– Она занята, я же сказал. Выпейте еще. Что же такое вы хотите ей сказать?
Эл отпустил его лацкан, нашарил платок и вытер лицо.
– Я не против, – сказал он, наклонил предложенный бокал, отпил большой глоток и моргнул. – Я не пьян.
Фогарти не ответил. Он надеялся, что эта порция спиртного сработает, но, конечно, нельзя было знать наверняка. Эл прикончил выпивку в бокале и поставил его мимо стола. Когда бокал разбился, он неуверенно рассмеялся и повторил:
– Я не пьян…
– Никто этого и не говорил.
– И правильно, я им так и сказал. Никто не скажет, что я пьян. Уволят меня, да? Скажут, что я пьян и уволят? – Он взял Фогарти за руку. – Я тебе скажу, кого уволят. Их! Я ухожу оттуда… Никто не скажет, что я пьян.
Голос его раздавался очень громко.
– Никто этого и не говорит.
Эл уставился на него.
– Если бы я был пьян, я бы разговаривал. Не пьян – не разговариваю… Только с Айли. Если есть деньги, мы их получим. Если нету – невелика беда… Мы все равно поженимся… Поженимся на вырученные деньги…
– Пойдемте со мной, я приведу Айли. Выпейте еще немного, и я ее приведу, – сказал Фогарти.
Эл покачал головой.
– Ну ладно.
Тут он вдруг приблизил губы к уху Фогарти и сказал пронзительным шепотом:
– Хочешь знать… чего я… да? А вот не скажу!
Он вдруг отпустил руку, потерял равновесие и чуть не шлепнулся со стула.
Все это время Люк Уайт стоял у стола с бесстрастным и равнодушным видом. Может, он слушал, как Мэриан Торп-Эннингтон рассказывает Джеффри Тэвернеру историю своих трех замужеств. Может, наблюдал беседу Джейкоба с Милдред Тэвернер. А может, наблюдал за Джейн, мисс Сильвер и Джереми или за Флоренс Дьюк. Может, он слушал Эла Миллера. Когда Джейкоб прошел через комнату и поставил чашку Милдред Тэвернер, Люк взял поднос и вышел через служебную дверь в конце комнаты.
Кастелл усадил Эла Миллера на стул. Какое-то время он молчал. Люк оглянулся, придержав дверь плечом, затем отпустил ее.
Флоренс Дьюк выпрямилась, рассеянно пощупала свой рукав и медленно сказала:
– У меня нет платка.
Слова эти не были ни к кому адресованы, и никто не обратил на них внимания. Она обошла стол и вышла через служебную дверь. В гостиной Джейн как раз говорила:
– Наверное, вы думаете, что это очень странная вечеринка. Мы все – кузены, потомки старого Джеремайи Тэвернера, который когда-то держал эту гостиницу. Сейчас она принадлежит Джейкобу Тэвернеру. Вон он, у стола. Он эту вечеринку и устроил. Он внук, а все остальные – правнуки. Большинство из нас раньше не были знакомы. Только Джереми и я. Это из-за семейных ссор. Кузен Джейкоб дал объявление о поиске потомков, и вот мы все здесь.
Джереми сказал: «Оптовая партия родственников!», и Джейн рассмеялась своим приятным смехом.
– Вам было бы интересно узнать, кто есть кто?
Мисс Сильвер кашлянула и совершенно искренне ответила:
– Это было бы чрезвычайно интересно.
Внизу в кухне Айли убирала на место бокалы и серебро. Она делала это медленнее, чем обычно, потому что то и дело горькие слезы капали из-под ее красивых темных ресниц и текли по бледным щекам. Иногда слеза падала на ложку или стакан, и тогда ей приходилось снова их полировать. Энни Кастелл хлопотала у плиты. Движения ее были медленными и вялыми; было удивительно, как она вообще все успевала. Обе они молчали, пока в конце концов Энни не обернулась и не сказала своим невыразительным голосом:
– Что толку стоять там и плакать? Не слышала, чтоб это кому-то помогало.
– Мне вообще ничто не поможет… – с горечью ответила Айли.
Энни Кастелл сняла крышку с кастрюли с овсянкой, хорошенько помешала кашу и снова накрыла крышкой. Потом спросила:
– Это из-за Люка?
Айли ответила быстро, словно у нее перехватило дыхание:
– Если он до меня дотронется, я умру. – Она перевела дух. – Или убью его.
Энни Кастелл поцокала языком, но какое-то время ничего не говорила. Она слышала, как часто дышит Айли, но молчала. Наконец она спросила:
– Он к тебе приставал?
Айли снова расплакалась.
– Он поднялся в комнату, где я была. Я стелила постель мисс Хирон. И я сказала, чтоб он уходил, но он не ушел. Тогда я сказала, что расскажу об этом, а он говорит, давай, рассказывай. Он сказал, – она тяжело дышала, – он сказал, что если я пойду к кому-нибудь, он ночью вырежет ему сердце.
Энни Кастелл вытирала кухонный стол. Закончив, она вынула из ящика чистую старую скатерть и постелила на стол. Затем достала ножи и вилки, аккуратно их разложила и расставила стаканы. Потом сказала:
– Мужчины болтают много чепухи. – И после паузы добавила: – Я бы на твоем месте запиралась на ночь.
– Вы думаете, я этого не делаю?
Энни кивнула и сказала:
– Миссис Бридлинг забыла шарф. Принеси его из судомойни, положи на буфет, чтоб был под рукой, а потом сядь и поужинай. Неизвестно, когда Люк и Фогарти спустятся. Поешь и иди спать.
Айли ничего не ответила. Она пошла в судомойню и вернулась с пустыми руками.
– Его там нет.
Энни Кастелл нахмурилась.
– Он там, рядом с сушилкой для посуды. Я выронила его, когда несла.
– Его там нет.
– Наверное, она за ним вернулась. Садись и ешь.
Глава 13
Мисс Сильвер оглядела комнату, которую любезно уступил ей капитан Тэвернер.
– Очень удобная, – сказала она, – и это очень мило с вашей стороны. Миссис Дьюк живет в соседней комнате, дальше мисс Тэвернер, вы так сказали? А леди Мэриан и ее муж напротив?
Джереми ответил:
– Не совсем. Прямо напротив вас Джейн, а Эннингтоны дальше. Ванная с другой стороны от комнаты Джейн.
– Очень удобно. Вы правда очень любезны. Эти старые дома иногда такие запутанные. А на площадке есть еще спальни, верно?
Джереми Тэвернер подумал, почему это старые дамы всегда так интересуются чужими делами. Он ответил:
– Да. Мистер Тэвернер вон там, потом Джеффри, и кажется, Кастеллы, и эта девушка, Айли.
Мисс Сильвер кашлянула.
– А Эл Миллер?
Джереми собирал вещи. Джейн сидела на краю кровати. Она сморщила носик и сказала:
– К счастью, нет. Он ушел.
Джереми обернулся с помазком в руке.
– Откуда ты знаешь?
– Мне Айли сказала. Он был… ну, ты видел, какой он был. Чтобы его утихомирить, этот противный Кастелл хотел, чтобы Айли вышла к нему, а она отказалась. Ей хватило истории с Люком Уайтом, и Эл был бы последней каплей. В конце концов она выбежала из комнаты, и чуть погодя Фогарти сказал ей, что Эл пошел домой.