И в печали, и в радости  - читать онлайн книгу. Автор: Марина Макущенко cтр.№ 95

– Ты что? – Юрка сел рядом и пытался заглянуть в лицо. С другой стороны подлетел Миша.

– Тобі не подобається?

– По… до… подобається, Міша. Дуже. Я просто… Я не заслужила этого всего.

Юра обнял меня. Это вызвало только новый всплеск рыданий.

– Юра, я… извини меня, пожалуйста. Извини за все. Мне так жаль.

– Мне тоже жаль.

– Я…

Я собралась с силами, он дал мне салфетку. Я вытерла нос и глаза. Поднять их и посмотреть на него сил не хватило.

– Я все знаю. Ко мне Евгений Макарович приходил и все рассказал.

– Что рассказал?

– Про то, что ты лекарство для меня доставал, и что не хотел работать, и что Миша тут один остался, и про Егора…

Юра вздохнул и встал. Взял чайник, налил в него воды. Включил.

– Ты будешь зеленый чай. Я знаю, ты его не очень любишь, но…

– А тортик она будет? – спросил Миша у папы. – Будеш?

– Не знаю, Мішутка. Як тато скаже.

– Немножко. Несколько ложечек.

Нужно было успокоиться, я знала. Нельзя было выяснять отношения при Мише. Хватит того, что я его обрекла на одиночество, вернулась и испугала слезами. Они так готовились!

– Какие красивые розы. Белые, мои любимые. Міша, ти обирав?

– Так! Ну взагалі тато… Але я йому радив.

– Дуже гарні. Дякую.

На самом деле Юра выделил мне аж одну ложку, хотя торт был фруктовым и я могла себе позволить больше, но… я и не хотела. Мы выпили чаю, потом вместе пошли в детскую. Юра читал нам сказку. Миша уснул.

– Пойдем. – Он подал мне руку и, не выпуская ее, довел меня до ванной. Посадил на пуф в коридоре.

– Там уже готова твоя пижама. Иди, собирайся ко сну. Ты слишком много ходишь и бодрствуешь. Тебе сейчас нужно спать больше, чем Мише.

– Юра, я…

– Давай так, – он присел напротив меня на корточки. – Я скажу: я не хотел, чтобы ты это знала. Учитывая, как ты общаешься со всеми в больнице, это было бы возможным. Я предупредил Валю и ребят, чтобы они держали язык за зубами. Конечно, еще Егор, но вряд ли ты искала бы встреч с ним…

– Не искала бы! Я… я не хотела к нему ехать!

Он держал паузу.

– Я не планировала с ним уезжать, я просто… Ко мне подошла Зоя из отдела кадров, и сказала несколько неприятных вещей. О нас с тобой. Я хотела исчезнуть оттуда, а он… Я замечталась и не заметила, как он свернул с дороги. Это было очень глупо с моей стороны! Очень! Прости, пожалуйста.

– Люди могут еще что-то сказать… Люди могут разное говорить и делать. И что, ты будешь прыгать на шею каждому, кто покажется тебе способом от меня избавиться?

– Нет. Не знаю… Я не хочу уже ничего обещать. Я только могу сказать, что сейчас…

– Я тебе сам скажу: сейчас ты не должна испытывать никакого чувства вины передо мной, и я не хочу, чтобы ты… Блин, вот какого черта он вмешался?! Старый дурак! Теперь ты будешь думать, что должна мне! Так вот: нет! Ничего ты мне не должна. Я это делал для себя. Для Миши.

Он сел на пол и обнял голову руками.

– Я так боялся, что потеряю тебя. Мне сейчас уже не до самообороны. Я виноват перед тобой. Ты права была, когда высказывала это.

– Нет!

– Да, и не говори, что бредила. Ты много бредила и говорила…

– Что я тебе такого наговорила? Это были сны! Что я тебе сказала?

– Не только ты. Я и сам понимаю, и Сашка как-то… не выдержал и высказал. И другие с ним согласны. Я взял на себя больше, чем осознавал. Я начал открывать тебя, я заставлял тебя сбрасывать с себя щиты, которыми ты обложилась. Я добирался до сердца, но это чревато тем, что ты… ты стала ранимее. Как бы я ни злился, я не должен был допустить, чтобы ты уехала с другим. Лучше бы ты с ним переспала, чем ходила по лесу, и все это закончилось вот так. Все могло закончиться совсем не так…

– Я бы с ним переспала, и ты?

– И я бы тебя не простил. Я знаю. И знаю, что ты знаешь. Я должен был предупредить эту ситуацию.

– Ты не хочешь, чтобы мое отношение к тебе было продиктовано чувством долга, тогда и не обижай меня таким же отношением.

– Я мужчина, не путай.

– И что?

– Меня это не тяготит. Чувство долга тяготит того, кто кроме него – ничего другого не чувствует… Ты не понимаешь, но меня это делает сильнее. Если бы еще знать, что ты мне разрешаешь это взять на себя. Потому что наша жизнь может стать кошмаром, если я буду следить за тобой, а ты будешь противиться.

– Я не смогу с этим смириться.

Я сказала это и вспомнила слова его шефа. Это был тот случай, когда нужно было выждать. Притвориться или сдаться. Он должен доверять мне, но он не станет делать этого осознанно. Доверие нужно заслужить. А я ничего для этого не сделала.

– Давай потом поговорим об этом. Я, оказывается, и вправду устала.

* * *

Он: Она изменит, умрет, бросит его, оставит одного, обманет. Он знал это. Он теперь с этими мыслями зашел в свою спальню.

Она дома. Нужно быть счастливым, ведь он так просил у Бога этого дня, чтобы она вернулась и чтобы выжила, и он, спохватившись, поблагодарил. Но не искренне, потому что больше понимал, чем чувствовал. Он так много прочувствовал за последнее время, что шевелить сердце опять не было сил. Что она там делает?

Юра, без пререканий с собой, встал с кровати, вышел в коридор, перешел его, открыл дверь в ее спальню, вошел. Она уже спала. Здесь ему стало спокойнее, он привык слышать ее и трогать, он услышал чистое дыхание, дотронулся до теплого лба. Он сел на пол, отвернулся от ее постели, увидел себя в зеркале ее шкафа. Не обрадовался. Он давно себя не видел, даже когда брился сегодня утром, он не смотрел ни на себя, ни в себя. Все последние дни – только на нее.

Он узнавал себя, свой тяжелый взгляд, он всю жизнь так на мир смотрел. Как давно были те дни, когда ему казалось, что он может быть другим. Не может, он именно такой: твердый, резкий, раздражительный, напряженный, подозрительный, сжатый. Он выдохнул и посмотрел в пол. Все это вернулось, когда он приехал домой с приема. До этого он еще думал, что это все – ее момент воспитания.

Когда она уехала с Егором, он не сразу почувствовал удар. Ему стало больно, и он рассердился на нее, отмахнулся от расспросов друзей и вспомнил их разговор: «Тебе было бы приятно, ты бы гордился мной, если бы я была твоей?» В тот вечер она впервые была с ним официально, и он почувствовал, как это. Да, он ею гордился, он не сводил с нее глаз весь вечер, он знал, что впереди у них есть будущее. А потом она уехала.

И он вспомнил о ее уверенности в том, что она убедит его в необходимости делиться. Делиться ею с другими мужчинами! Не ревновать. Он не мог поверить в ее интерес к Егору, он ехал домой, зная, что она там, ждет его с какими-то своими глупыми псевдопсихологическими выводами, и он сердился на нее, он хотел высказать ей все, он был зол, но он не ожидал, что зайдет в пустую квартиру. Даже Хорошо не было, они с Мишей спали у Игоря Борисовича. Он был один. Она на самом деле уехала с другим… Вот тогда стало больно. От бессилия и безысходности, от того, что он не понимал: почему? За что она так… Что он сделал? Или не сделал? Он не должен был медлить эти дни? Она обиделась? Неужели настолько, что уехала с другим и сейчас с ним?