Игры мудрецов - читать онлайн книгу. Автор: Дэлия Мор cтр.№ 50

«Значит, ты выбил из Юрао пароль и велел ему молчать из лучших побуждений?»

«Все ради вас, госпожа», — ласково говорит Лех, а меня озноб пробирает от ужаса.

Духам ничего не стоит врать мне и манипулировать друг другом.

«Это у цзы’дарийцев манипуляции, — возражает Лех, — статус, привилегии, положение в обществе, устои и обычаи. Целая история о том, кто перед кем должен кланяться, а у нас все просто. Сильные стоят над слабыми. Я могу приказывать паразиту, но не могу выгнать, потому что он врос намертво. Таких паразитов подселяют Истинные, чтобы закрепить цепь питания, но это долгий разговор. Мы будем делать то, зачем пришли?»

— Дэлия, — нетерпеливо зовет Публий, — или говори, или уходи. Я могу сидеть в командировках, пока влечение к тебе не пройдет. Цикл, два, три, сколько нужно? Ни тебя не буду видеть, ни Наилия.

— И Диану тоже бросишь?

Медик пружиной распрямляется, толкая меня спиной на стену так, что я запинаюсь и падаю на тюки с постельным.

— Не говори мне ничего про Диану, — разъяренно цедит Публий, нависая надо мной, — я до сих пор с ужасом жду, когда она напишет стихи про нас с тобой, а потом соберет вещи и уйдет.

— А ты не жди. Не напишет, — дергаюсь в ответ, не замечая, что грублю командиру, и хватаю военврача за запястье. Сколько нужно времени Леху? Когда Публий перестанет быть собой?

— Как мне называть тебя?

— Что? — выдыхает он, выдергивая руку. — Что за бред?

— Как мне называть тебя?

Обнимаю его за шею и прижимаюсь всем телом. Хотел Лех физический контакт? Получил. В жар бросает, паника накатывает волнами, а я цепляюсь за Публия изо всех сил. Привязка извивается и шипит ядовитой змеей, меня накрывает с головой воспоминаниями о близости в машине посреди равнины. Только вместо Наилия я вижу обнаженного Публия. Чувствую, как гладит мои бедра и помогает двигаться в такт протяжным стонам. В машине пахнет лимонным пирогом, а на шее влажное прикосновение поцелуя.

— Нет, нет! — бьюсь в крепкой мужской хватке, возвращаясь в реальность.

Серые глаза Публия пропитаны тьмой. Он медленно обводит языком верхнюю губу и улыбается, как сытый кот.

— Лех? — спрашиваю я.

— Да… госпожа.

Голос звучит четче и громче, чем у одержимого духом Друза. Дергаюсь вырваться, но военврач роняет меня на тюки, придавливая телом. Сильный, как Наилий, безумный, как мертвый вождь племени каннибалов.

— Я подумал, что врача пугать скучно.

Публий коленями разводит мои ноги и прижимается крепче. Возбужденный до каменной твердости. Берет мои руки и заводит за голову, крепко сдавливая запястья.

— Вечность болтаться в мире духов без тела, не имея возможности действовать — неприятно.

Голос капитана искажается хрипами, а я вспоминаю признание Юрао на каменной лестнице в горном интернате: «Хочу быть с тобой, как мужчина».

— Изнасилуешь меня?

— Нет, — усмехается Публий, снова целуя в шею, — мне нужно другое.

Отстраняется на мгновение, чтобы дотянуться до кармана, и вынимает даже не нож, а скальпель. Холодное оружие хирурга, заточенное так, что лезвия касаться страшно. Чувствую металл у горла и замираю от ужаса.

— Кровь — источник жизни, — философствует одержимый духом медик, — и сладостный нектар. Как я по нему соскучился.

От шока не чувствую боли, скальпель рассекает кожу и пускает теплую струйку по шее на грудь. Публий наклоняется и слизывает алые капли, урча от удовольствия. Прижимается губами к ране и пьет. Смакует, наслаждается, а я думаю, что теперь дух ест меня буквально, и хочется истерично расхохотаться. Каннибал, которому я сама разрешила делать все, что вздумается.

— Сырое мясо даже лучше крови, — шепчет военврач, расстегивая молнию моего комбинезона и дергая за липучки форменной рубашки, — обычно я предпочитаю филе с бедра, но женская грудь вкуснее. С какой мне начать? Правой или левой?

Выводит тыльной стороной лезвия узоры на моей коже, прижимает металл к соску и дергает на себя. Вскрикиваю от боли, и меня прорывает тягучей ядовитой яростью:

— Убирайся в бездну! Я приказываю! Ненавижу тебя и всю шайку!

Больные ублюдки! Извращенцы! Теперь я знаю, почему вы лишены тел! Вселенная так очищается от скверны! Убирайся! Ненавижу!

Кричу, глядя в бездонные глаза медика. Брыкаюсь, но даже пошевелиться не могу, не то, что сбросить с себя тяжелое тело. Будь ты проклят Публий со своей страстью! Прилип он, привязался, думать ни о чем больше не может. Диану любит, потерять боится. А меня можно вот так: то спиной об стену, то с головой в дерьмо. А сам чистенький, честный и благородный. Ненавижу!

— Ненавижу!

Кажется, что стены отсека вздрагивают от крика. Почему сюда до сих пор не сбежался весь госпиталь? Полог опущен, но ничего не стоит открыть его. Вырываю руки из слабеющих пальцев врача и хватаюсь за скальпель. Лезвие оставляет борозды на коже вместе со жгучей болью. Тошнотворный запах крови оседает металлическим привкусом на языке. У меня получается отнять оружие. Взгляд одержимого гаснет, а скальпель я отшвыриваю в сторону.

— Ненавижу!

Бросаюсь на Публия с кулаками, бью по груди и голове. Он слабо пытается закрыться, а в моих мыслях звучит:

«Успокойтесь, госпожа, я оставил его».

Медик теряет сознание, грузно повалившись на меня. Придавливает так, что не вдохнуть. Всю энергию Лех выпил, но мужчина сильный и здоровый, должен прийти в себя быстро. Скрипнув зубами, сталкиваю Публия на пол. От удара головой медик морщится и открывает глаза.

«Тише, госпожа, — предупреждает Лех, — пусть вообразит самое страшное. Эффект должен закрепиться».

Дергаю плечом, раздражаясь, что темный дух до сих пор здесь и проигнорировал мой приказ убраться. Позже выясним отношения, сейчас главное — привязка. Хочу посмотреть, ради чего все было и не могу. Колотит от ярости и зубы стучат. Картинка клубка цветных нитей вокруг Публия смазывается и расплывается. Военврач тихо стонет и рывком садится на полу. Зря. Бледнеет и качается, чуть не падая, а я поражаюсь, с каким цинизмом слежу за реакцией. Слабый, еле живой, раздавленный ужасом и чувством вины, а я готова схватить скальпель и кромсать его, чтобы кровь пропитывала рубашку, и раны саднили болью.

— Тьер, кхантор…бэй, — стонет Публий и договаривает ругательство шепотом. За пологом хозблока отчетливо слышится топот санитаров.

— Капитан Назо!

— Не входить! — рявкает он так, что у меня в ушах звенит. — Свободны!

Черную пелену из глаз пытается стереть тыльной стороной ладони, а я замечаю, как дрожат пальцы хирурга. За пологом санитары топчутся и тихо переговариваются.

— Я сказал свободны!

Второй окрик действует лучше, возня стихает. Публий трет лицо и шумно дышит, будто не замечая меня. Колотит нас крупной дрожью одинаково сильно. Все верно, привязка обоюдная, если давить страхом, то с двух сторон. Вот только я знала заранее, что будет, и почти не испугалась, зато сейчас задыхаюсь от ненависти. Лех отработал идеально, вызвав острую реакцию настолько быстро, что впору проникнуться уважением, но дух не дождется.