Двойной агент Шторм в Аль-Каиде и ЦРУ - читать онлайн книгу. Автор: Мортен Сторм, Тим Листер, Пауль Крукшанк cтр.№ 32

Я пришел с Усамой. Она сказала, что ее зовут Фадия, и спросила меня о разводе, о том, почему я остался в Йемене, чего хотел бы от жены ^[85].

— Я хочу жену, которая бы не притворялась, — сказал я. — Моя бывшая жена строила из себя благочестивую мусульманку, а сама таковой не была.

После чего я сразу задал вопрос, необычный для первого свидания в Йемене.

— Что ты думаешь о шейхе Усаме бен Ладене?

Казалось, Фадия была шокирована и замялась. Но потом удивила.

— Я думаю, что он оказал мусульманам честь, — сказала она. — Но мне не нравится, что он убил ни в чем не повинных гражданских. Лучше бы он напал на военных.

Я был обрадован и поражен: йеменка, привлекательная, говорящая по-английски, да к тому же умная. Однако с высокомерием истинного салафита я решил, что могу помочь ей стать лучшей мусульманкой. Я вручил ей CD-диск с тисненым сердечком. Она ждала, что на нем будет романтичная музыка, а не джихадистские песнопения.

У меня были и другие вопросы, связанные с религией. Меня, как истого салафита, не интересовали ее музыкальные вкусы или социальное происхождение. Сколько она помнит из Корана? (Моя первая жена, Карима, знала весь Коран наизусть на двух диалектах.)

Фадия была сиротой, потому пару дней спустя она попросила любимого дядю встретиться со мной и сказать, стоящий я человек или проходимец. Разговор состоялся в единственном в Сане ресторане «Пицца Хат», неотличимом от американского образца, словно перенесенном в йеменскую столицу из Аризоны. По-видимому, я не ударил в грязь лицом. Дядя предоставил отчет, заявив, что я очень симпатичный и с чувством юмора, но у меня есть опасные идеи.

— И он с характером, — сказал ей дядя, — но я считаю, любой женщине под силу изменить мужа.

Другие члены его уважаемой в Сане семьи были не столь оптимистичны. Кое-кто из них даже навел обо мне справки у знакомых в разведслужбах, ответивших, что меня следует избегать любой ценой, поскольку я связан с боевиками.

Это изменило дядину позицию.

— Ты можешь выходить за него, — сказал он, — но мы хотим посмотреть все документы: вид на жительство, медицинскую страховку, все.

Полагаю, ее родные думали, что мне окажется не по силам вырвать документы у византийской бюрократии Йемена. А благосклонность Фадии удастся тем времени обратить на жениха, выбранного семьей, богатого хирурга, в отличие от меня необремененного разводом, малолетним сыном и неправильными друзьями.

Мне каким-то образом удалось получить все бумаги, даже из Министерства внутренних дел, предоставившего вид на жительство. Некоторые чиновники не скрывали враждебности, я был нежеланным гостем.

Новая любовь моей жизни богатому хирургу предпочла меня. В пятницу, на исходе весны 2006 года мы подписали брачный контракт в доме ее дяди. Пусть и неохотно, дядя этот брак принял, в отличие от других членов ее семьи. Ее брат на свадьбу не пришел.

Я никому из них не сказал, что официально не развелся с Каримой: насколько я знал, британское семейное право на Йемен не распространялось.

Для церемонии я заказал портному новый роскошный тауб и попросил йеменского друга одолжить мне 2000 долларов на подарок семье невесты. Проблема была в том, что друг забыл принести наличные, и ее дяде пришлось самому отыскать для себя деньги.

На моих приглашенных — ближайших друзей — ее семья смотрела искоса. Пришли Абдул, Джехад Мостафа, Самульски, рыжий датский обращенный Али и очкарик с длинной густой бородой, британский обращенный из Эйлсбери Рашид Ласкар, называвший себя Абу Муаз и часто остававшийся у меня дома.

А потом по йеменскому и мусульманскому обычаям мужчины и женщины разделились. Моя новая жена хотела, чтобы я остался с ней ради фотографий. Мне это казалось абсолютно неисламским, формой идолопоклонства. Также она настояла, чтобы на свадьбе звучала музыка. Помня о драке в Оденсе, я постарался, чтобы друзья-джихадисты к тому времени исчезли.

В конце долгого дня родственники привезли невесту в мой большой съемный дом. Вошло так много женщин в черном и парандже, что я понятия не имел, на ком женился.

Когда все ушли, я понял, что Фадия в панике. Со всем своим имуществом в чемодане она осталась в большом незнакомом доме наедине с громадным европейцем, боевиком-джихадистом, а теперь ее мужем. И как некогда я по дороге в Даммадж, она наверняка спрашивала себя, что здесь делает.

Я произнес несколько слов из Корана и прочитал молитву, а затем осторожно поднял с ее лица паранджу. По истинно йеменской свадебной традиции на ней был яркий арабский макияж и мехенди.

— Дорогая, — сказал я, — почему бы тебе не пойти и не умыть лицо?

Фадия была удручена, надеясь, что долгие часы наведения блеска заставят меня пасть на колени. Но для меня она со своей карамельной кожей и темными миндалевидными глазами была прекрасна и без макияжа.

Я помог ей снять навороченное свадебное платье. Это оказалось на удивление тяжело.

— Не могу поверить, — сказал я. — Как ты выдержала в нем целый день и не умерла от жары?

А вот чего она никак не ожидала, так это романтики и соблазнения в европейском духе. Я приготовил ей ванну со свечами, лепестками роз и травами — даже суровый джихадист может пустить в ход обаяние.

К сожалению, после купания она обильно надушилась тяжелыми сладкими йеменскими духами, которые я не переношу. Я попросил ее еще раз принять душ.

Вскоре она поняла, что вышла замуж за человека, чья жизнь пронизана исламом, а толкование Корана непоколебимо. У меня дома не было телевизора, из компьютера неслись крики джихадистов, а с кассетника — лекции по исламу. Она удивилась, когда в первый день семейной жизни я разбудил ее в 4 часа утра. Для меня готовиться к фаджру — первой молитве нового дня — было делом обычным. Я сразу встал, чтобы умыться и отправиться в мечеть на предрассветную молитву, а моя сонная жена, наконец, проснулась, чтобы помолиться дома.

После нашего первого совместного завтрака я спросил, не могла бы она мне помочь так же, как Карима, прочитать Коран на арабском. И я показал ей несколько длинных видеороликов на компьютере. Я был настолько поглощен этой священной войной, что это казалось мне совершенно естественным. Она поморщилась и нежно напомнила мне, что сегодня первый день нашей семейной жизни, мы должны считать его медовым месяцем и стараться вместе расслабиться. Поэтому мы взяли Усаму в «Фан Сити» — ответ Саны на «Диснейуорлд». Его ворота представляла собой бледная цветная репродукция башни замка, за которыми на каруселях катались девушки в черных никабах, летая в воздухе будто ведьмы.

Фадия не особо соблюдала религиозные ритуалы, я решил, мне потребуется несколько недель, чтобы наставить ее на путь истинной мусульманки. У нее были другие идеи, никаб она носить не хотела, зато вынашивала коварные планы по ослаблению моей религиозной смирительной рубашки.