Жизнь, которую мы потеряли - читать онлайн книгу. Автор: Аллен Эскенс cтр.№ 39

– А вы, случайно, не в курсе, где в это время находился ее отчим? – спросила Лайла. – Или ее сводный брат?

– Откуда мне это знать? – возмутился Фишер.

Лайла заглянула в записи, делая вид, будто пытается освежить память:

– Ну, согласно свидетельским показаниям Дуга Локвуда, отчима Кристал, в момент убийства они с Дэнни находились в их дилерском центре по продаже подержанных автомобилей.

– Похоже на правду, – согласился Фишер. – Старик держал стоянку подержанных автомобилей. И получил лицензии дилеров для матери Кристал и Дэнни, чтобы они могли брать любые машины со стоянки. А все, что им нужно было делать, – это ставить ценник в салон автомобиля.

– Выходит, Дэнни тоже был дилером?

– Лишь на бумаге. Как только ему стукнуло восемнадцать, ему выдали дилерскую лицензию. Он, как говорится, был ни два ни полтора. Его день рождения пришелся как раз на тот месяц, когда он мог пойти учиться на год раньше и стать самым маленьким учеником в классе или на год позже и стать самым великовозрастным учеником в классе. Они выбрали второй вариант. – Эндрю откинулся на спинку кресла. – Лично я всегда считал Дэнни кретином.

– А почему? – удивился я.

– Ну, начать с того, что в этой семье вечно собачились. Мамаша Кристал и ее отчим постоянно орали друг на друга, причем ругались они всегда из-за Дэнни. Дэнни был против того, чтобы отец женился на маме Кристал. Если верить Кристал, отчим обращался с ее матерью как с последним дерьмом – типа из кожи вон лез, чтобы устроить скандал. Ну а еще машины.

– Машины? – переспросила Лайла.

– Так как старик Дуг держал стоянку подержанных автомобилей, Дэнни мог брать оттуда любую машину, чтобы ездить в школу. Когда Дэнни перешел в девятый класс, его папаша с ходу подарил ему машину – вишневый «понтиак гран-при» – в качестве раннего подарка на Рождество. Шикарная тачка, но… я хочу сказать… одно дело – строить из себя крутого, когда ты сам купил и привел в порядок тачку. Ведь это сразу кое-что о тебе говорит. Это твоя машина – ты ее заработал. Но он разъезжал, весь из себя такой крутой, в машине, которую подарил ему папочка. Ну я не знаю. Короче, форменный придурок.

– А что представлял собой отчим Кристал?

– Настоящий религиозный фанатик. Фарисей. Строил из себя жутко набожного, но, сдается мне, он использовал Библию скорее как решающий аргумент в споре или отмазку лично для себя. Так, когда мама Кристал обнаружила, что старик посещает стрип-клуб, он заявил, что Иисус тоже водился с блудницами и мытарями. А значит, это вроде как нормально совать в трусы стриптизерш долларовые банкноты.

– А как они ладили с Кристал?

Эндрю деликатно скривился, словно только что откусил кусок недоваренной форели.

– Она его ненавидела. Старик любил унижать ее с помощью цитат из Библии. Ведь по большей части она вообще не понимала, о чем он говорил. Как-то раз он сказал ей, что она должна быть благодарна, что он не Иеффай. Мы посмотрели, кто это такой.

– Иеффай… Вроде бы какой-то библейский персонаж.

– Да, из Книги Судей. Иеффай пообещал Богу принести Ему в жертву свою единственную дочь, если выиграет битву. Я хочу сказать, разве можно морочить голову девочке-подростку подобными вещами?!

– А вы когда-нибудь говорили с Дэнни или с Дугом по поводу произошедшего?

– Я ни с кем об этом не говорил. Я дал показания копам, а потом старался вести себя так, будто ничего не было. И до суда я этой темы вообще не касался.

– Вы следили за ходом процесса? – спросил я.

– Нет. Я дал свидетельские показания и покинул зал суда. – Эндрю перевел взгляд на письменный стол, совсем как Джереми, который отворачивался от меня, когда не хотел отвечать на заданный ему вопрос.

– И вы больше туда не возвращались, чтобы посмотреть хоть какое-то заседание суда? – Я продолжал давить на Эндрю.

– Вообще-то, я присутствовал на заключительных прениях сторон, – ответил он. – Прогулял школу, чтобы посмотреть окончание процесса. Думал, жюри сразу вынесет вердикт, как это обычно показывают по телику.

Я попытался припомнить, читал ли я стенограмму выступлений в заключительных прениях сторон.

– Полагаю, прокурор говорил в своем заключительном слове о дневнике Кристал, да?

От лица Фишера внезапно отлила вся кровь, и оно стало цвета сантехнического герметика.

– Я помню дневник. – Эндрю понизил голос до шепота. – Но я впервые узнал, что Кристал вела дневник, когда прокурор зачитывал отрывки из него для жюри.

– Прокурор привел их в качестве аргумента, что мистер Айверсон вынуждал Кристал делать для него кое-какие вещи… сексуального характера, потому что поймал вас вдвоем… ну вы сами знаете.

– Да, я помню, – кивнул Эндрю.

– А Кристал когда-нибудь говорила с вами об этом? – поинтересовался я. – О том, что ее застукали? Или о том, что мистер Айверсон ей угрожал? По-моему, здесь какая-то неувязка. Но прокурор постоянно муссировал эту тему. Жюри, само собой, сразу купилось. Но ведь вы там были. Все так и произошло, как написано в дневнике?

Наклонившись вперед, Эндрю принялся тереть ладонями глаза и залысины, потом медленно провел пальцами вниз по лицу и, сложив домиком, прикрыл ими рот. Он переводил тревожный взгляд с Лайлы на меня и обратно, явно размышляя над тем, стоит ли облегчить душу, выложив нам правду.

– Помните, я сказал вам, что просыпаюсь в холодном поту? – спросил он.

– Да, – кивнул я.

– И все из-за этого дневника. Прокурор все неправильно понял. Абсолютно все.

Лайла подалась вперед.

– Так расскажите же нам, – произнесла она ласковым, успокаивающим голосом, словно уговаривая Эндрю снять камень с души.

– Я не думал, что это так важно. Одним словом, тогда я не придал тому событию особого значения. Да и вообще я ничего не знал, пока не пришел в суд на последние слушания, когда прокурор в заключительном слове высказался насчет того, как мистер Айверсон нас застукал… Кристал и меня. – Эндрю замолчал. Он смотрел в нашем направлении, но трусливо отводил глаза, словно стыдился своего секрета.

– А что с этим не так? – спросила Лайла.

– Все так. Чистая правда. Он действительно нас застукал. Кристал тогда жутко перетрусила. Но на суде прокурор уж больно раздул этот случай. Он заявил, что Кристал считала, будто это разрушит ее жизнь… Ну вы знаете. Прокурор сказал жюри присяжных, что двадцать первого сентября она написала в дневнике, что у нее очень плохой день. Он сказал, она психовала из-за того, что мистер Айверсон ее шантажировал или типа того. Но эта запись не имеет никакого отношения к тому факту, что он нас застукал, когда мы обжимались в машине.

– Откуда вы знаете? – удивился я.

– Двадцать первое сентября – день рождения моей мамы. Кристал позвонила мне в тот вечер. Хотела встретиться. Но мы не встретились. Я не смог. Потому что у нас дома была вечеринка по случаю маминого дня рождения. Кристал буквально с ума сходила.