Молочные зубы - читать онлайн книгу. Автор: Зои Стейдж cтр.№ 60

ХАННА

Папа уехал рано-рано. Вечером девочка поставила свой будильник с тихой мелодией, потому что им с Мари-Анн надо было кое-что обдумать до того, как мама проснется, и поэтому слышала, как он спускался по лестнице вниз. Это был в высшей степени хороший знак, предвещавший удачное завершение ее плана: чтобы мама истекла кровью и умерла, понадобится время. Ханна все больше и больше замечала, что папа мечется между ними. Раньше она всегда могла рассчитывать, что он будет рядом и встанет на ее сторону, даже притворяясь, будто на самом деле он поддерживает маму. Но она могла сказать (а Мари-Анн подтвердить), что теперь все стало меняться. Он задавал вопросы и смотрел на нее не сияющими глазами, а тусклым взглядом призрака. Мама забиралась к нему под кожу и точила его, как гадкий червяк. Вполне возможно, она будет грызть его мозг до тех пор, пока он не потеряет способность двигаться или соображать.

Ханна считала себя достаточно сильной для того, чтобы сделать все что надо. Голова-Без-Шлема была лишь эффективной тренировкой, которая не ограничивалась целью добиться исключения из школы. Череп у человека твердый, и, чтобы расколоть его, потребуется сила. Она, конечно же, себя разоблачит, но когда с папы спадет заклятие, а его глаза опять вспыхнут и озарятся любовью, он поймет, зачем это было сделано и почему мама должна умереть, чтобы спасти его. В конечном итоге он еще скажет ей «спасибо».

Не желая, чтобы ее пижаму или другую любимую одежку забрызгала кровь, она надела платье, которое ей совсем не нравилось. Потом посмотрела на обувь в шкафу: ей требовалось что-нибудь, чтобы защитить ноги. Кеды и туфельки с ремешком остались стоять внизу у входной двери, что же касается резиновых сапожек, украшенных божьими коровками, то, как бы она их ни любила, ходить на цыпочках в них было нельзя. Ханна в одних носочках выскользнула в холл и стала наблюдать за папой, варившим на кухне кофе, запах которого уже разносился по всему дому. Папа налил себе чашку, она услышала восходящие по тону «бульк-бульк-бульк» и посмотрела ему вслед, когда он направился к выходу. Потом подождала секунду, желая убедиться, что он ничего не забыл, действительно ушел и уже не вернется. После чего спустилась вниз.

Надела кроссовки, надеясь, что они не будут скрипеть, подошла к ящичку с хозяйственными принадлежностями и стала в нем копаться. Папа всегда хранил там самые необходимые инструменты: пару отверток, разводной гаечный ключ (с которым она любила играть, засовывая между зажимами палец) и большой молоток-гвоздодер. Он был тяжелым – вполне достаточно для того, чтобы сломать ей палец, даже через кроссовки, если уронить его на ногу. Ханна взяла его двумя руками и отнесла обратно наверх, сжимая так, как сожмет в решительный момент, перед тем как обрушить его маме на голову. Это была вторая часть ее плана, потому как она не была уверена, что сможет одним ударом лишить маму сознания, и не хотела, чтобы та вырвала у нее оружие.

Она оставила его у самой двери маминой спальни и прокралась обратно в свою комнату, взять все, что требовалось для выполнения части первой. План действительно был очень даже занимательный. Однако в результате реализации первой части она может лишь шлепнуться на пол, удариться подбородком, вышибить зуб или прокусить губу. Если Ханне очень повезет, мама упадет без сознания и стукнется головой о прикроватный столик. Если бы это действительно случилось, выполнить часть вторую было бы намного проще – Ханне осталось бы лишь броситься вперед и лупить молотком до тех пор, пока из нее не потекли бы мозги.

Спасти папу. Пусть это будет трудно, пусть ей придется смотреть маме в глаза и наносить молотком удар за ударом, она была обязана спасти папу.

Когда Ханна приоткрыла дверь, мама не храпела, но издавала невнятные хрипы. Их было достаточно, чтобы заглушить тихий топот кроссовок, когда она подкралась к маминой стороне кровати. Пока Ханна выполняла первую часть, Мари-Анн не сводила с мамы глаз. Как только родительница пошевелилась, девочка опустилась вниз и спряталась. Но та лишь повернулась на другой бок. Потом негромко пукнула, и Ханна едва расслышала этот звук. Она тихо засмеялась и вновь взялась за работу.

Закончив, неслышно ушла и тихо-тихо затворила за собой дверь. Затем заняла позицию у двери в мамину спальню и сжала в руках молоток, готовая броситься в атаку. Она не знала, сколько сейчас времени, однако мама хоть и спала дольше всех в доме, но в четверть восьмого обычно уже вставала.

Время стекало медленными каплями, и Ханна испугалась, что умрет от скуки или же свернется калачиком рядом с молотком, уснет и упустит свой шанс. Она несколько раз просовывала голову в дверь и даже не старалась закрывать ее потише. Но мама все не просыпалась.

Ах! Блестящая, самая что ни на есть фантастическая идея!

Если мама встанет как обычно, будет даже лучше.

Она оставила молоток у двери и побежала вниз, чтобы организовать замечательное приветствие «С добрым утром!».

СЮЗЕТТА

Порой во сне ощущалось чье-то доминирующее присутствие. Появлялся колдун в тяжелой накидке. Время от времени она сама становилась этой накидкой, мягкой, как вода, и тяжелой, как океанские глубины. Предзнаменований в таком сне она не видела. Пока.

Сюзетта стала постепенно различать медленно заливавший комнату свет. Ей казалось, что она несколько часов пролежала в коме, время от времени осознавая глубину своего транса. Она вот-вот собиралась открыть глаза…

Вдруг упало что-то тяжелое. Послышался звук разбитого стекла.

Она окончательно проснулась и собралась с силами, испугавшись, что дочери грозит опасность. Вот оно – пронзительный крик, тут же сменившийся рыданиями. У нее перед глазами стояла живая картина: Ханна одна на кухне, пытается достать что-нибудь из шкафчика. На стуле. Вот он пошатнулся под ее весом, вниз полетела тарелка, стул опрокинулся, и девочка растянулась на полу.

Сюзетта откинула простыню. Может, она ударилась головой и у нее идет кровь? Она спустила с кровати ноги. Встала.

Что…

От боли потемнело в глазах. Она напрочь заглушила плач дочери. Сюзетта рухнула обратно на матрац, не в состоянии понять, что случилось.

Потом подняла левую ногу, болевшую больше всего. И сквозь пелену слез, затуманившую взор, увидела, что ступня утыкана неким подобием ярких конфеток M&M’s. Пятка была ими просто усеяна: зелеными, желтыми, оранжевыми, красными. Но драже не причинит боли. На подушечке большого пальца оно тоже было. Она осторожно опустила левую ногу и подняла правую. Тоже цветные крапинки боли, хотя и не такие глубокие, как на правой. Она сморгнула слезы, боль по-прежнему не унималась.

Пол был чем-то усеян, причем густым слоем. Сюзетта перегнулась через край кровати, старательно сохраняя равновесие, – ноги больше не могли держать ее вес – и подняла маленький блестящий предмет. Но он блестел только с одной стороны – острой. Другая отливала красивым синим оттенком. Кнопки. Те самые кнопки, которые они купили Ханне в магазине офисных принадлежностей.

Ханна.

Дьявольская сука.