Начертание русской истории - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Вернадский cтр.№ 38

Страница

Хотя уния Польши и Литвы в первый раз заключена была еще в конце XIV века, тем не менее отношения между двумя государствами в действительности долго продолжали оставаться неопределенными. Большее или меньшее сближение или расхождение Польши и Литвы объяснялось целым рядом условий внутренней и внешней политики каждого государства и наличием во главе того или иного государства достаточно энергичного правителя. При Витовте (в конце XIV и в начале XV века) Литва, казалось, должна была превратиться в государство, совершенно независимое от Польши, и, скорее, можно было предвидеть гегемонию Литвы над Польшей. Но после Витовта могущество Литвы стало падать.

Внутри Литовского государства все более крепло польско-латинское влияние, особенно в среде землевладельческой знати. Влияние это получало опору в личных связях людей, близких ко двору великого князя, так как почти все время во второй половине XV века и первой половине XVI века великий князь литовский одновременно был и польским королем. Так, великий князь Казимир Ягайлович (1440–1492) был избран польским королем через несколько лет после того, как он занял литовский престол (1445); сын его Александр Казимирович избран был литовским великим князем после смерти отца (1492), через десять лет после того и польским королем (1501); сменивший по смерти его (1506) брат Сигизмунд Казимирович был почти одновременно выбран и великим князем литовским, и королем польским. Сын этого Сигизмунда, Сигизмунд-Август, был литовским сеймом предъизбран на великое княжение в 1522 году, а в 1530 году польский сейм предъизбрал его королем польским.

Укрепив предъизбранием Сигизмунда-Августа личную унию Польши и Литвы, польские, а также и некоторые литовские государственные люди стремились наладить более прочную государственную связь между Польшей и Литвой. В Литве были два круга лиц, враждебно настроенных по отношению к мысли о дальнейшем сближении с Польшей. Во-первых, крупные литовские вельможи, настоящие удельные князья по размерам своих владений, боялись сближения с польской шляхетской демократией ^[193]. Во-вторых, православные, которые боялись стеснения своей религиозной свободы со стороны латинства.

Предложенное при Ягайле насильственное обращение всей литовской знати в латинство не удалось в полном размере. Православные отчасти помогли Витовту в его стремлениях отделиться от Польши; православные поддерживали в 1430-х годах князя Свидригайла. Тем не менее попытки стеснить православие заметны и у следующих польских государей ^[194]. Однако в середине XVI века напор латинства в Польше ослабел под влиянием быстрых успехов протестантизма. Многие литовские вельможи приняли лютеранство. Через красавицу Варвару Гаштольд (урожденную Радзивилл) влияние протестантства дошло и до Сигизмунда-Августа ^[195]. Польско-литовское общество сделалось менее агрессивным в религиозном отношении. Латинство перестало казаться для православных столь страшной силой. Установившаяся практически в Польше и Литве веротерпимость делала союз с Польшей менее страшным, чем прежде, для православной литовско-русской знати.

Между тем усиливалась внешняя опасность для Литвы – со стороны Московского государства. Литва не могла выдержать натиска московских войск при Иване III; при Василии III московские войска были разбиты литовско-русской ратью князя Острожского, но эта победа не вернула Литве Смоленска. С 1559 года начался новый натиск Москвы. В 1562 году московские войска вторглись в Белоруссию. Тогда же литовская шляхта, собравшись под Витебском, решила добиваться унии с Польшей в надежде, что Польша поможет защититься от Москвы. В следующем году военное положение стало еще более серьезным: царь Иван Грозный взял Полоцк (15 февраля 1563 года, см. ниже § 77). Непосредственная опасность для Литвы была отсрочена поражением, которое нанес московской рати Радзивилл на реке Уле (1564) Тем не менее опасность казалась неминуема. Известия о жестокостях Грозного против бояр и об учреждении опричнины вселили в это время особенный ужас перед московским владычеством в души литовско-русских князей и панов. При таком настроении литовско-русского общества созван был в 1569 году общий польско-литовский сейм в Люблине. Уже перед созывом сейма ясно было, что Польша постарается использовать политический момент и добьется чрезвычайных выгод от унии. Король Сигизмунд-Август и значительная часть литовско-русской знати восприняли польскую точку зрения. Уния заключена была на условиях, чрезвычайно невыгодных для Литвы. Еще до окончательного соглашения об унии половина литовских земель, притом самая лучшая, была отрезана от Княжества (Литовского) и включена в Корону (Польшу). Еще в марте 1569 года состоялся универсал короля о «возвращении» Короне Подляшья и Волыни, а в июне дан привилей о «возвращении» Короне также Киевской земли и Брацлавского воеводства. 1 июля 1569 года заключено было и соглашение об унии. Польша и Литва должны были иметь одного общего государя (выбирать нового государя сообща), общий сенат (панов-раду), общий сейм. Но в каждом государстве оставались свои особые войска, особые «уряды» (должности) и законы ^[196].

Литовско-русские земли поставлены были в тесную связь с Польским королевством, но не были просто «втелены» (инкорпорированы) в состав Польши ^[197].

Как было сказано (§ 73), после взятия Казани и Астрахани чрезвычайно усилился интерес европейцев к Москве как станции на торговом пути из Европы на Восток и в глубь Азии. Англичане завязали сношения с Москвой через Белое море. Московские торговые круги желали, однако, пробиться и к Балтийскому морю, чтобы иметь возможность беспрепятственных торговых сношений с немецким Западом. Между Москвой и Балтийским морем находились владения Ливонского ордена ^[198]. Ливония ставила постоянные препятствия русским людям, когда они шли к морю, а иностранцам, когда они шли на Русь. Иван Грозный потребовал от ордена уплаты дани Москве. Орден согласился, но не выплатил дани в срок. Тогда московские войска вошли в Ливонию (начало 1558 года). Во главе всех московских войск поставлен был бывший казанский (касимовский) царь Шах-Алий. С ним были еще татарские царевичи Абдулла и Тохтамыш. Поход Шах-Алия в Ливонию был успешен; немцы потерпели несколько поражений. Русско-татарские войска дошли почти до Ревеля и Риги и страшно опустошили весь край. Шах-Алий вернулся в Москву, а потом в Касимов осенью того же 1558 года. В следующем году (1559) московскими войсками командовали царевич Тохтамыш и князь С. И. Микулинский. Поход также был успешен (московские войска проникли на этот раз в Курляндию). В кампанию 1560 года начальствовал над московскими войсками князь А. М. Курбский (касимовские татары были под его начальством); в этот поход взята была сильная ливонская крепость Феллин.

Страница