Порода. The breed - читать онлайн книгу. Автор: Анна Михальская cтр.№ 33

Визит дался нелегко не только мне. Мэй, наверное, тоже напрягалась в гостях и утомилась так, что всю дорогу в машине боролась со сном, а дома еле добралась до голубого дивана в своей голубой гостиной, согнала с него Лимонную Водку и сейчас же задремала. Мне было предложено или тоже отдохнуть перед прогулкой с борзыми, или пройтись пока по розовому саду — "rose garden". Я вышла в сад.

Погода опять переменилась. Ветер стих, неяркое солнце становилось жарким, туман поднимался и, рассеиваясь, превращался в еле заметную дымку, напитанную розовым ароматом. У самого входа в rose garden, близ каменной стены, была разбита первая клумба, большая и круглая. Облако мелких белых розочек скрывало кусты полностью — не было видно ни веток, ни листьев. Только цветы.

Я подошла ближе. Внизу из-под цветов виднелись одинаковые плоские полукружья камней, ограждающих клумбу.

Показалось? Нет, на камнях действительно какие-то надписи. Я присела на корточки. "Jolly. We remember. 1945–1951"… "Lock. Dear friend.!949-1956"… "Sandra. We meet again.1967–1975"… "Bell. Fare thee well till our hunt in the fields of the Sky. 1970–1979"… "Mizzy. Never forget.1976–1987"… "Grant. Lie in peace. 1978–1988"… ^[86]

Нет, это не клумба. Собачье кладбище — вот что это такое. Голова опять кружилась, и меня слегка тошнило. От голода, от усталости… Нет, от солнца и запаха роз, не иначе. А что, собственно, такого? Очень цивилизованно. Надо же собак где-то хоронить. Почему бы и не так?. Я пошла вокруг кладбища, пересчитывая камни — от Джолли до Джолли. Их было сорок семь.

Я без сил опустилась на каменную скамью. Огляделась. И тут же вскочила — справа из-за куста алых роз выглядывала острая морда. Это была изящная маленькая борзая — уиппет, мраморный. Слева крупные чайные розы склонялись над таким же псом, и тоже лежащим в позе Анубиса: передние ноги вытянуты, голова горделиво поднята, пустой взгляд белых мраморных глаз устремлен строго вперед, то есть прямо на меня. Так, Мэй говорила, что любит уиппетов… И что они у нее БЫЛИ… И что они DELICATE… Наверно, это они. То есть вот здесь, по бокам скамьи, под розами, они похоронены, а мраморные Анубисы навевают Мэй, когда она приходит взгрустнуть на скамье, воспоминания об этих delicate…

Больше смотреть розы я не стала, а побрела вперед, где возвышался стеклянный павильон, похожий на высокие оранжереи Ботанического сада в Останкино. Вошла в полуоткрытую дверь.

Духота и запустение. Высоко под стеклянным куполом нежные листья какого-то тропического дерева заметно привяли — видно, полива не хватает. В ветвях я заметила темно-зеленый продолговатый плод: авокадо. У моих ног, в круглом бассейне, под пожелтевшими листьями лотоса неподвижно стояли красно-золотые рыбки. Сил у них было мало. Голодные, наверное, Как я. У стен и на стеллажах валялось несколько пустых цветочных горшков и черепки от разбитых. Какая-то бледная полуувядшая растительность высовывалась из немногих целых сосудов. Бедная Мэй. Я повернулась и пошла к дому, стараясь не смотреть по сторонам и поневоле вдыхая одуряющий запах множества роз, нагретых солнечными лучами.

В кухне присела на узкий диванчик у стола и задумалась. Все тихо. Мэй не видно. Спит еще. Спят собаки — кто в своих постелях у входа, кто на диванах, кто просто на каменном полу. Жарко. Даже павлин куда-то делся и не заглядывает в окно. Тоже спит, наверное. И тут зазвонил телефон.

Снять трубку? Подождать? Уйти в свою комнату? Но телефон звонит и звонит. А вдруг это опять Валера? Или этот, как его… Гриб? Владимир Владимирович? Тогда лучше уж говорить, пока Мэй не слышит.

— Hallo?

— Good afternoon. Can I speak with Ania, please? ^[87] — голос женский, вполне знакомый, и акцент наш, русский.

— Да, это я. Ой, Боже мой! Валентина! Привет. Как я рада, что ты позвонила. И номер Мэй не потеряла! Вот молодец! Мне тут очень плохо. Я хочу домой. Ох, извини, у тебя время идет, а я жалуюсь. Говори скорей.

— Аня, здравствуй, — сказала Валя как-то официально, даже сухо. — У меня тут… Ну, в общем так. Бабушка умерла, вчера. А позавчера меня Олег бросил. Вот. Похороны завтра. А он ушел к… Ну, к любовнице. С портфелем. То есть я его выгнала, а он ушел. Все. А бабушка умерла вчера, во сне. — И Валя заплакала.

— Валентина, не плачь, — сказала я. — Держись. Я приехать сейчас не могу. Ты знаешь: у меня денег нет, а билет фиксированный. Прости меня. Как жалко Анну Александровну. Но если во сне — Боже мой… Мне бы так. Ей ведь уже восемьдесят пять…

— Аня, это она из-за меня… Из-за него… и зачем я ей сказала, что он ушел… Зачем только сказала?! Она бы еще пожила. От сердца… — Снова плач. — И хоронить не на что. У меня денег почти нет, все у него. Ты знаешь, как он… С деньгами… У меня только осталось, что он на еду обычно дает, на неделю. Ну вообще-то, конечно, хватит, похороны скромные. Но я ему говорить не хочу. Понимаешь?

— Ну и не говори. Хорони на то, что есть. У вас же на еду, да еще на неделю… Это куча денег, для нормальных людей… То есть, я хочу сказать, для обыкновенных, как я…

— Нет, Аня, а потом? На что же я жить буду? Я ведь уже пять лет не работаю… Просить у него не хочу!

— Подожди, не думай пока. Может, и просить не придется. Может, он вернется. Какая еще любовница? У него разве была?

— Значит, была. Какая же я дура! Какая дура! И бабушку сама погубила — своей глупостью — единственного человека родного! Дура, дура! — Плач усилился.

— Знаешь что, — сказала я неожиданно для себя, — Валентина, послушай. Пожалуйста, сейчас же успокойся. Скажи ему. Позвони на работу, он ведь там каждый день. Похорони Анну Александровну, попроси себе сумму — пока на месяц, до серьезного разговора — и приезжай сюда. В Ньюмаркет. В гостиницу. Денег тебе хватит, он ведь миллионер. А значит, и ты. Вместе делали эту вашу фирму. И принадлежит она вам обоим, не ему одному. Попроси пока умеренно, только на поездку. На билеты и расходы, скромные. И только на месяц. Ну, может, еще на билет в Шотландию. Вдруг нам удастся вместе поехать. Все равно, если дойдет до развода — фирму делить пополам придется. Вряд ли он обрадуется. Ничего не решай, хорони бабушку, проси денег — это нормально, ведь он ушел, а ты домохозяйка и без работы, он даст. Ну как? Согласна? Я буду ждать.

— А виза?

— Купи тур. Срочно. Прямо сегодня. Ну, по крайней мере, сразу, как денег даст. А потом брось группу и приезжай в Ньюмаркет. Я тебе все расскажу. Ладно?

— Я позвоню, — сказала Валя лаконично, явно успокоившись и вспомнив, видно, что рыдания в телефон обходятся недешево. И повесила трубку.