котором он жил.
История Дилана во многом совпала с тем, что Никита слышал от Майка, и с тем, что он видел во сне. Но ее чудовищное окончание заставило его содрогнуться.
«Как же у Деда могли вырасти такие жестокие дети? Или как же сильно он обидел свою семью, что в отместку они так с ним обошлись?» – размышлял он. Приходилось признать, что он все еще не слишком хорошо знал старика.
За домами раздался громкий треск, потом пронзительный свист, и в темном небе над деревней разноцветными шарами взорвался фейерверк. Залп за залпом озарял окрестности. Люди на площади, задрав головы, кричали от восторга и аплодировали. Никита вместе со всеми смотрел на праздничные огни, но радости почему-то не испытывал.
Дождавшись окончания фейерверка, он еще раз условился с Майком по поводу начала работы утром в понедельник, попрощался со всеми и не спеша побрел домой. На душе у него было паршиво. Дома он вынул из кармана телефон и увидел, что от Ольги уже давно пришло сообщение: «Я на дне рождения у Барсика. ЦО».
– Ну вот, а я Барсика не поздравил, – сокрушенно сказал Никита.
Впрочем, позвонить еще было не поздно.
Барсик ответил не сразу. Вокруг него кипело такое веселье, что Никита едва различал слова:
– Привет, француз! Что, продал Отчизну за лягушачью лапку? Хорошо, хоть жена у тебя порядочная – отдувается на родной земле за двоих!
– Привет, Барсик! С днем рожденья! Приезжай в гости – по-другому запоешь. А Родину я отсюда еще больше люблю! –отбрехался Никита. – Что, жена моя у тебя?
– Здесь твоя жена. Позвать?
– Не надо. Сама позвонит, если захочет. – Никита совсем загрустил. – Еще раз с днем рожденья. Будь здоров.
– Погоди, – остановил его Барсик. – Сейчас я в другую комнату уйду.
Захлопнулась дверь, посторонние вопли в телефоне резко стихли.
– Ты чего сквасился? Случилось что?
– Да нет, все нормально. Вроде.
– Так нормально или вроде? Давай, рассказывай, что не так. Ольга твоя тоже не в себе. Позвонила сегодня, поздравила примерно таким же деревянным голосом, как ты сейчас. Еле уговорил, чтобы приехала. Сейчас шампанского махнула – вроде отошла немного. Что у вас стряслось?
– Веришь? Не знаю. Ничего не стряслось. Все вроде хорошо. А все равно паршиво. Оля отказывается ко мне приезжать. Уперлась, как овца, первый раз такое. Алекс бунтует, в Англию ехать не хочет, а хочет быть дизайнером, как выяснилось. Вот ты бы отказался в Англию ехать на его месте?
– Может, и отказался бы, – неожиданно ответил Барсик. – Только сейчас не обо мне речь. Держись, брат. Я попробую с Ольгой поговорить. Она сейчас в правильной кондиции – уже отмякла, но еще не раскисла. А насчет Алекса могу тебя поздравить, самостоятельный парень вырос. Станет дизайнером – возьму на работу. От судьбы не уйдешь, брат.
– Как дела в агентстве? – неожиданно для себя самого спросил Никита.
До последней минуты эта тема была под запретом.
– В целом все нормально, клиент прет, работы навалом. Конечно, совсем другие порядки – мы ж теперь часть корпорации, сам понимаешь…
Барсик помолчал.
– Скучаешь?
– Скучаю, – честно признался Никита. – Стараюсь об этом не думать, но вот сейчас ты спросил, и я понял: скучаю.
– Так возвращайся в строй, Никитос. Замутим что-нибудь новое. Интернет-магазин какой-нибудь или еще что. Идеи есть – только без тебя их тут даже обсудить не с кем.
– Думаешь? – Никита не мог поверить в то, что он правда это слышит.
– Уверен, – ответил Барсик. – Главное, не падай духом. И подумай над тем, что я сказал.
Разговор с Барсиком оставил у Никиты смешанные чувства: в чем-то успокоил, а в чем-то взбудоражил.
Постояв под душем, он с наслаждением заполз в постель. Длинный и насыщенный событиями день остался позади. Впереди его ждала новая непредсказуемая ночь.
Он осторожно пробирался вдоль ухабистой дороги. Густые, высокие кусты вокруг были усыпаны лесными орехами. Никита прежде никогда не видел их в естественных условиях в таком количестве. За его спиной кто-то надсадно сопел. Никита оглянулся и не сразу узнал своего спутника – это оказался старина Эдвард, но очень забавно одетый. Платье до колен, капюшон, кинжал на кожаном ремне, узкие штаны, заправленные в короткие сапоги, – подобную одежду они уже видели на жителях Лантерн прошлой ночью. Никита взглянул на себя: тот же средневековый костюм, на поясе большой кинжал. Сам по себе очередной маскарад его не смущал. Вот только когда и где они успели переодеться?
Никита и Эдвард продолжали медленно красться, периодически останавливались и оглядывались. Судя по предпринимаемым предосторожностям, они выполняли секретную миссию. Во время очередной остановки Никита внимательно присмотрелся к Деду. Взгляд у того был чудной – не испуганный, но какой-то диковатый. Никита заподозрил, что Дед, как и он сам, не понимает, что происходит.