А я смогу... - читать онлайн книгу. Автор: Яна Перепечина cтр.№ 50

– Не боись, прорвёмся.

– Спасибо, милый, – тоже еле слышно промолвила она.

Машины тихо зашуршали по песку и выехали на асфальт. У дома Матрёны Ильиничны процессия оказалась буквально через несколько минут. Дорогу у Ольги никто не спрашивал. Удивлённо переглянувшись, Лёлька и Ясень выбрались наружу и пошли к крыльцу. Навстречу им выскочила бледная бабушка:

– Нашёл! Нашёл, Серёженька, родненький ты мой! Вот спасибо! – она бросилась их обнимать, не замечая за их спинами гостей.

– К нам гости, бабуль.

– Да? – растерянно всполошилась она. – Конечно, конечно! Здравствуйте! Проходите в дом. У меня там тепло и пироги ещё горячие.

Войдя в ярко освещённые сени, Иван Николаевич остановился на пороге и, смущённо кашлянув, сказал:

– Здравствуйте, Матрёна Ильинична!

Бабушка, побежавшая было накрывать на стол, замерла и медленно повернулась на голос:

– Здравствуйте… – она повела глазами по хорошо освещённому лицу гостя, узнавание вдруг тронуло её губы, и бабушка удивлённо и недоверчиво улыбнулась:

– Ваня? Ваня Орехов?

– Я, Матрёна Ильинична, – Иван Николаевич широко, радостно улыбнулся в ответ, как-то сразу вдруг помолодев.

– Но как? Откуда?! – всплеснула руками бабушка Ольги.

– Я всё вам расскажу, но чуть позже, ладно?

Она внимательно и встревоженно посмотрела на него и кивнула:

– Хорошо, Ваня, конечно, проходи, мой дорогой.

Ольга, ровным счётом ничего не понимавшая, попыталась спросить у Ивана Николаевича, что происходит. Но он лишь многозначительно улыбнулся и повторил другими словами:

– Всё потом, Оленька.

Они все гуськом вошли в большую светлую комнату и расселись у стола. Только Сергея и Ольгу бабушка погнала переодеваться. Отец Ольги, одежду которого за неимением другой выдала Ясеню Матрёна Ильинична, был человеком некрупным, и Сергею пришлось выйти к гостям в виде довольно комичном. Старые, списанные «на дачу» тренировочные заканчивались выше, на середине икр, футболка, тоже давно уже годная только для сельскохозяйственных работ, чересчур плотно облегала торс, а сверху сердобольная бабушка накинула на до костей продрогшего Сергея свой тёплый оренбургский платок.

Лёлька, увидев его выходящим из комнаты, не выдержала и прыснула, улыбнулся по-доброму и Иван Николаевич, его ребята, скромно рассевшиеся вокруг стола, лишь зыркнули быстро, но сдержались. Вообще Сергею показалось, что они смотрят на него с явной симпатией. По-прежнему ничего не понимая, он тоже устроился на свободной табуретке. Рядом, почти прижавшись к нему, села Лёлька.

Павел, тот самый Павел, о котором он столько слышал, но которого увидел только этой страшной ночью возле сарая, сидел, нервно ёрзая на венском стуле и поглядывая на дядю. Тот его ищущий, боязливый взгляд игнорировал, что, очевидно, ещё больше нервировало племянника.

Бабушка, пока внучка с прошлым и будущим внучатым зятем переодевались, накрыла на стол, выставив огромные блюда с пирогами, чашки и самовар. Гости не без удовольствия пробовали угощение, лишь Павлу никто ничего не предлагал. Матрёна Ильинична потянулась было к нему, но Иван Николаевич мягко тронул её за руку с чистой чашкой:

– Не надо.

Она удивлённо покачала головой, но больше попыток накормить странного гостя не делала.

– Ну, что ж. Все на месте, – прервал тишину Иван Николаевич, – давайте поговорим. Оленька, расскажи-ка нам, что сегодня стряслось?

Ольга помолчала немного, закусив бледную губку, но потом, словно взяв себя в руки, начала.

– Я гулять пошла где-то в половине восьмого. Хотела на почту сходить, Серёже позвонить. Мы договаривались, что будем вечерами созваниваться. Шла себе по улице. Тут около меня остановилась машина, «пятёрка» тёмная какая-то, чёрная или синяя, может быть. Уже темно было, цвет точно не разобрать. Я даже не испугалась, потому что у нас в посёлке всегда тихо было, все свои, никто никого не боится. Дверца приоткрылась, и шофёр ко мне потянулся, будто спросить что-то. Мне даже показалось, что уже спросил, да я не расслышала. Ну, я и шагнула поближе…

Ольга шагнула поближе и нагнулась:

– Что вы говорите?

– Как в Павлово-Посад проехать?

Говорил водитель тихо и чуть сдавленно, но её это совершенно не насторожило. Ольга чувствовала себя в Больших Дворах в полной безопасности. Она наклонилась ещё ниже, начав объяснять:

– Смотрите, вам вот до той развилки, а дальше дорога пойдёт большая, та, что правее…

В этот момент её сильно дёрнули за руку, она оступилась, неловко, боком влетела в салон и уткнулась лицом в какую-то тряпку. Очнулась в полной темноте на чём-то твёрдом и грязном. Невыносимо дуло, болело затёкшее связанное тело и сильно ныли челюсти, между которыми была вставлена тряпка. Судя по вкусу и запаху, тошнотворно-грязная.

Она ничегошеньки не понимала. В голове билась мысль:

«Вот теперь я пропала. Совсем пропала».

Было так темно, что она почти ничего не могла рассмотреть. С трудом покатавшись по полу, напряжённо вглядываясь слезящимися от поднятой пыли глазами во мрак, определила лишь, что она в каком-то сарае, совершенно незнакомом. Было безумно страшно, так страшно, как не было ещё никогда. То есть абсолютно никогда.

Вдруг ей показалось, что где-то вдалеке кто-то закричал, залаяли собаки. Она, вытянувшись в струнку и с трудом оторвав голову от пола, попыталась разобрать хоть что-то. Но снова наступила тишина. Такая угрожающая и опасная, что Ольгу стало трясти. А потом раздались шаги, кто-то подошёл так близко, что через тонкую дверь было слышно даже дыхание…

– Ничего себе, я пыхчу, оказывается, – покачал головой Ясень.

Парни Ивана Николаевича, не сдержавшись, дружно хрюкнули, интеллигентно попытавшись сдержать смешки. Лёлька нежно улыбнулась Сергею и продолжила:

– И тут я поняла, что это смерть моя пришла…

– Гайморитная, – добавил неуёмный Ясень.

– Ну, с насморком точно, – согласилась Лёлька, его Лёлька, живая и почти невредимая.

– Да я вымок до нитки, и с волос ручьями текло. Вот я и отфыркивался.

– Но я-то не знала, что это ты. И меня эти душераздирающие звуки просто в ступор ввели. Потом что-то так… вжжжи-и-ик! И дверь стала раскрываться.

– Это я ломик из металлических скоб выдёргивал.

– Теперь-то понятно. Но тогда звучало ужасно угрожающе. Вот я и не сдержалась и запищала от ужаса.

– А я это услышал и очень испугался, что и здесь тебя нет, а только крысы прячутся.

– Слава богу, это была я. Одна, без крыс. Я бы с ума сошла, если бы там ещё и крысы были! – в ужасе передёрнула плечиками Ольга. – Ну, и всё… Ты меня спас, любимый. А больше мне сказать нечего.