Гадкая ночь - читать онлайн книгу. Автор: Бернар Миньер cтр.№ 48

* * *

Кирстен Нигаард разглядывала витрины магазинов в центре города, когда снова увидела отражение силуэта в стекле. Четвертый или пятый раз? Тип в очках… Прядь волос по-детски падает на лоб. Стоит спиной и делает вид, что поглощен созерцанием другой витрины, но ее не проведешь: время от времени он оборачивается и наблюдает за ней.

Возможно, Мартен послал человека охранять ее? Он заговаривал об этом, но очкарик не похож на легавого. Скорее уж на извращенца, вуайериста. Глазки за стеклами очков – вылитый Миньон! ^[76] – бегают туда-сюда. Она улыбнулась. Да, ее филер из Миньонов.

Кирстен пошла по улице мимо магазинов. Он последовал за ней на расстоянии десяти метров. Наступила ночь, но центр Тулузы был полон народа. Она не чувствовала страха, хотя по опыту знала, что толпа редко кого защищала от изнасилования или вооруженного нападения. Рано или поздно город опустеет. Он выбрал ее случайно или здесь что-то другое?

Сексуальный хищник? Болезненно-застенчивый поклонник? Или… Было еще одно предположение, но… Нет, невозможно…

Кирстен вышла на площадь Вудро Вильсона и направилась к одной из террас. Села за столик, знаком подозвала официанта. С минуту искала глазами преследователя, решила было, что он отстал, и тут увидела его – на скамейке в сквере, рядом с фонтаном, за живой изгородью. Забавно… Может показаться, что мужику оторвали голову и водрузили на куст. Она поежилась. Впервые он появился на площади Сен-Жорж. Сидел через три столика от нее, вгрызался в огромный чизбургер и следил.

Гарсон принес заказ – «нулевую» колу, – Кирстен на мгновение отвернулась и потеряла очкарика. Он испарился. Неприятное ощущение, как будто нашатыря нюхнула. Она мысленно прокляла Серваса, «продинамившего» ее с ужином: он позвонил, сказал, что занят, извинился и пообещал проводить. Женщина почувствовала неизъяснимую печаль. «Плевать, сейчас сяду в такси, отправлюсь в гостиницу и попрошу водителя не уезжать, пока я не окажусь внутри. Не стоит возвращаться ночью пешком, да еще в сопровождении тени, следующей за тобой по пятам».

* * *

Роксана Варен смотрела на официальный бланк, перечитывала текст письма и не верила своим глазам. Против всех ожиданий, поиск учебного заведения, куда ходил мальчик по имени Гюстав, дал результат: начальная школа в Оспитале-ан-Комменж. Директор заявил, что знает этого ребенка.

Она набрала номер. Ответил мужской голос:

– Жан-Поль Россиньоль, слушаю вас.

– Роксана Варен, тулузская бригада по делам несовершеннолетних. Я хочу поговорить с вами о Гюставе. Вы уверены, что он был записан в вашу школу?

– Ну конечно, уверен! Что происходит с этим ребенком?

– Не телефонный разговор… Вам всё объяснят… Кто еще в курсе нашего запроса?

– Учитель Гюстава.

– Слушайте меня очень внимательно, господин Россиньоль: никому ничего не рассказывайте и предупредите вашего коллегу. Это очень важно.

– А вы не могли бы?..

– Позже, – буркнула Роксана, вешая трубку.

Она набрала другой номер и попала на автоответчик. Черт, где ты, Мартен?

* * *

– Я всегда мечтал побывать в Норвегии, – доверительным тоном сообщил мужчина, три минуты назад подсевший за ее столик.

Кирстен кисло улыбнулась. Сорок лет, костюм-галстук, женат – на пальце обручальное кольцо. Он заговорил с ней, попросил разрешения «составить даме компанию» (вместе со своим пивом) и теперь бубнил, не закрывая рта:

– Фьорды, викинги, триатлон – все это просто…

Кирстен сдержалась – не спросила у зануды: «Вы действительно едите лягушек и заплесневевший сыр? А правда, что забастовка – ваш национальный вид спорта? Все французы страдают особой тупостью к языкам?» Вообще-то, внешность у типа необычная, но интересная. Можно убить двух зайцев: взять этого с собой в гостиницу и убедить «месье Миньона» отстать. Так-то оно так, но… Физическая привлекательность – еще не всё, даже на одну ночь… Кроме того, ее мысли заняты другим французом.

Она тяжело задумалась, и тут забрякал ее телефон. Собеседник бросил на него раздраженный взгляд. Ага, господин Король-клише-о-Норвегии не терпит конкуренции и пауз.

– Слушаю. Кирстен…

– Это Роксана, – произнесла капитан Варен на средненьком английском. – Ты не знаешь, где Мартен?.. Я нашла Гюстава!

– Что?

* * *

Луна, освещавшая остов здания, исчезла за тучами. Снова пошел снег. Белые хлопья порхали между обгоревшими стенами Института Варнье, собираясь в пухлое одеяло, летали по разоренным коридорам, как будто искали, где приземлиться. Изуродованные лестницы, обугленные оконные рамы, комнаты, открытые всем ветрам и похороненные под снегом… Ксавье не забыл топографию своих бывших владений и легко ориентировался в лабиринте.

– Думаю, я его видел, – неожиданно сказал он, когда они пробирались между двумя высокими стенами.

– Кого?

– Гиртмана. Кажется, однажды он попался мне на глаза.

Сервас резко остановился.

– Где?

– В Вене. Почти два года назад. В пятнадцатом году. На двадцать третьем Европейском конгрессе психиатров. Присутствовало больше тысячи делегатов от Европейской психиатрической ассоциации. В ней состоит около семидесяти тысяч человек.

Вена… У Серваса в кармане лежала фотография: Гюстав на фоне одного из знаменитейших пейзажей Австрии.

– Я не знал, что в Старом Свете столько психиатров, – сказал он, повысив голос, чтобы перекричать завывание ледяного ветра, бившего его по затылку.

– Безумие вездесуще, Мартен. Рискну утверждать, что оно правит миром. Согласен? Мы пытаемся быть рациональными, хотим понять – но понимать нечего: каждый день нашей жизни безумней предыдущего. Легко затеряться, когда тебя окружает толпа.

– Почему ты ничего не сказал мне?

– Я довольно долго считал, что все придумал. Но теперь… Я часто об этом думаю и все больше уверяюсь: это был Гиртман.

– Рассказывай.

Они пошли назад по собственным следам, перешагивая через кучи щебня и металлические балки. Снежинки таяли у них на плечах.

– Я присутствовал на одном из заседаний. Какой-то тип попросил разрешения сесть рядом. Он представился Хазановичем. Очень симпатичный, мы обменялись несколькими шутками на английском – докладчик оказался редкостным занудой. Хазанович предложил выпить кофе.

Ксавье замолчал, обошел груду обломков и продолжил:

– Он сказал, что работает психиатром в Сараево. Война в Боснии закончилась двадцать лет назад, но к нему все еще приходят пациенты с тяжелым посттравматическим синдромом. По его словам, у пятнадцати процентов жителей страны имелись симптомы этого заболевания, а в некоторых городах, переживших осаду, и все пятьдесят. В Сараево его ассоциация применяла метод групповой терапии.