И в печали, и в радости  - читать онлайн книгу. Автор: Марина Макущенко cтр.№ 93

– Марич, у тебя осложнения. Печень не выдерживает такой атаки химии, которую нам пришлось применить. Биохимия плохая.

Прошло еще три одинаковых дня. Показатели крови улучшились. Юра ненадолго заходил утром и вечером. Капельницу переставили на вены правой руки, которую я вывихнула. Она еще не зажила, но на сгибе локтя и на кисти левой уже не было живого места. Меня кормили чуть ли не каждые два часа. После пневмонии есть не хотелось, но печень требовала. Мне становилось легче, даже в зеркало дали посмотреться. Вернулись силы, уменьшился кашель, спадала желтушность.

Конец недели, утро воскресенья. Я увидела через стекло Юру, он смотрел вниз и осторожно толкал дверь одной рукой. Когда она открылась, я увидела внизу Мишу. У него были огромные перепуганные глаза, а маленькими пальчиками обеих рук он судорожно сжимал букетик.

– Міша!

Он еще секунду постоял в дверях, а потом бросился к кровати. Я помогла ему забраться к себе. Букетик потерялся где-то по дороге. Он крепко обнял меня и уткнулся носом в шею.

– Я так скучив!

Он плакал, я его успокаивала. Юра разрешил ему быть со мной только часик. В следующие четыре дня мальчика приводил ко мне после обеда Александр, и он оставался со мной до вечера, пока его не забирал Юра. В среду меня выписывали.

– Девочки, спасибо вам большое за то, что ухаживали за мной, – вручала я конфеты Вере Анатольевне и Наде, медсестрам отделения. Они смущались.

– Нам не за что, мы ничего такого…

– Возьмите, пожалуйста, это же просто сладость. Вы тут выхаживали меня, когда я лежала без сознания. Представляю, как вам тяжело было. Я, конечно, не смогу отблагодарить за всю вашу работу…

– Не их благодарить надо! – Резкий голос испортил всю умилительную сцену. Уже второй раз Макарыч приходит ко мне в другое отделение больницы.

– Мне надо с тобой поговорить. – Его тон был недовольным и сильно отличался от того, как он со мной разговаривал до болезни. Хотя теперь он выглядел более естественным, ведь со своими коллегами он не любезничает. Но я все же надеялась, что со мной он держит дистанцию. Теперь он говорил фамильярно и назидательно. Может, я что-то лишнее сказала послам, или он узнал о нашем разговоре с Зоей, и думает, что я последую ее советам?

Я села на кровать, сестры незаметно исчезли.

– Валя мне только что сказала, как ты ей пожаловалась, что Юра постоянно в операционной.

– Я не жаловалась… просто мысли вслух. Это я говорила еще на прошлой неделе, чтобы она ему покапала на мозги, и он разрешил привести ко мне Мишу. Он же не пускал его, и я хотела, чтобы она донесла до него, что мне скучно…

– Вызвав чувство вины? – Он крикнул на меня.

– Евгений Макарович, я вас не понимаю!

– А я так понял, что ты не знаешь, что тут происходило, пока они боролись за твою жизнь?!

– Что происходило? Я болела… Ничего такого другого мне не рассказывали.

– А зря! Капать на мозги она ему собралась! Да он от твоей постели сутками не отходил! Если бы я его силой, угрозами и просьбами не загнал бы в операционную, он бы и сейчас тут сидел!

– Вы загоняли Юру на операции? – Это звучало невероятно, Юру всегда надо было выгонять оттуда. – Евгений Макарович, я не понимаю, почему вы сердитесь. Я никогда не была против его фанатизма по отношению к работе. Я не забираю у вас рабочие руки…

– Ты забрала две пары хороших рук!

– Я? Как это?

– Так, я понял: он, конечно, ничего тебе не расскажет и своим так называемым друзьям тоже не разрешит открывать тебе глаза. Ты сейчас вернешься домой и будешь продолжать изматывать его душу!

– Я ничего такого не делаю!

– Дорогая моя! Я тебе не пацан, чтобы мне свой характер показывать и глазками хлопать! Я тебе сейчас все расскажу, потому что мне он нужен в нормальном рабочем состоянии. Я отдаю себе отчет, что он уже на выходе и тут не задержится, но такой головы и рук в мире – единицы, и ты их должна беречь, а не капать на мозги, как ты сказала!

– Кто-то мне недавно что-то подобное уже говорил… – насупилась я.

– Мария, я тебя очень уважаю. И ты мне лично симпатична. Если бы я не видел тех отчаянных глаз, если бы не видел, как он ломается… он плакал здесь! Мисценовский! Я много всего в жизни видел, но в нем я был уверен: этого ничто не сломает! Он же тупой в этом плане! Я к нему родственников больных боялся подпускать, потому что он вообще не знает, что такое сочувствие, боль потери… Маша, я не знаю, что там у вас происходит. – изменил он тон. – Я глубоко убежден, что семья – это личное дело и в нее нельзя вмешиваться. Но до тех пор, пока это не отражается на работе.

– Расскажите мне все.

– С тех пор как тебя привезли – становилось только хуже. Ты сгорала. Он сидел в этой палате днем и ночью. Он отказался работать, но это же его пациенты. Он обычно сам со всеми договаривается, и его нельзя заменить. Там были люди, которым срочно нужна была помощь, и некоторых я уговорил на замену хирурга, кто-то остался ждать. Он не отходил от тебя. Никого не подпускал, из тебя вода выходила, и каждые полчаса он тебя сам переодевал и менял тебе постель. Стандартное лечение не брало болезнь. Он связался с пульмонологами и фтизиатрами из Германии и Франции. Устроили здесь веб-конференцию. Тебе нужны были лекарства, которые только во Франции зарегистрированы. Привезти их сюда было проблемой, но он через кого-то как-то решил этот вопрос. Но еще до того, как ампулы доставили, произошло… – Его грустный рассказ прервался вспыльчивым взрывом: – Эти его друзья! Они же ничего мне не сказали! Я не знал про всю эту историю с Егором. Идиоты! Я бы отправил его куда-то на время… Зачем ты с ним уехала?

– Не спрашивайте…

– Это было верхом глупости! Егор – хороший, работящий парень. Но с Юрой ему не тягаться. И за тебя тоже… Амбиции у него… Амбиции должны быть подкреплены какими-то данными… Но мне все равно его жаль потерять…

– Что значит «потерять»? С ним что-то случилось?

– Что-то ты не сильно разволновалась, значит, он тебе не так и дорог. Жив он… Лежит в травматологии, весь в гипсе.

Значит, он все-таки ехал за мной! Он, наверное, попал в аварию…

– О, Господи… Евгений Макарович, он мне вообще дорог не был. Я его имя еле вспомнила, когда в тот вечер увидела. Просто он показался таким безобидным, и я хотела уехать сама, без Юры. Я не знала, что он такое учудит и… Но у нас с ним ничего не было.

– Ты знаешь, я так и понял, что он, кроме этих травм, ничего не сделал с тобой. Потому что Юра бы его живым не оставил. – Он вздохнул.

– Юра? А он при чем… а почему Егор в травматологии?

– Потому что он идиот! Он пришел сюда проведать тебя через несколько дней после всего, что произошло. Еще и Мисценовскому сказал что-то наглое, думал похвастаться… тебе это знать не надо, но у того тормоза слетели. Он его здесь в коридоре и сделал.