Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 224

Во время встреч вожди Большой тройки провозглашали тосты друг за друга, и спутник Черчилля на Ялтинской конференции Вильсон, который его хорошо знал, свидетельствовал, что Черчилль был искренне, насколько это было вообще возможно, умилен Сталиным. Спокойные манеры, твердость и надежность Сталина, его природные ум и юмор производили неизгладимое впечатление. Однако говорить о какой-то очарованности и близорукости Рузвельта или Черчилля нет никаких оснований.

В 1943 г. председатель Объединенного комитета начальников штабов США адмирал Леги, ближайший стратегический советник Рузвельта, а позже и Трумэна, в узком кругу именовал СССР не иначе как «новым агрессором». В августе 1943 г. для конференции Рузвельта и Черчилля в Квебеке Управление стратегической службы (американская разведка) подготовило документ, в котором обсуждались три возможных варианта развития событий: а) будут максимально урегулированы все проблемы с СССР; б) будут урегулированы некоторые проблемы, но США и Великобритания будут вести самостоятельную стратегическую линию, направленную на разгром Германии и последующее укрепление своих позиций; в) «попробовать повернуть против России всю мощь побежденной Германии, пока еще управляемой нацистами или генералами». Проблему детально обсуждали в Квебеке генералы Маршалл и Арнольд, Брук, Паунд и Портал; вариант поддержки режима в Германии против СССР был отклонен.

В октябре 1943 г. известный английский военный писатель полковник Лиддел Харт написал Черчиллю секретную докладную записку, в которой отмечалось, что по иронии судьбы Запад в настоящий момент прилагает все усилия для уничтожения основной опоры западноевропейского здания – Германии, и следует подумать о завтрашних угрозах, которые вырисовываются на горизонте. Черчилль был готов вооружить немецких военнопленных их же трофейным оружием, чтобы направить их против Советской армии в случае ее агрессии на Рейн.

Приблизительно с 1943 г. Сталин тоже тайно готовит стратегический поворот, рассчитанный на послевоенное время. Это начинается сразу после Сталинграда, с возвращением золотых погон и слова «офицер». Летом принимается решение о роспуске Коминтерна – его реорганизуют в Отдел зарубежных компартий ЦК ВКП(б), председатель Исполкома Коминтерна Георгий Димитров становится заведующим отделом, первый советник Сталина в вопросах международного коммунизма Мануильский – его заместителем. В том же году Сталин воссоздает патриархию Российской православной церкви, а секретное постановление о послевоенной ориентации зарубежной разведки предусматривает вариант Москвы как Третьего Рима. СССР идеологически все больше превращается в Россию. Черчилль и Рузвельт в переписке со Сталиным постоянно употребляют слова «Россия», «русские армии», «русские», и Сталин принимает игру, все чаще говоря «мы, русские». Однако в официальных документах он употребляет неприятные западным союзникам слова «Советский Союз» и «Красная армия».

Сталин противился идейному наступлению гуманистической демократии, опираясь на массовую психологию, настроение которой можно бы выразить фразой: «мы здесь кровь проливаем, а они…» То обстоятельство, что СССР стал реально главной силой вооруженного сопротивления нацистско-тоталитарному блоку и понес вследствие этого – и в силу жестокости собственного тоталитаризма – невероятные жертвы, явилось источником своеобразного советского мессианизма. Это настроение выражалось, в частности, в настойчивых требованиях Сталина открытия Второго фронта с первых же дней «Отечественной войны», когда союзники действительно не могли и думать о десанте в Европе. Требования немедленного открытия Второго фронта повторялись во всех публичных выступлениях Сталина. И когда это произошло в июне 1944 г., им ненавязчиво подчеркивалось, что основные действия немцы продолжают вести все же против Красной армии – что, кстати, полностью отвечало действительности.

Сталин – Маршал Советского Союза

Апогеем этой антисоюзнической пропагандистской линии были обвинения союзников в подготовке сепаратного мирного соглашения с немцами, что нашло проявление в истории с переговорами генерала СС Вольфа с шефом американской разведки Алленом Даллесом. Даже после того, как прошла четверть века, эта история ожила в фантастической киноленте о Штирлице, которая приобрела чрезвычайную народную популярность. Советский разведчик, который якобы сорвал предательские планы США и Англии заключить тайный сепаратный мир с нацистами путем сговора реакционных элементов западных государств и эссэсовцев Гиммлера, – не просто повторение сенсационных «открытий» советской пропаганды 1948 г., но и отзвук скандала, который устроил Сталин Рузвельту и Черчиллю в 1945 г. В действительности, речь шла о переговорах Аллена Даллеса с представителями командующего военными силами вермахта в Италии Кессельринга о капитуляции немецких войск в Италии. Переговоры были использованы обеими сторонами для общего зондажа и ни к чему не привели. Сталин сначала был крайне подозрительным и агрессивным, а затем сам дал в переписке задний ход и мирно закончил скандал.

Определенные сомнения в боевых способностях западных союзников и недовольство их отсидкой в тепле и безопасности, тогда как советские люди несут такие невероятные потери в общей войне – вот, в сущности, все, что Кремль мог противопоставить идеологически той общей идеологии послевоенного мира, которую сформулировали демократические правительства противников тоталитарного режима. Старый могучий призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» уже совсем не действовал, потому что нацистам противостоял не российский и международный пролетариат, а государства, в том числе такое сильное милитаризированное государство, как Советская Россия. И реальной антитезой тоталитаризму Германии и ее союзников стала демократическая государственность, а не «призрак коммунизма», коммунистическая утопия.

И это было не только идеологическим осмыслением реальности войны. Такова была настоящая суть той страшной мировой катастрофы.