Поцелуй, Карло! - читать онлайн книгу. Автор: Адриана Триджиани cтр.№ 85

– Все наладится, – утешал он.

– Как?

– Наладится – и все. Поверь мне.

– Ладно.

– Что мне сделать для тебя?

– Просто останься.

– Остаюсь.

Ники решил быть полезным. Пошел в кухню и подогрел остывшую еду, потом расставил ее на подносах. Артисты вечно голодны, и как только подносы и подставки пустели, Ники уносил их и снова заполнял снедью. Он прошелся по комнатам, собрал пустые тарелки и бокалы. Потом вернулся в кухню, перекинул через плечо полотенце и вымыл посуду для новой партии гостей, пришедших выразить свое уважение семье Сэма Борелли.

Фрэнк Арриго пронес через кухню мешок со льдом.

– Спасибо за помощь.

– Не за что.

– Ты настоящий друг Каллы.

– Она необыкновенная.

– Я знаю, – усмехнулся Фрэнк.

– Позаботься о ней, Фрэнк.

– Я сегодня постоянно это слышу. Уже раз сорок за этот вечер.

– Актеры хоть и носят лосины, но могут и вздуть в темном переулке.

– Не сомневаюсь.

Фрэнк насыпал льда в чан для охлаждения напитков и вышел во дворик. Сестры Каллы, судя по всему, пришли в восторг, когда он принес им выпить холодненького. «Интересно, а Сэму Фрэнк нравился?» – подумал Ники.

– Ники.

Он отвлекся от окна. Джози Чилетти, одетая в кашемировый свитер с глубоким треугольным вырезом, крепко прижала его к груди.

– Я в полном раздрае, Ники.

– Сэм считал тебя талантливой, Джози.

– Он вызволил меня из утробы Кремон-стрит возле аэропорта и превратил в актрису. Я ему всем обязана, – рыдала она. Ники протянул ей носовой платок. – Без него театр перестанет существовать.

– Уверен, что не перестанет.

– Ты что-то знаешь? – Левая бровь Джози вопросительно изогнулась. – Слышал что-нибудь?

– Нет, я просто знаю Каллу. Она продолжит дело.

– Очень надеюсь. Я нуждаюсь в сцене, как макароны – в подливке.

– А как же сыр, Джози?

– Никак. Сыр хорош и отдельно.

Около полуночи Фрэнк отвез Хэмбона Мейсона домой – бедняга так наклюкался, что не смог вспомнить, где припарковал машину. Ники вытер последнюю тарелку, подмел на кухне пол.

– Здесь никогда не было так чисто. – Елена, старшая дочь Сэма, – кареглазая, с огненными волосами – с одобрением оглядела кухню. – Мы, кажется, еще не познакомились?

– Ники Кастоне.

– Он работал у папы в театре. – Порция, миниатюрная брюнетка, принесла со двора пустой поднос. – Так ведь?

– Да. Я забрел в театр несколько лет назад, и он предложил мне работу.

– Вот так папа всегда и нанимал себе работников. Он считал, что если ты явился в театр, то должен ему принадлежать, что театральная жизнь – это волшебное призвание, – покачала головой Елена.

– Так и есть, если ты хорош в своем деле, – сказала Калла, принеся поднос с бокалами из гостиной. – Извини, Ники. Ты не должен еще и это мыть.

– Да я с удовольствием.

– Пойду я наверх. Завтра у нас трудный день. – Елена многозначительно посмотрела на сестер. – Оставьте посуду в раковине. Я завтра утром помою.

– Ничего, не беспокойся. Порция, и ты иди отдыхать. Вы, наверное, обе измотаны. Мы тут все доделаем сами.

Порция и Елена пошли наверх, оставив Ники и Каллу наедине. Ники подошел к раковине, наполнил ее горячей водой с пеной и принялся мыть бокалы. Калла стала рядом с ним, держа полотенце наготове. Он полоскал, она вытирала и расставляла сверкающее стекло на полке над окном.

– Фрэнк повез домой Хэмбона, – сказала она. – Ему завтра в пять утра вставать на работу.

– Он сегодня уже не вернется?

– Он будет на похоронах. А ты боялся, что я останусь одна?

– Ну, это тебе не грозит. Зато я боялся, что пол провалится, так много народу пришло сегодня.

– Они любили папу.

– Хорошо, наверное, иметь отца, которого так любят. Он всю жизнь приносил людям радость. Услаждал их, развлекал. Это дорогого стоит.

– Правда?

– Конечно. Что может быть важнее, чем способность заставить людей испытывать сильные чувства? Возможно ли переоценить человеческий смех? Или слезы? Эти эмоции бесценны. Это и есть жизнь человека. И твой отец трудился над тем, чтобы пробуждать их в людях, расцвечивать их жизнь. Благороднейшая миссия.

Слова Ники проникли в самое сердце Каллы. Она села у стола и разрыдалась, утирая слезы кухонным полотенцем.

– Прости, я что-то разболтался не в меру. Давай я расскажу тебе смешную историю?

Она кивнула.

– Я был под арестом.

– Что? – Калла отняла полотенце от лица.

– Мне грозило небо в клеточку.

– За что?

– Нас разоблачили. Меня и миссис Муни. Как выяснилось, без режиссера я никчемный актер. И еще мундир этот твой затрапезный джаз-бэндовый тоже не очень помог.

Калла рассмеялась.

– Я забыла тебя предупредить.

– Да и не должна была. Мне и так рассказали. В пенсильванском Розето полно поклонников университетской футбольной команды и сопровождающего ее оркестра.

– Прости, прости, – хохотала Калла.

– Ну вот. Твой отец от души повеселился бы над моим наказанием. Будем считать это искуплением грехов.

– Что именно?

– Я отправляюсь в Италию строить дорогу до городка, где живет посол. Самозванство стоило мне всего – и денег, и времени.

– А ты умеешь строить дороги?

– Научусь. Надо попробовать. Я ведь играть тоже не умел, пока не начал. Там увидим. – Ники отобрал у Каллы полотенце. – Хватит, давай выйдем на воздух.

Когда они вышли на Эллсворт-стрит, Ники взял Каллу под руку. Потом они повернули на Брод-стрит.

– Я знаю всех на этой улице. Даже песню сочинил об этом.

– Значит, ты еще и поешь?

– Не то чтобы очень.

Он затянул свою «фамильно-уличную» арию:

И, добравшись до самой высокой ноты, пропел:

– Да заткнись уже! – Женщина лет пятидесяти с бигуди на голове и в ночнушке высунулась из окна второго этажа. – Ревешь, как раненый лось, никак не сдохнешь!