Игры мудрецов - читать онлайн книгу. Автор: Дэлия Мор cтр.№ 47

«Ты лучше меня знаешь, что лишить можно буквально. Друзья генерала — наемники. Они воюют на других планетах за деньги, ресурсы и чужие интересы. Публий может вернуться домой в черном полиэтиленовом мешке, наглухо закрытом на молнию. И станет неважно, призналась ты про поцелуй или нет».

Стоит сравнить две трагедии и приходит понимание. Я давно приняла решение и уже дважды промолчала. Колебания — всего лишь попытка успокоить чувство вины.

«Что вам мешает его не успокоить, а выбросить?» — спрашивает Лех. «Воспитание, ответственность, порядочность?» «Нет».

«Страх, что тайна все равно откроется и тогда будет хуже?»

«Нет. Госпожа, вы действительно хотели близости с Публием и готовы были изменить?»

«Нет!»

«Тогда что мешает?»

Я не знаю, честно. Неприятное ощущение давит и не дает дышать. Будто кто-то крепко держит за горло.

«Осуждение общества мешает, — отвечает вместо меня Лех. — Когда женщина принадлежит только одному мужчине и заслуживает эпитетов «чистая и приличная», то недопустимо даже думать о другом мужчине. Не говоря уже о прикосновениях и поцелуях. Иначе общество разочаруется. Каждый, кто узнает, будет тыкать пальцем, и кричать обидные слова в спину падшей женщине. Не вынесла тяжести короны на голове, спустилась с пьедестала. Не идеальна. Неприятно, правда? Стыдно. Чувство вины и страх — самые эффективные инструменты манипуляции. Подумайте, госпожа, если вы хотите помогать тройке управлять другими, то почему позволяете кому-то вот так управлять собой?»

Мы все вовлечены в глобальные манипуляции сознанием. Они создают правильные ориентиры и категорически необходимы для ремесленников и звезд. Но правители уже не следуют им слепо. Пропуская через фильтр разума, целесообразности и соответствия цели. Другими словами, умеют игнорировать муки совести. Мудрецам же совсем нельзя поддаваться чужим манипуляциям. Особенно тройке.

Перед собой нужно быть честным, а не перед другими. Я люблю Наилия и не предала его ни разу.

«Осталось только убрать привязку к Публию» — говорю Леху.

«Это гораздо проще, — усмехается дух. — Достаточно напугать так, что смотреть перестанет в вашу сторону».

Могла бы и сама догадаться после того, как разглядывала собственную привязку.

«Вот только чем его можно напугать? Публий — полевой хирург».

«А я вождь племени каннибалов. Не волнуйтесь, госпожа, дождусь удобного момента и все сделаю».

Наилий шумно вздыхает во сне и обнимает, прижимая к себе крепче. Прячу лицо у него на груди и чувствую, как развязывается узел страха в животе. Хоть буди поцелуями, но нет. Устал его Превосходство, а завтра учения.

«Лех, а почему госпожа?» — задаю духу последний вопрос перед тем, как тоже уснуть.

«Это обращение мне нравится больше, чем дарисса. Спите, Инсум посторожит. Иначе что он тут вообще делает?»

Ворчливый ответ мертвого императора я уже не слышу. Страж сновидений щадит меня, посылая мирные грезы о прогулках по саду. Белокаменные фонтаны, аккуратно подстриженные кусты, ковры цветов на клумбах. Такого великолепия я никогда не видела, это сон Инсума, воспоминания из его прошлой жизни. Жаль, что слишком туманные и расплывчатые. Не узнаю место на фотографиях. А так хотелось проверить: действительно ли он последний император Дарии или нет?

К утру даже под одеялом прохладно, потому что пусто. Наилий стоит перед зеркалом с умывальником и застегивает манжеты форменной рубашки. Комната окутана серой предрассветной дымкой, но через окно уже пробираются первые лучи светила, раскрашивая дом в яркие краски. Рыжие бревна расцветают затейливым рисунком колец и полос, пестрят красные и зеленые коврики на дощатом полу. Я лежу, запрокинув руки за голову, и думаю, что хорошо начавшийся день просто обязан быть теплым.

— Проснулась? — спрашивает генерал, не оборачиваясь. — Вода согрелась, можешь умываться.

Пока я, зевая и потягиваясь, выбираюсь из-под одеяла, Его

Превосходство взбивает помазком мыло в деревянной плошке. Гадаю, в каком кармане форменного комбинезона лежит бритва, но генерал достает нож. Обыкновенный армейский нож с зубцами на лезвии ближе к гарде. Не верю, что будет им бриться, пока остро заточенное лезвие не снимает первую полосу пены со щеки Наилия.

Замираю в шаге от генерала и ловлю его взгляд в зеркале. Насмешливый и озорной, как у мальчишки. Морщусь, когда нож бесшумно проходит по подбородку на шею. Боюсь, что порежется, и по белой пене потечет алая струйка крови, но глаз не могу оторвать. Острое зрелище, опасное. Лезвие ловит луч светила и отражает мне в глаза, а Наилий улыбается.

— Нравится смотреть, как я бреюсь?

Смущенно киваю, но взгляд отвести по-прежнему не могу.

— В поля с собой много не возьмешь, — будто бы извиняется генерал. — Карманы не бесконечны, пользуюсь тем, что есть.

Наилий убирает последнюю пену и вытирается полотенцем. Свежий, гладкий и довольный. Самый прекрасный. Тянусь к нему, чтобы обнять и дышу ароматом яблочного мыла, когда подходит близко и прижимается ко мне щекой. Не хочу смотреть привязку, сердцем чувствую, как сильно любит, и откликаюсь на ласку. Наилий гладит по спине и плечам, скользя ладонями по форменной рубашке. Так нежно, что я жмурюсь от удовольствия. Пропадают страхи и сомнения, даже обрывки мыслей. Моя Вселенная пахнет свежестью и носит генеральские погоны.

— Наилий, я люблю тебя.

Поцелуй как после долгой разлуки. До головокружения, до слабости. Пол уходит из-под ног, но Наилий держит крепко, и я знаю — не отпустит.

Планшет взволнованно трезвонит на столешнице рядом с умывальником. Генерал со стоном отстраняется.

— Напоминание. Я должен позвонить, — он разжимает объятия и вешает на ухо гарнитуру. — Майор Тэсс? Генерал Наилий Орхитус Лар. Время Ч — полдень. Отбой.

Реальность всегда возвращается неожиданно. С горькой усмешкой понимаю, что маленький охотничий дом стоит на равнине пятого сектора, грядут учения, а я ношу военную форму и приписана санитаром к полевому госпиталю. И больше никакой романтики.

— Учения начнутся в полдень?

— Они уже начались, — вздыхает генерал. — Время Ч — это момент, когда средний каток танка наезжает на бруствер вражеского окопа. Точка ноль в системе временных координат операции. На картах и планах никто не пишет точное время. Подготовка отсчитывается, как «Ч минус сколькото», а бой и захват позиций, как «Ч плюс сколько-то». Даже если план украдут, то без дат и времени он будет бесполезен. Собирайся, едем. Я должен быть на командном пункте строго по графику.

Наскоро умываюсь и надеваю комбинезон. Выбегаю во двор, хлопая дверью, и устраиваюсь на пассажирском сидении автомобиля, пока Наилий отключает генератор и закрывает дом. Обратно через поля едем быстрее, но мне не до красот травяного моря равнины. Жарко становится от воспоминаний о поцелуе, и низ живота сводит спазмом. Смотрю на отстраненного Наилия, сосредоточенно следящего за дорогой и становится обидно за то, что так долго боялась. Близости не будет, генерал сам так говорил, но неужели не хочет? Не верю. Никак не остыну после поцелуя и поддаюсь безумству. Кладу руку на штанину генеральского комбинезона и веду вверх. Ныряю на внутреннюю сторону бедра, глажу Наилия между ног. Настойчиво и бесстыдно, чувствуя, как твердеет под пальцами.