— Рия, но разве это не стоило того? — Аланна наконец
закончила пеленать мою новорожденную дочь и с улыбкой Санта-Клауса передала мне
малышку.
Я осторожно взяла дочурку у своей лучшей подруги, которую
считала вариантом Пятницы, верной помощницей и знатоком всего, чего сама не
знала о Партолоне.
— Да,
— выдохнула я, переполненная незнакомым чувством любви и
нежности к маленькому существу. — Это стоило каждой секунды.
Клан-Финтан с ловкостью, присущей всем кентаврам, опустился
на колени у нашего матраса.
— Нет ничего такого, чего бы она ни стоила, — благоговейно
произнес он и дотронулся до кудрявого темно-рыжего пушка на ее чудной головке.
— Как мы назовем дочь, любовь моя?
Я не сомневалась ни секунды. У меня было время подумать. Все
последние месяцы только одно имя крутилось в голове. Я поинтересовалась насчет
него у Аланны, когда впервые услышала его эхо. Она разъяснила, что оно
означает, и я сразу поняла — так будут звать мою дочь.
— Мирна. Ее зовут Мирна.
Клан-Финтан улыбнулся и обнял нас обеих сильными руками.
— Мирна!.. На древнем языке это значит «любимица». Так оно и
должно быть, ибо она действительно наша любимица. — Затем он нагнулся пониже и
прошептал то, что предназначалось только для моих ушей: — Я люблю тебя, Шаннон
Паркер. Спасибо, что подарила мне дочь.
Я прижалась к нему и поцеловала в выступающую скулу, не
выпуская из рук спящей дочурки. Он редко называл меня моим настоящим именем и
никогда этого не делал, если нас могли услышать люди. Только трое знали, что я
не Рианнон, дочь Маккаллана: Клан-Финтан, Аланна и Каролан. Остальные жители Партолоны
понятия не имели, что почти год назад меня не совсем случайно поменяли на
настоящую Рианнон, с которой мы были похожи, как близнецы. На том наше сходство
и заканчивалось. Рианнон была эгоистичной и полной ненависти стервой, бросившей
на произвол судьбы свой мир. Мне же нравилось думать, что я самолюбива лишь
слегка, а стервой становлюсь только в исключительных случаях, когда того
требуют обстоятельства. Я знала, что никогда не покину Партолону, ее людей и
Богиню, которых успела полюбить. Я боролась за то, чтобы здесь остаться, и была
намерена жить в этой стране и впредь.
У меня не было никаких сомнений в том, что мое место в
Партолоне. Эпона ясно дала мне понять, что именно я теперь ее Избранная. Обмен
с Рианнон произошел не случайно и не по ошибке. Богиня выбрала меня, поэтому
этот мир стал моим.
— С днем рождения, мамино солнышко. — Невероятно счастливая,
я потерлась носом о мягкую макушку своей доченьки.
На плечо мне легла теплая, сильная рука Клан-Финтана и
слегка сжала его.
Я не видела этого, но понимала, что он улыбался, когда
сказал:
— Поздравляю с днем рождения обеих моих девочек. Я удивленно
заморгала, потом расхохоталась и вспомнила:
— А ведь верно! Сегодня тридцатое апреля. Мой день рождения.
Совсем забыла.
— У тебя была на то причина, — заметил Клан-Финтан.
— Это точно. — Я улыбалась потрясающему кентавру, которого
полюбила всей душой. — Думаю, нам следует поблагодарить Эпону за нашу чудесную
дочку, появившуюся на свет в день рождения ее матери.
— Я буду вечно благодарен Эпоне за тебя и Мирну. — Он нежно
меня поцеловал, набрал в легкие побольше воздуха и тем самым зычным голосом,
которым произносил древние шаманские заклинания, чтобы обрести облик человека и
заняться со мной любовью, прокричал: — Да здравствует Эпона!
Этот возглас охотно подхватили все служанки вместе с
Аланной.
Внезапно легкие портьеры, достающие до пола и закрывавшие
окна в моей спальне, начали вздыматься, как паруса. Ароматный ветерок ворвался
в помещение, неся с собою сотни розовых лепестков. Служанки радостно заохали и
начали кружиться вместе с ними. Потом комнату наполнил тот самый голос,
которого я давно ждала. Заговорила Эпона, моя Богиня:
«Моя Избранная дала жизнь своей любимице. Я с огромной
радостью приветствую в Партолоне Мирну, дочь моей верховной жрицы. Давайте все вместе
встретим ее радостью, смехом, волшебством и благословением ее Богини!»
Раздались хлопки и шипение, напомнив мне бенгальские огни в
День независимости. Лепестки роз свернулись в маленькие блестящие шарики, а те,
в свою очередь, превратились в сотни бабочек. Через несколько секунд снова
прозвучали хлопки. Бабочки стали разноцветными колибри, которые взмывали вверх,
пикировали вниз, кружили вокруг моих смеющихся, танцующих служанок.
У меня на глаза навернулись слезы радости и облегчения.
Дочка родилась благополучно. Моя Богиня присутствовала при ее появлении на
свет. Я расслабилась в теплых объятиях мужа, наслаждалась полным покоем,
счастьем и не сводила глаз с маленького чуда, нашей доченьки Мирны...
— Это настоящее колдовство, — прошептала я.
«Материнская любовь — вот священное волшебство, — прозвучал
у меня в голове знакомый голос Эпоны. На будущее запомни, Возлюбленная, что
материнская любовь обладает особой силой. Она исцеляет и спасает».
Я внезапно похолодела. Что имела в виду Эпона? Неужели Мирне
грозит беда?
«Успокойся, Возлюбленная. Твое дитя в безопасности».
Я почувствовала такое облегчение, что по телу даже пробежал
трепет, но тут же превратился в содрогание. На меня накатило еще одно ощущение.
— Рия, с тобой все в порядке? — встревожился Клан-Финтан,
мгновенно ощутив во мне перемену.
— Я устала, — уклончиво ответила я и сама удивилась, как
слабо прозвучал мой голос.
— Тебе следует отдохнуть. — Он поцеловал нашу дочку в лобик,
потом чмокнул меня и перехватил взгляд Аланны, которая тут же перестала
танцевать вместе с колибри и служанками и поспешила к нам. — Рия должна
отдохнуть, — сказал он ей.
— Конечно, — слегка задохнувшись, отозвалась моя подруга и
потерла свой выпирающий животик.
Потом она хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание
расшалившихся служанок. Но прежде чем Аланна успела объявить, что пришла пора
всем удалиться из хозяйской опочивальни, колибри совершили надо мною круг,
сверкая всеми цветами радуги и мелко взмахивая крыльями. Потом они вновь
превратились в розовые лепестки, дождем просыпались на пол и полностью укрыли
дорогой мрамор в знак благосклонности Эпоны.
— Богиня знает, что ее Возлюбленной сейчас нужно поспать, —
сказала Аланна, улыбаясь при виде божественного волшебства.
— Спасибо, что были со мной и песнями встретили мое дитя в
этом мире. — Я каким-то образом умудрилась произнести эти слова своим
нормальным голосом, хотя чувствовала себя далеко не обычно.
— Для нас это была честь, Возлюбленная Богини! — в один голос
произнесли служанки, после чего, смеясь, хлопая в ладоши и призывая на нас
благословение, весело выпорхнули из моей спальни.