История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа - читать онлайн книгу. Автор: Иван Прыжов cтр.№ 60

Страница

Вообще тогда было правилом, что при нарушении по какому-нибудь случаю питейного интереса не принимались никакие оправдания, и следовали кары. В 1776 году архангельский магистрат был отдан в неволю военной команде за казённые на архангелогородском посаде долги питейного сбора и за штрафные деньги за непричащение святых тайн. Вся земля была усеяна корчемными конторами для преследования корчемников; пытать корчемников было запрещено. В 1751 году было поймано в корчемстве много нижних чинов, они были приговорены к наказанию кнутом, но Сенат велел остановить исполнение приговоров и сослать их в Оренбург. Корчемников то миловали, освобождая их от пыток и приказывая чиновникам взыскивать истину «следствием чрез сыски, доказательства и обыски», то жестоко преследовали, приказывая «чинить корчемникам пристрастные допросы и наказывать их плетьми и палками, если они противу сделанных на них показаний станут запираться». Корчемным сыщикам давали подробнейшие инструкции, учреждали в разных местах корчемные заставы, в том числе между Украиной и Великороссией, но корчемство не прекращалось: корчемствовали в каждом городе и селе, в каждом доме, в помещичьих и казённых селениях, в трактирных заведениях и ренских погребах. Екатерина в секретном наставлении Вяземскому признавалась, что в корчемстве столько виновных есть, что и наказывать их почти невозможно, «понеже целые провинции себя оному подвергли». Поэтому преследование корчемников обращалось в настоящую войну: полковые и съезжие дворы получали предписания чинить «вспоможения откупщикам для поимки корчемников». При выемках совершались смертоубийства и раны. Общество XVIII века, по-видимому, столь просвещённое и либеральное, обходило всё это молчанием, и мало того, некоторые передовые люди того времени подсмеивались ещё над простыми людьми, которые с самого начала враждебно взглянули на откупа. Один Щербатов с прискорбием заявлял, что винные сборы в Петербурге и Москве, простиравшиеся при Елизавете до 700 000 рублей в год, при Екатерине возросли уже до десяти миллионов. Знали об этом и враги государства, и, например, Бениовский ^[186] в 1771 году в объявлении, посланном в Сенат, указывал, что «служащий к общему пропитанию народному промысел вином и солью отдан на откуп немногим лицам».

Наступило царствование Александра I, получившее в наследство 259 958 неоконченных дел Камер-коллегии по питейным сборам. В 1810 году были учреждены министерства, и в Министерство внутренних дел перешло заведывание казёнными палатами, и вообще предметами государственного хозяйства. Откупщики поручены были особому покровительству губернаторов, и кроме старых льгот им предоставлено было право надзора за винокуренными заводами, полная свобода открывать вновь кабаки, и даже кабаки негласные, по произволу переносить их на более выгодные места, и, вместе с тем, дозволено учреждать при питейных домах в особых покоях харчевную продажу, а чтоб не было ей подрыва, «герберги низких разрядов уничтожить». Вследствие этого кабаки плодились неимоверно, и даже помещики стали жаловаться, что откупщики ставят кабаки «чуть не против барского дома».

По настоянию департамента уделов в 1803 году были закрыты все питейные заведения в удельных имениях. Дошли слухи о непомерном размножении кабаков и пьянстве, и для рассмотрения дела был составлен комитет, который нашёл, что «при допущенном размножении кабаков, соблазн и развращение происходят в них главнейше от заведения в особых этажах или комнатах под именем харчевен настоящих трактиров», и потому было положено для обращения питейных домов к первоначальному их назначению (?) содержать их не иначе, как в нижних этажах; и для того, чтоб откупщики могли наблюдать друг за другом, сделать два откупа, пивной и винный. Продажа того или другого напитка, говорил устав, долженствует быть в одном питейном доме, «в разных токмо покоях, таким образом, чтоб вход в оные был один». Харчевная продажа должна производиться в самом питейном доме, а не в особых этажах или отделениях. Число питейных домов ограничивалось тем количеством, какое было в 1803 году при последней отдаче откупов в четырёхлетнее содержание, и затем все прочие, с того времени вновь заведённые питейные дома и выставки, какого бы рода они ни были, уничтожались. Вследствие этого стали искать списки кабаков 1803 года, но их не оказалось в наличности. С 1807 года, с которого начинался новый откуп, запрещалось не только в казённых, но и в удельных и помещичьих селениях, даже по добровольным с помещиками условиям, заводить вновь питейные дома и выставки. Крестьянам позволено было для их обихода самим варить пиво, мёд и брагу, а солдатам запрещено было ходить в кабаки и торговать водкой в казармах. Но, с другой стороны, не упустили из виду и интересы откупщиков. Откупщикам в каждой губернии велено состоять в особом покровительстве у губернаторов и во всех своих по делам откупа нуждах, не уклоняясь, впрочем, от установленного порядка, относиться прямо к губернатору, который, при каждом таковом случае, по долгу звания обязан был подавать откупщику руку помощи и доставлять справедливость.

Состоялись откупа с 1807 по 1811 годы, и цены на торгах поднялись: винный откуп отдан был за 27 913 555 рублей, пивной за 1 273 172 рубля, портерные лавки за 149 118 рублей, всего же за 29 336 145 рублей. В марте 1809 года по представлению государственного канцлера Голубцова учреждён новый комитет для раскрытия злоупотреблений откупщиков, который и нашёл, что откуп портерных лавок, за исключением столиц, давал только 20 000 рублей, а между тем подрывал главный пивной откуп, производя незаконный торг «простым кабацким пивом». В 1809 году, объявляя откуп на срок с 1811 по 1815 год, оставляли по-прежнему два откупа, пивной и винный, и откупщики по-прежнему получали особые права. «Мы совершенно удостоверены, — говорил указ, — что дворянство и купечество, имеющие, по изданным от нас и предков наших узаконениям, право вступать в содержание винных откупов, первое же и поставлять в казну и откупщикам вино, на заводах и в поместьях оного выкуриваемое, приняв новым опытом наши благоволения, даруемые ныне от нас обеим сим состояниям, столь знатные в промышленности сей выгоды, по представлению залогов и по ограждению прочих их имуществ и самой личности их от разного рода стеснений, обратят, при наступающих на винные откупа торгах, общие усилия к умножению польз государственных». На торгах откупная цена возросла с двадцати девяти до пятидесяти трёх миллионов рублей. В это четырёхлетие во многих губерниях питейные сборы, а вместе с тем и томские и тобольские винокуренные заводы содержал откупщик Евреинов, ^[187] на котором к 1818 году накопилось недоимки до четырёх миллионов. По делу оказалось, что он виновен в умышленном накоплении недоимок, но что имения у него никакого не оказывается, кроме показываемого им, которое или ограблено, или сожжено, или в споре находится. Всего к 1818 году накопилось недоимок 18 400 000 рублей. На торгах 1815–19 годов, хотя и оставлено было старое число питейных заведений, но откупщикам дозволено было из существовавших тогда в окладе выставок обратить третью часть в питейные дома, «буде откупщики пожелают».

Страница