Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 180

Страница

Установление тоталитарной расистской диктатуры Гитлера стало следствием договоренности политиков-консерваторов, бизнесменов и армии с ультраправыми радикалами, – договоренности, направленной как против левых радикалов – коммунистов, так и против либералов и левых центристов (социал-демократов).

В обоих случаях право-консервативная линия поведения привела к трагическим последствиям, абсолютно не предполагавшимся ее стратегами. «Франкенштейн» вышел из-под контроля и оказался кровожадным чудовищем, с которым европейская цивилизация справиться уже не могла.

Почему мы все говорим: «Запад не понял», «Англия рассчитывала», «Франция не поддержала» и тому подобное – ведь в каждой из этих стран действовали политики разных культур и ориентаций, часто более близкие к своим единомышленникам за рубежом, чем к политическим оппонентам в собственной отчизне! В странах Запада побеждали то правые, то левые, или партии левоцентристской ориентации, и Франция, с правительством Поля Фландена – совсем не то, что Франция Леона Блюма.

Можно ли охарактеризовать западное крыло в целом какими-то общими чертами? Как и либералов и левый центр?

В литературе часто говорят о «революционном праве» ^[461] и еще чаще – о «национальной революции», как называли свои перевороты фашисты и нацисты. Революцией обычно называют вооруженное восстание против тирании, которое, согласно либеральным принципам демократии, считается одним из неотъемлемых прав человека. В действительности приход к власти и Муссолини, и Гитлера не имел характера поддержанного народом (нацией) восстания против существующего строя. Тем более, что ни итальянский фашизм, ни немецкий нацизм никакой тирании не противостояли. Основание для того, чтобы называть этот крутой поворот в национальной истории революцией, давало одно-единственное обстоятельство: применение насилия как левыми революционерами, так и правыми контрреволюционерами. Недаром французский писатель Жорж Сорель, политические идеи которого называют «химически чистой формой фашизма», изложил их в книге «Размышления о насилии». ^[462]

Сорель симпатизировал и Ленину и – еще больше – Муссолини.

Большой принципиальной ошибкой Ленина, ошибкой, которая продолжала и доводила до абсурда слабые места марксизма, было отождествление государства и права, то есть публичной власти вообще – с насилием. Насилие – один из способов осуществления власти, способ подчинения чужой воли, установления контроля над чужой деятельностью. Насильники ломают чужое сопротивление и чужую волю, игнорируя нормы и правила, чужие личные желания и жизненные установки.

Все виды насилия по своим целям – эгоистичны. Но насилие не обязательно имеет целью причинение кому-то зла; есть широкий спектр якобы и не злых целей, которые преследует насилие, – от изнасилования до насильственного обращения «заблудших» в «истинную веру». Насилие не знает деления на добро и зло, поскольку может преследовать как злые, так и добрые цели для своих жертв; таким образом, оно есть путь к хаосу. Насилие представляет зло не своими непосредственными следствиями, а самим фактом своего существования, ведь оно унижает достоинство человека.

Формирование правового государства является огромным завоеванием мировой цивилизации, осуществленным в европейской культуре. Право – это то, чем должен обладать каждый гражданин, независимо от его социального статуса. Конечно, в обществе каждый теряет частицу своей свободы – в интересах всех. Но в демократическом правовом государстве есть предел компромисса гражданина и общества; это – неотъемлемые («естественные») права и свободы личности.

Власть в неправовом государстве – всегда чья-то личная власть, от власти «богоданного» монарха до власти полицейских чинов. Такая власть может быть объективно необходимой, полезной для всех, но она остается насилием для каждого. В неправовом государстве власть осуществляется группой лиц, которой она принадлежит бесконтрольно, и если даже люди, причастные к власти, честно действуют в интересах своего общества (своей нации, своего религиозного общества и т. п.), они действуют путем насилия по принципу «пусть даже зло, но во имя добра». Власть в неправовом государстве всегда унижает человеческое достоинство.

Как же сложилась ситуация в Европе, когда один из краеугольных камней ее политической структуры – консервативные государственные, общественные, партийные силы – проявили такую индифферентность к появлению массового жестокого насилия на европейской земле? Почему в межвоенный период в Европе так глухо звучал голос либерального гуманизма?

Либерализм в европейской цивилизации формулирует свою идеологию раньше, чем консерватизм; собственно, консервативная политическая идеология в истории Европы является ответом на декларации и принципы либерализма. «Либерализм – творение западноевропейской культуры и, в основном, продукт уже греко-римской средиземноморской цивилизации», – писал блестящий знаток правовой истории в России и Европе В. В. Леонтович. Отметив такие античные корни европейского либерализма, как понятие правовой личности и субъективного права, в первую очередь – на частную собственность, а также античные институты, в рамках которых граждане принимали участие в управлении государством, он указывал на «два исторических источника западноевропейского либерализма: на феодальную систему и на независимость духовных властей от светских в средние века». ^[464] Основываясь на этих принципах, политическая и правовая идеология демократической Европы и Америки выработала принципы прав и свобод человека.

Эти истоки дали начало двум различным типам политической практики и политической идеологии: либерализму и консерватизму.

При этих условиях, согласно Карлу Маннгейму, формируется «морфология консервативной мысли», которую он, по аналогии с искусством, называл консервативным «стилем мышления». Маннгейм описывает то, что сегодня называют дискурсом, и что можно расценивать, как условия приемлемости данного решения для определенного общественного слоя или общества в целом. С этими поправками анализ Маннгеймом как «форм консервативного мышления», так и «форм мышления либерального» и «мышления революционно-социалистического» отвечает сегодняшним представлениям.

Страница