История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа - читать онлайн книгу. Автор: Иван Прыжов cтр.№ 61

Страница

Одним из первых последствий этой меры был упадок пиво- и медоварения. Пивоварни, которые возникли уже по учреждении откупов, теснимые откупщиками прекращали свои действия, и держались одни лишь немецкие пивоварни, явившиеся в начале этого столетия — Даниельсона, Казалета, Крона, Пелевана. По откупным делам возникали бесчисленные жалобы и споры, следствия и разбирательства, и откупщики продолжали позволять себе всевозможные злоупотребления. По сведениям, находящимся в Министерстве внутренних дел, откупщики Калужской и Орловской губерний, взимая при отпуске вина лишние деньги, продавали вино с обмером, примесью воды, в сосудах меньшей меры. Издавна заведено было, что в вино подмешивали дурман и другие ядовитые примеси, и вот теперь в Пермской губернии найдена в вине вредная примесь из мыла, меди и медной окиси. Дело о беспорядках по калужскому откупу восходило до Сената. Граф Гурьев восстал против откупов, и по его настоянию манифестом 1817 года откупа были уничтожены, и введена казённая продажа вина. В кабаках установлено продавать: вино не ниже полугара по установленной продажной цене, ерофеич и наливки, без вредной примеси, с надбавкой на каждое ведро по 2 рубля; водки, пиво и мёд — по вольным ценам; распивочная продажа в ренсковых погребах запрещена. Указом 9 мая 1819 года по представлению министра увеличено число питейных домов и выставок: в Московской губернии положено питейных домов 408, выставок 366, в Новгородской — питейных домов 511, выставок 92, в Смоленской — питейных домов 482, выставок 226. В Курской губернии при торгах на откупа с 1811 года было назначено питейных домов 1174, выставок 300. И теперь курская казённая палата предлагала увеличить число их, но министр решил оставить 1174 кабака и 298 выставок. На Владимирскую губернию казённая палата назначила питейных домов 351, выставок 1000, но министр уменьшил их до 500. Размещение питейных домов возложено было на казённые палаты. Кабакам давали простор, а ресторации и харчевни стесняли (указ 1821 года). С содержателя харчевни, занявшего в ней более того числа покоев, какое назначено, за каждый излишний покой (комнату), «хотя бы оная занята была хозяином харчевни», взыскивалось сто рублей. В Москве с продажи в питейных домах закусок велено было в 1823 году взимать сбор, подобный установленному в Петербурге, то есть вполовину акциза с харчевен, а именно: в Белом городе — 375 рублей, в Земляном — 250 рублей, за Земляным городом — 200 рублей. Несмотря на увеличение числа кабаков, продажа водки упала, потому что пивоварение, освобождённое от гнёта откупщиков, распространилось, и считалось уже 877 пивоваренных заводов. В два года по введении казённой продажи вина открыто было 736 портерных лавок вместо 70, бывших при откупах.

Но выборных на вере, чтоб вести казённую продажу вина, давно уже не было в помине, и отставленные откупщики сменились теперь приказными и чиновниками. Чиновники стали заводить особые подвалы для корчемного вина и торговали им, а сами преследовали корчемство. В 1825 году во все земские суды прибавлено было по одному корчемному заседателю. Год назад снова сделано было распоряжение, чтоб воинские начальства оказывали пособия в поимке корчемников. Питейные чиновники через подставных лиц брали себе лучшие питейные дома, раздачу кабаков обратили в торговлю, и сидельцы по кабакам, обременённые поборами, совершенно заменили собою откупщиков. Народ пьянствовал по-прежнему. Карамзин, посетив в это время деревню, припоминал, что ещё недавно жизнь народа текла более или менее по-прежнему, а новомодного пьянства этого ещё не было. «Живо помня лета своего детства, — писал он в 1824 году, — помню и то, что прежде в одни большие годовые праздники крестьяне веселились и гуляли, угощая друг друга домашним пивом и вином, купленным в городе. Ныне будни сделались для них праздником, и люди услужливые под вывескою орла везде предлагают им средство избавляться от денег, ума и здоровья: в редкой деревне нет питейного дома. К чести некоторых дворян, соседей моих, скажу, что они отвергают выгоды, предлагаемые им откупщиками, и не дозволяют заводить у себя питейных домов; но другие не так думают — особливо те, которые сами в откупах участвуют. Смею думать, что сей лёгкой и модной способ умножать свои доходы не согласен с достоинством благородного и великодушного патриота: ибо вижу многих почтенных людей, которые прибегают к нему без зазрения совести и хвалятся искусством в сём важном промысле».

Грабёж казны и народа, производимый чиновниками, и уменьшение питейных доходов обратили на себя внимание. Член Государственного совета князь Куракин говорил, что желательно было бы уничтожение казённого управления питейными сборами, столь сильно расстроившего нравственность чиновников питейного сбора, кои, вопреки званию своему, участвовали неприличным для них занятием, по которому могли быть полезны в отечестве настоящей государственной службе и занимать приличные по чинам и званию места. Мордвинов, также недовольный казённой продажей вина, предлагал в 1826 году завести вольную продажу вина и «вывесть из употребления слово кабак, или питейный дом, и заменить оные лавкою продажного вина». «С уничтожением кабаков, — говорил он, — мест сборных для развратных людей, и с воспрещением чарочной продажи, гнусный порок пьянства в значительной степени уменьшится, без уменьшения, вероятно, казённого дохода, и тогда вино сделается важною для продажи потребностью и отраслью для иностранного торга, а не упоением до бесчувствования и соединением пьяниц в скопища». Автор сочинения «Мечты о благе Отечества», представленного государю, писал в 1828 году: «Казённая палата старается усилить продажу горячительных напитков, и чем более распоит вина и водки, или чем более (народа) сидит в кабаках, тем ей более чести и славы, тем щедрее посыплются награды на винных чиновников». Итак, в 1827 году снова были восстановлены откупа. Граф Канкрин писал: «Хотя при казённом управлении доход казны и усилился (с 52 до 67 миллионов), но казённое управление показало то важное неудобство, что все злоупотребления по этой части обращались непосредственно в упрёк правительству, и сословие чиновников развращалось». На торгах 1827 года откупная сумма дошла до 72 миллионов рублей. Откупщики получили привилегию выделывать водки и пиво низших сортов безакцизно и иметь свою стражу, и вслед за тем на заставах явились знакомые нам солдаты с железными щупами. ^[188] В Великороссии стража охраняла только границы откупной местности, но в Малороссии, Новороссии и западной России стража нужна была для каждого города и селения. В Украине в 1835–39 годах откупщики получили право провожать каждого проезжающего через город от одной заставы до другой на двухвёрстную дистанцию за заставой; а если проезжающие останавливаются на обед, или ночлег, то иметь за ними наружный надзор. По отчётам Министерства внутренних дел за 1855 год видно, что с 1843 года на границах привилегированных губерний усилилось корчемство, сопровождавшееся буйством и даже убийствами, почему в 1850 году учреждена особая корчемная стража из 450 человек, содержание которой (90 000 рублей в год) отнесено было на счёт земства. Корчемство ослабло и в 1854 году стража была уменьшена на сто человек, а в 1855 году совершенно упразднена и только до времени оставлена в Смоленской губернии в числе семидесяти пяти человек, упразднённых окончательно в 1856 году. Здесь встретился только один случай корчемства, сопряжённого с буйством, именно за два ведра корчемного вина, провезённого в Смоленскую губернию. «Всё содержание корчемной стражи, — говорит отчёт Министерства внутренних дел за 1856 год, — установленной для ограждения частных выгод откупщиков, обошлось в продолжение семи лет почти в полмиллиона, взятых из земских сборов». Между тем, в остальных частях государства корчемство не прекращалось, и сотни тысяч людей, признанных за корчемников, наполняли тюрьмы или шли в Сибирь, ибо, по словам Аверина, ^[189] не было достаточной безопасности от поклёпа корчемством. В откупных условиях на 1835–39 годы откупщикам предоставлено взимать акциз с пива и мёда (восемьдесят копеек с ведра пива и шестьдесят копеек с ведра мёда). Такой же акциз положен на брагу, сусло и медовый квас. С портерных лавок установлен акциз от трёхсот до тысячи рублей с каждой. Число питейных заведений увеличено. В это время откупщики снова подняли головы, стали жаловаться на подрыв, который делают им трактиры, и просили о допущении различных удобств в питейных домах, с целью, как говорили они, отвратить народ от трактиров и гостиниц, где он привыкал к роскоши, к чаю, к виноградным винам во вред нравственности и в разорение семейств. На торгах 1835–39 годов откупная сумма достигла 91 936 000 рублей.

Страница