Неизвестный Киров - читать онлайн книгу. Автор: Алла Кирилина cтр.№ 105

На следствии Румянцев признал себя «виновным лишь в принадлежности к подпольной группе зиновьевцев» ^[513], но категорически отверг свое участие в контрреволюционной террористической группе в «ленинградском центре».

В тот же день, 6 декабря, были арестованы еще двое: Соколов Георгий Васильевич и Юскин Игнатий Григорьевич. Оба они знали Николаева с детства, жили все трое на Лесном проспекте Выборгской стороны.

Соколову в год ареста исполнилось 30 лет. Активный комсомолец, он вместе с Леонидом Николаевым работал в Выборгском райкоме комсомола. Потом Соколов ушел на завод «Красный выборжец», откуда был рекомендован в числе «парттысячи» на учебу в Электросварочный институт. Здесь он прошел чистку партии. В характеристике Соколова, составленной для комиссии по чистке, отмечалось: «…ни в каких оппозиционных группировках участие не принимал». По спецнабору ЦК ВКП(б) 1933 года был отобран и решением секретариата Ленинградского горкома ВКП(б) от 11 октября 1933 года командирован для учебы в Военно-морскую академию РККА имени Ворошилова. Свое непосредственное участие в подготовке Николаевым убийства Кирова не признал, но заявил, что слышал о намерении Николаева совершить подобный акт и обещал ему достать билет на партийный актив. Следствие приложило немало усилий, чтобы доказать именно это положение. Вероятно, по замыслу авторов сценария дела «Ленинградского центра», Соколов хорошо «вписывался» в роль террориста. Слушатель военной академии, хороший знакомый Николаева ^[514]. Скорее всего, признательные показания Соколова были получены путем сильного психологического прессинга: партия так много для тебя сделала, хотела, чтобы ты стал морским офицером, а ты не хочешь оказать помощь следствию…

Что касается Игната Григорьевича Юскина, то его главная «вина» состояла в постоянном общении с Николаевым, особенно в детстве. Ведь это он помогал больному Леониду Николаеву спускаться по лестнице на улицу, чтобы тот, сидя на скамейке, мог посмотреть на шумные игры ребят, а потом на руках поднимал его по лестнице домой. Будучи на шесть лет старше Николаева, Игнат Григорьевич отличался душевной добротой, состраданием, отзывчивостью.

Как и многие его сверстники из рабочих семей, Юскин с оружием в руках защищал идеалы Октября. Вернулся он в Питер в 1922 году и пошел работать — сначала слесарем на завод «Рено», а потом по той же специальности — на «Русский дизель». Рабочий высокой квалификации, пытливый, вдумчивый человек, Юскин получает путевку на учебу в Ленинградскую промышленную академию. В 1924 году становится членом РКП(б). Ни в какой оппозиционной деятельности он, конечно, никогда не участвовал.

В «Обвинительном заключении» сказано: Юскин «признал, однако, что знал о подготовляемом убийстве т. Кирова». Это ложь. Материалы следственного дела свидетельствуют: Юскин полностью, упорно и последовательно отрицал свою вину. На очной ставке с Николаевым он категорически опровергал утверждения Николаева: «Я говорил Юскину о предполагаемой акции против Кирова». Но участь Юскина была решена ^[515].

7 декабря 1934 года на Литейном, 4, появился новый арестованный по делу «Ленинградского центра». Это — Николай Семенович Антонов. Он, несомненно, хорошо знал Николаева еще по Выборгскому крайкому комсомола, а потом по совместной работе на заводе «Красный арсенал».

В своей анкете-биографии Антонов писал: «Родился 23 апреля 1903 г. в Петербурге, в семье рабочего. В комсомоле с 1917 года. В партию принят в мае 1922 г. после XI съезда РКП(б) без кандидатского стажа. Страдаю физическим недостатком: плохое зрение». В силу этого Антонов не принимал участия в Гражданской войне. Он активно действовал в оппозиции, будучи сторонником Зиновьева, Евдокимова, Куклина. Со строгим партийным взысканием Антонов был направлен в 1926 году на работу в Вологодскую губернию.

Жила в Антонове неиссякаемая тяга к знаниям. В письме в Ленинградский обком ВКП(б) в 1928 году он писал, что отошел от оппозиции «не формально, а по существу», «уровень моих знаний невелик», поэтому «считаю целесообразным послать меня на рабфак…, так как не имею достаточных знаний для будущего». Обращаясь с просьбой вернуть его в Ленинград, Антонов указывал, что «в родном городе остались находящиеся на его иждивении мать, брат, сестра. А здоровье все ухудшается. Открылась язва, быстро прогрессирует близорукость… Я болею, вынужден выйти на пенсию, которая не мажет обеспечить 4 человек… Прошу областной комитет дать мне возможность на практической работе исправить ошибки, допущенные мной в прошлом».

В феврале 1928 года он уже работал фрезеровщиком на заводе «Русский дизель», а два года спустя в числе «парттысячи» был направлен на учебу в Ленинградский индустриальный институт ^[516].

Задаю себе вопрос: почему же на допросах Антонов признал себя полностью виновным? И представляю себе больного, полуслепого человека в одиночной камере, оглушенного страшным обвинением, ложными оговорами Николаева. И становится понятно, какие муки физические и духовные испытывал он, признавая свою вину в убийстве Кирова, не будучи к нему причастным.

8 декабря 1934 года сразу три человека пополнили камеры внутренней тюрьмы НКВД на Литейном, 4. Это: Звездов Василий Иванович, Ханик Лев Осипович, Толмазов Андрей Ильич.

Василий Иванович Звездов — потомственный рабочий. В момент ареста ему был 31 год. За плечами — обычная биография комсомольского активиста тех лет: с 16 лет — в комсомоле, в 20 лет — член партии.

В годы Гражданской войны защищал с оружием в руках идеи Октября. Затем — демобилизация, возвращение в Петроград и снова активная комсомольская работа. В его личном деле собственной рукой написано: «поддерживал оппозицию с 1925 г., посещал фракционные собрания». В феврале 1926 года направляется на работу в Псковский губком партии, затем возвращение в Ленинград и направляется Василеостровским РК ВКП(б) на учебу сначала на рабфак, а потом в вуз (Ленинградский индустриальный институт) ^[517].

Так почему же, пусть только на одном из допросов, Звездов все-таки признал свою вину? (Хотя и сам факт признания можно поставил» под сомнение — ведь не все протоколы подписаны Звездовым.) Возможно потому, что всему есть предел и «немногие для вечности живут». По-видимому, Звездов не смог выдержать изощренного давления следователей. Ведь допрос обвиняемых вел сам заместитель начальника НКВД Агранов. «Помогали» ему заместитель председателя КПК при ЦК ВКП(б) Ежов и генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев. Последний присутствовал на допросах почти всех бывших комсомольских лидеров, убеждая их сознаться в содеянном.