Утешение в дороге - читать онлайн книгу. Автор: Шиван Доуд cтр.№ 41

Не могу рассказать, как прошла первая часть моего путешествия, поскольку всю дорогу сидела зажмурившись.

Только вдыхала запах его кожаной куртки и чувствовала холодный ветер.

Мои внутренности ходили ходуном.

Я могла раз десять умереть на этом мотоцикле. Каждый раз, когда он вписывался в поворот, мне приходилось поднимать колено, чтобы не расцарапать его о землю. Наверное, я здорово ему мешала, вцепившись в него как клещ, но, если бы я этого не сделала, то уже была бы на том свете. Потом я открыла глаза. Я прижалась щекой к его спине и смотрела на изгороди, проносящиеся мимо. Я видела белые и пурпурные пятна, складки на стволах деревьев и дорогу, похожую на речные пороги, с серебристыми осколками асфальта.

Я попробовала чуть выпрямить спину. «Проснись, девочка. Это же улет». Над головой мерцал кружевной зеленый туннель, и казалось, будто мы плывем со скоростью сто миль в час. Воздух свистел в ушах, и я чувствовала себя живой в десятой степени.

– Быстрее! – крикнула я.

Не знаю, слышал ли он меня, но мы летели, как пуля, навстречу кроваво-красному солнцу, зависшему над холмом раздутым воздушным шаром. Мотоцикл подпрыгнул в воздухе, как будто икнул. И вдруг из-за угла показался грузовик:

БИИИИИИИПППП!

И я подумала, что нас уже нет в живых. Я прижалась к кожаной спине и зажмурилась, и во мне опять все поменялось местами, и я чувствовала, что мальчишка смеется.

Наконец мы въехали в город. Дома, тротуары, вывески. Он сбавил скорость. И так сильно затормозил на светофоре, что меня подбросило. Зажегся зеленый свет. Он рванул вперед с могучим ревом, как будто выполнял миссию, и у меня едва не отвалилась задница.

Он резко остановился у кладбища, куда ему светило попасть очень скоро при такой-то езде.

Я слезла с мотоцикла. Мои ноги превратились в гигантские обручи из спагетти.

– Конечная остановка, – пропел он. – Лландейло.

– Да, спасибо, – сказала я.

– Тебе понравилось?

– Ох. Да. Круто.

– Мы были не слишком пресными для тебя? – Он похлопал Андурила по дросселю.

– Не-а.

От моей головы как будто пар шел. Я подняла козырек и попыталась стянуть шлем, чувствуя, что парик поднимается вместе с ним.

– Помочь? – предложил он.

– Нет, все в порядке, спасибо. Скажи, что это за странная птица вон на той могиле?

Он повернулся, чтобы посмотреть, и я быстро сняла шлем. Парик тоже оторвался, но я кое-как нахлобучила его.

– Какая птица? – недоуменно спросил он.

– Вон, черная. Орел или кто?

– Орлы не черные.

– Значит, ворон.

– Не вижу.

– Улетел, – сказала я, теребя челку. – Ладно, забей.

Он повернулся обратно, поднял козырек и уставился на меня.

– У тебя такой шухер на голове, – сказал он.

– Потом все поправлю.

– Мне и так нравится, – сказал он.

Я видела, что ему не хочется уезжать. И подарила ему свою самую лучезарную улыбку.

– Спасибо за поездку.

Словно в ответ, он с ревом завел мотор.

– Как тебя зовут?

– Солас.

– Солас? Необычное имя.

– Да. Я – единственное утешение в этом безумном мире. – Я захлопала ресницами и, сама не знаю, зачем, стала сочинять на ходу совершенно идиотскую историю. – Мама назвала меня так, потому что у меня была старшая сестра, Холли. Она умерла. И мама была убита горем. Поэтому, когда я родилась, она сказала, что я – ее утешение.

– Красивое имя. – Его взгляд столкнулся с моим взглядом, и я пожала плечами.

– Что ж, Солас. – Его лицо стало пунцовым. – Удачи тебе с лодкой.

– О да. Лодка. Спасибо.

– Прау-щай, Солас, – произнес он с валлийским акцентом.

И отвесил мне поклон, как настоящей королеве эльфов. Потом опустил козырек и взмахнул кожаной перчаткой космонавта. Я смотрела, как его перекованный меч уносится вдаль, сверкая серебром зеркал и рукояток в лучах заходящего солнца, чтобы когда-нибудь опять разлететься на куски. Я цокнула языком и покачала головой.

– Сумасшедший, – пробормотала я.

До меня вдруг дошло, что я знаю имя мотоцикла, но не мальчишки. Я пожала плечами. Позор. В общем-то, если бы не прыщи, он очень даже ничего. Грейс сморщила бы нос, увидев состояние его кожи, но у него были красивые темные глаза, и кожаная куртка так хорошо пахла. Наверное, если бы он намекнул на поцелуй, я бы решилась. Хотя кто знает. Я усмехнулась, вспоминая, как ему понравились мои волосы и как смешно он сказал «праущай». Спасибо ему и за то, что я не валяюсь на шоссе яичницей всмятку.

Я оглядела кладбище, где он меня оставил. Вокруг высокие деревья, и странный косой свет пробивался сквозь облака, как бывает перед грозой. Ветер бередил листья, и казалось, там бродят печальные призраки. «Пожалуйста, не надо больше никакого грома», – взмолилась я. Стоял июнь, и день длился долго после захода солнца. Но могилы выступали черными куполами и крестами, и было слышно, как каркают вороны над мертвыми телами. Я присела на скамейку. Расчесала парик.

Потом я вспомнила про деньги Фила, спрятанные в потайном кармашке, и про свое обещание отдать их церкви, потому что в нем живет Бог. Я обошла здание, отыскала дверь и попробовала открыть, но она оказалась заперта.

Я дергала ручку взад-вперед, все без толку.

При виде этой запертой двери у меня перед глазами ожили картинки.

Я мысленно представила себе скамейки, запах старого камня, и тишину, и ощущение безопасности, если вдруг налетит гроза. И что мне делать теперь?

Снова начал накрапывать дождь.

Мне всегда нравился дождь, но с париком многое изменилось. Солас создана исключительно для солнечной погоды.

Я вышла с кладбищенского двора и побрела по главной улице – длинной, с модными пабами и отелями. Но странное дело, пустынной. Черно-белая собака, щелкая аккуратными лапами, подошла ко мне. У нее были грустные глаза и волнистая шерсть в каплях дождя. Я протянула ей руку. Она обнюхала мои пальцы, лизнула и попыталась запрыгнуть на меня. Лохматая, она пахла костром, и я вспомнила, как мама однажды рассказывала мне об ирландских собаках и о том, что они отличаются от лондонских. В Лондоне собаки бегают на поводках, задирая носы, как истинные аристократы. Ирландские собаки дремлют у порога и ни за что не примут поводок, но стоит подъехать машине, как в них просыпается охотничий инстинкт, и они гоняются за колесами, лают, как будто вместо покрышек там крутятся четыре зайца.

– Эй, собака, – позвала я этого валлийского пса, который показался мне таким же сумасшедшим ирландцем. – Спокойно, сидеть. – Я погладила псину по голове, почесала подбородок, а потом она перевернулась и подставила живот в знак доверия. Я заметила у нее соски, и это означало, что передо мной сука. Я потерла ей живот, и дождь усилился. – Как тебя зовут, девочка? – ласково спросила я. – Может быть, Розабель?