— Шаннон! — Отец запрыгнул в грузовик, позабыв о негнущихся
коленях.
— Это не Шаннон. Это Рианнон. Она пожелала, чтобы я привез
ее к вам и оставил у вас на воспитание ребенка, которого она только что родила.
В ушах Паркера стоял гул. Ему было трудно сосредоточиться на
словах старика.
— Она мертва, — сказал Ричард.
— Умерла при родах, — кивнул Мирный Орел. — Но прежде любовь
к дочери изгнала из ее души все черное.
Ричард с трудом оторвал взгляд от мертвого лица, в точности
такого же, как у его дочери.
— Вам известно о ней и о Партолоне?
— Да, я видел, как белый шаман победил злого колдуна и
принес себя в жертву, чтобы вернуть Шаннон в тот мир. Я также был в роще в тот
вечер, когда зло освободило Рианнон из священного дерева, в котором она была
замурована.
Паркер внимательно оглядел тени, сгустившиеся вокруг, и
спросил:
— А оно не последовало за вами сюда?
— Зло не может идти за мной. Мы со старейшинами изгнали
темного бога из священной рощи. Затем появление Эпоны разогнало последние
остатки тьмы и разрубило связь того бога с душой Рианнон.
— Эпона простила эту женщину?
— Простила. Я был тому свидетелем. — Низким звучным голосом
заправского рассказчика Мирный Орел поведал о том, что случилось с Рианнон в
священной роще.
— Наконец-то она нашла в себе что-то хорошее. — Ричард
медленно провел рукой по холодной бледной щеке покойницы.
— Боже! Шаннон!
Ричард поднял глаза и увидел, что его жена стоит у заднего
борта грузовичка и потрясенно смотрит на тело, прижимая руку ко рту.
— Мама Паркер, нет. — Он свесил ноги с борта и обнял ее. —
Это не Шаннон. Это Рианнон. Не плачь.— Муж гладил жену по спине, пока она
всхлипывала у него на плече.
Он был так занят, что не заметил, как старый шаман успел
покинуть кузов. Зато Ричард увидел, когда тот вернулся, потому что в руках
старик держал младенца.
— Это Морриган. Ваша внучка. — Индеец протянул ребенка.
Мама Паркер машинально приняла его и дрожащими руками развернула
одеяльце. Ричард глянул через плечо жены и мгновенно, необратимо влюбился.
— Она выглядит в точности как Шаннон, когда та родилась, —
сказал он и рассмеялся сквозь неожиданно навернувшиеся слезы. — Моя дочурка
была таким же маленьким жучком.
— Ой, милый, как ты можешь такое говорить? — Мама Паркер
задохнулась от чувств. — Она прекрасна.
Ричард посмотрел на Пэт. Они поженились почти тридцать лет
тому назад. Шаннон была тогда маленькой девочкой. Патрисия Паркер не могла
иметь собственных детей, но полюбила девочку и воспитала ее так, словно сама
родила.
«Теперь, когда ей пятьдесят пять, а мне — пятьдесят семь, мы
чертовски стары для того, чтобы растить младенца».
Но его взгляд вновь притянула Морриган, которая была так
похожа на Шаннон, маленькую Чудачку.
— В этом мире у нее нет никого, кроме вас, — сказал Джон
Мирный Орел. — Рианнон просила кое-что передать. Она верила в вас и знала, что
вы сделаете все как надо. — Он на мгновение задумался, затем добавил: — Я
чувствую в этой девочке огромную силу. Еще неизвестно, воспользуется ли она ею
для добра или зла. Тьма, не отступавшая от ее матери, скорее всего, будет
преследовать и Морриган. Если вы не примете ребенка, то, боюсь, зло победит.
— Откажемся?! — воскликнула жена, и Ричард увидел, что она
крепче обхватила малышку. — Мы ни за что этого не сделаем!
— Пэт, ты должна быть уверена. Мы ведь уже в годах.
— Морриган сделает нас молодыми. — Мама Паркер улыбнулась,
глядя в глаза мужу. — Она нуждается в нас, милый. Кроме того, это единственное,
что у нас осталось от Шаннон.
Не в силах говорить, Ричард кивнул и поцеловал жену в лоб.
— В кабине сидит моя дочь Мэри — сказал старый индеец. — Она
привезла кое-какие вещички для ребенка — подгузники, молочную смесь, бутылочки.
На первое время, до утра.
— Спасибо. — Пэт обернулась к нему с сияющими глазами. — Мы
очень вам признательны.
— Почему бы тебе и Мэри не отнести в дом вещи и малютку? Мы
с Джоном тем временем закончим дела здесь, — сказал Ричард.
Пэт кивнула, бросив последний взгляд на тело Рианнон.
— Трудно поверить, что это не Шаннон.
— Не она, — решительно произнес Ричард. — Наша дочь здорова.
Она живет в своем мире.
Ребенок забеспокоился, и внимание Пэт тут же переключилось
на него. Тихонько воркуя, она поспешила к кабине грузовика.
Ричард подождал, пока женщины не скрылись в доме, унося с
собой сумки с приданым и младенца, потом повернулся к старику-индейцу:
— Я не повезу ее в город. Это дело не касается никто, кроме
нас.
— Хорошо, что современный мир больше ее не затрагивает. —
Джон Мирный Орел неторопливо кивнул. — Она принадлежит к другому времени и
месту.
— Я бы хотел похоронить ее у пруда под ивами. — Паркер
бросил взгляд в сторону темного водоема. — Эти деревья всегда казались мне
печальными.
— Теперь получится, будто они оплакивают ее.
Ричард что-то пробурчал, потом спросил:
— Поможете?
— Конечно. — Они вместе направились к сараю за инструментом.
— Что вы расскажете Морриган о ее матери?
— Правду, — машинально ответил Паркер и через секунду
добавил: — Со временем. — Хотя он ни черта не понимал, каким образом это
сделает.
Джон Мирный Орел и его дочь уехали почти перед рассветом.
Сил у Ричарда не осталось. Он медленно растирал правую руку левой, пытаясь
разогнать онемелость, которая всегда ему досаждала, стоило только
переусердствовать с работой.
«Наверное, рука так до конца и не восстановится», — подумал
он, а затем напомнил себе, что прошло всего пять месяцев с тех пор, как он
распорол ее, когда пытался выбраться из проруби в ледяном пруду, куда загнал
его злобный Нуада, выполняя угрозу разделаться со всеми, кого любила Шаннон.
Ричарда передернуло. По его коже пробежала дрожь, как у
коня, на которого напала мошкара. Он не любил вспоминать тот день.
В тускло освещенной спальне заплакал ребенок. Паркер тихо
поднялся, подошел к кровати жены и уставился на извивающийся комочек, лежавший
рядом. Они устроили малышку в старой колыбели Шаннон, которую мама Паркер
умудрилась достать с чердака.
«Я и забыл, что хранил ее. Боже, она пробыла на том чердаке,
должно быть, тридцать с лишним лет».
Ни секунды не колеблясь, Ричард взял Морриган на руки и,
неловко похлопывая ее по спинке, поспешил из комнаты, чтобы девочка не
разбудила Пэт.